Профессор Тимирзяев - Гарри Поттер и скрижали Грин-де-Вальда

В туалете Плаксы Миртл сделали ремонт, на что слезливое привидение не обратило ни малейшего внимания.

Тренировки и соревнования по квиддичу шли своим чередом. Гарри, деканы факультетов и преподаватели по выходным дням присутствовали на матчах, чтобы поддержать свои команды, но Гарри там откровенно скучал. То ли команды были слабыми и не сыгранными, то ли сам Гарри постарел, но школьный квиддич теперь казался ему совсем неинтересным, хотя игроки с азартом носились на мётлах, а болельщики, как им и положено, болели за команды своих факультетов во весь голос. Он вдруг понял, что для его учителей посещение квиддичного стадиона тоже было не развлечением, а работой, своеобразным, но необходимым элементом воспитания. «Воистину, чтобы понять учителя, нужно хоть немного побыть учителем», — усмехнулся Гарри.

Джордж исполнял обязанности школьного тренера очень добросовестно. Гарри видел, как он терпеливо учит малышей обращаться с мётлами, и сколько времени проводит на стадионе, чтобы школьный квиддич стал хоть немного похож на настоящий. На всех тренировках обязательно присутствовала Полумна, и Гарри обратил внимание, что Джордж всё чаще подсаживается к ней, и они о чём-то оживлённо болтают. Похоже, оба были довольны.

Навестил Гарри и могилу Снегга, он хотел положить новый букет, но с удивлением обнаружил, что его чёрные маки не увяли — наверное, он вложил в цветы больше магии, чем рассчитывал…

Гермиона приходила к Гарри почти каждый вечер, забиралась с ногами в своё любимое кресло и читала дневники Дамблдора, делая иногда пометки в блокноте. На вопросы Гарри о прочитанном она отвечала сдержанно: «Насчёт пророчества пока ничего, но вообще тут столько всего интересного…» Получив пару раз однообразные и неинформативные ответы, Гарри решил Гермионе больше не надоедать: найдет что-нибудь важное — сама скажет!

Таинственный артефакт не давал о себе знать, нападений на школу и вообще никаких неприятностей не случалось, но Самайн становился всё ближе и ближе, а Гарри так и не знал, что ему делать, и с каждым днём нервничал всё больше и больше до тех пор, пока из министерства не прибыла сова. Кингсли Бруствер приглашал Гарри в отдел тайн.

Утром Гарри стал собираться в министерство, а Гермионе пришлось остаться в школе. Во-первых, у нее было много уроков, а, во-вторых, Кингсли приглашал только Гарри. Гермиона расстроилась, но Гарри расцеловал её, пообещал запомнить всё до последнего слова, а потом пересказать ей, «…и вообще, подумай сама, Гермиона, что тебе делать в унылой канцелярии, пропахшей пылью и чернилами? Они страшно плохо влияют на цвет лица!» Гермиона рассмеялась, взъерошила Гарри волосы и убежала на уроки.

Для посещения министерства Гарри решил в кои-то веки одеться официально — в форменную мантию мракоборца с орденскими ленточками в три ряда и миниатюрной копией ордена Мерлина 1-й степени в петлице.

Министерство магии оказалось почти точно таким, каким его и запомнил Гарри в свои прошлые посещения — два ряда каминов, высоченные потолки, гулкое эхо, разве что чиновников стало заметно меньше — Кингсли терпеть не мог бюрократов и сократил штат министерства почти наполовину. Фонтан Волшебного Братства с золотыми статуями, разбитый в поединке Дамблдора с Волан-де-Мортом восстановили, добавив пышную и невероятно безвкусную стелу в память этого исторического поединка. «Хорошо хоть статую Дамблдора не догадались в фонтан поставить! — мрачно подумал Гарри, — с них станется, и откуда только такие берутся… усердные? Это счастье, что Кингсли им развернуться не даёт». Гарри отлично знал, что когда нужно, министр магии может быть очень жёстким, и чиновничья братия боится его как огня.

Дежурный волшебник, какой-то незнакомый молодой мракоборец, хотел было потребовать волшебную палочку Гарри на проверку, но, присмотревшись к его орденам, передумал, а глянув в лицо, узнал гостя и тут же вскочил:

— Куда прикажете вас проводить, сэр?

Гарри показал ему письмо от Кингсли.

— Сию минуту, сэр, я вызову сопровождающего.

— Благодарю вас, не стоит беспокойства, — сказал Гарри и, положив руку на плечо молодому мракоборцу, заставил его сесть, — меня уже встречают. — Навстречу Гарри, раскинув руки для объятий, с ослепительно белой улыбкой на темнокожем лице спешил Кингсли Бруствер, министр магии.

— Гарри, мой мальчик, а вот и ты! — пророкотал он. — У меня масса новостей! Но не здесь, не здесь! Пойдём!

Внезапно Кингсли хлопнул себя по лбу и засмеялся:

— О горе мне, неразумному! Старый Кингсли окончательно превратился в министерского бюрократа, забывшего законы гостеприимства! Господин мой Гарри, прошу тебя, будь моим гостем, пройдём в мой кабинет, и я утолю твои голод и жажду лучшими яствами и напитками, пока двенадцать обнажённых танцовщиц явят в твою честь своё искусство!

— О, господин мой Кингсли, — в тон ему ответил Гарри, — не утруждай себя и рабов своих приготовлением яств и напитков, ибо я уже вкушал овсянку на завтрак в Хогвартсе и сыт. Не будем терять ни минуты твоего драгоценного времени и сразу приступим к делу, ибо врата слуха моего открыты для сокровищ твоей мудрости! — и, когда они отошли от обалдевшего дежурного волшебника подальше, добавил: — а к вопросу о танцовщицах мы, возможно, вернёмся позже!

— И это говорит декан факультета боевой магии, директор школы, воспитатель и пример для молодежи! — картинно воздел руки Кингсли, — куда катится этот мир?!

— Ладно тебе, Кингсли, — улыбнулся Гарри, — я же знаю, что у тебя нет дюжины танцовщиц, тебе и за одну Сара голову бы открутила. Кстати, как она поживает, как дети, как внуки? Привет от меня им передавай…

— Спасибо, Гарри, всё более-менее, все здоровы, приезжайте как-нибудь в гости, Сара будет рада, — сказал Кингсли, и вдруг оба почувствовали неловкость. В гости к министру полагалось ехать с женой, и Кингсли хотел пригласить Гарри вместе с Джинни, но он успел заметить, что отношения между Гарри и Гермионой вышли за пределы дружеских, и теперь не знал, что сказать, чтобы не обидеть своего друга. — В общем, приезжайте, когда будет время! — закончил он с облегчением.

Гарри был благодарен Кингсли за тактичность и поспешил увести разговор в сторону от опасной и неприятной темы.

— Куда ты меня поведёшь? — спросил он.

— Сначала к невыразимцам, а там видно будет, — ответил Кингсли. — Нам вниз на лифте.

В кабине они оказались одни, поэтому Гарри спросил:

— Кингсли, что-нибудь прояснилось с убийством Наземника?

— Нет, — ответил Кингсли, раздражённо отпихивая служебные свитки, парящие в лифте у него перед носом, — мои люди там всё обшарили и не нашли практически ничего, кроме денег.