Эрик Эддисон - Змей Уроборос

Он посмотрел наверх и она встретилась со взглядом его больших глаз: они казались глубокими бассейнами, наполненными ночной тьмой, и странные предметы невидимками плавали в них, смущая взгляд, но и наполняя его спокойным очарованием, которое убаюкивало и утешало.

— Ты спишь наяву, милорд, — сказала Мевриан. — Мне тяжело сопровождать тебя по стране снов, ведь я пробудилась под ясным светом дня и хотела бы что-нибудь сделать.

— Очень злое дело, — сказал Гро, — что ты, привыкшая к величию и чести, а не к бедности и нищете, должны быть беженкой в своих собственных владениях, и делить кров с лисами и волками в диких горах.

— И тем не менее сейчас здесь жить куда лучше, — сказала она, — чем в Крозеринге. Именно поэтому у меня чешутся руки что-нибудь сделать. Пробиться в Гелинг, это было бы что-то.

— Кому нужен Гелинг, — сказал Гро, — без Лорда Джусса?

— Как и Крозеринг без моего брата, вот что ты хотел сказать, — ответила она.

Гро вскользь посмотрел на нее, сидевшую в доспехах перед ним, и заметил слезинку, затрепетавшую на ее реснице. — Кто может предвидеть пути судьбы? — тихо сказал он. — Пока вашей светлости лучше быть здесь.

Леди Мевриан резко встала и указала рукой на странный след, отпечатавшийся на выходе каменной породы у ее ног. — След гиппогрифа! — крикнула она, — оставленный на камне сотни лет назад высокой птицей, которая с давних времен покровительствовала нашей семье и указала нам то место под сияющими звездами, где нам было суждено добиться славы. Верно говорят, опасно жить там, где правит женщина. Я не останусь здесь больше ни секунды.

Глядя на нее, одетую в доспехи и бесстрашно стоявшую на краю обрыва, совместившую в себе женскую красоту и мужскую доблесть, Гро подумал, что она — настоящее олицетворение утра и вечера, очарования, которое позвало его из Крозеринга, и к которому ему указали дорогу вещие духи гор, лесов и полей, дав божественное благословение и приказав идти на север, в самое сердце его настоящего дома. Он опустился перед ней на колени и, взяв ее руку своей, поцеловал так, как если бы в ней одной воплотились все его надежды, и страстно сказал: — Мевриан, Мевриан, вооружи меня своей благосклонностью, и я брошу вызов всему, что есть или будет против меня. Как солнце светит в полдень с просторных небес и освещает эту печальную землю, так и ты — настоящий свет для Демонландии, которая, благодаря тебе, наполняет славой весь мир. Прими меня со всеми моими несчастьями, ибо ты единственная, кого я могу полюбить.

Она отпрыгнула назад, выдернув свою руку из его. И тут же ее меч запел, вылетая из ножен. Но Гро, восхищенный и потерявший рассудок, забыл обо всем мире; он видел только лицо дамы и остался неподвижным. — Спина к спине! — крикнула она. — Быстрее, или будет слишком поздно!

Он тоже прыгнул на ноги, едва не опоздав. Шесть крепких солдат Ведьмландии незаметно подкрались к ним и окружили со всех сторон. Никто не стал тратить время на разговоры, все выхватили мечи: Гро и Мевриан, спина к спине на каменном столе, вокруг шестеро. — Убить Гоблина, — сказали они. — Ни единой царапины даме: смерть тому, кто коснется ее.

Какое-то время двое защищались, и шестеро ничего не могли поделать. Тем не менее исход боя был предрешен, ибо Гро, несмотря на всю его храбрость, не хватало силы и умения.

Искусно фехтовала Леди Мевриан, и они даже не догадывались об этом, пока не получили первые раны, ибо первый же из них, высокий парень с грубым лицом, прыгнул на нее, думая опрокинуть ее одним напором, и она ловко ударила его прямо в горло. Остальные отскочили, хорошо усвоив урок. Но, в конце концов, Гро оказался на земле со множеством ран, и в следующее мгновение они схватили ее сзади, пока другие нападали спереди, и тут, как раз вовремя, благодаря вмешательству небес, все изменилось: через мгновение все пятеро, истекая кровью, лежали на земле, друг рядом с другом.

Мевриан огляделась, ее ноги подкосились и она, внезапно ослабев и едва не потеряв сознание после опасности и напряжения боя, упала в руки к брату, побежденная огромной нежданной радостью; она своими глазами увидела то, что предсказали хранители-гении этой земли, в диких горах танцевавшие радостный танец перед Лордом Гро: Брандох Даха и Джусс вернулись домой в Демонландию, как люди, восставшие из мертвых.

— Ни царапинки, — ответила она им. — Но взгляните на милорда Гро: я боюсь, что он серьезно ранен. Обойдитесь с них получше, ибо он доказал, что он — наш настоящий друг.

ЛАКСУС и сыновья Корунда ехали в полдень по лугу рядом с Крозерингом. Над ними, предвещая грозу, висело горячее свинцовое небо. Даже легкий ветерок не шевелил мертвенно-зеленые деревья, укутанные свинцовым покрывалом. Из замка без перерыва доносился грохот мотыг и ломов. От садов и беседок, которые когда-то предлагали тень и прохладу, остались только развалины: сломанные колонны и разбитые порфировые вазы искусной работы, холмы земли и гниющие растения. Огромные кедры, эмблема поместья и его гордость, лежали на земле с обнаженными корнями, превратившись в беспорядочную мешанину сухой листвы и сломанных ветвей, засохших и безжизненных. Над смертным ложем разрушенной красоты в воздух возносились призрачные ониксовые башни.

— Повезет ли нам в седьмой раз? — спросил Карго. — За последнюю неделю мы шесть раз думали, что схватили удачу за хвост на тех вонючих холмах Миланда, и каждый раз возвращались домой с пустыми руками. Что ты думаешь, Лаксус? Когда мы ее поймаем?

— Когда рак свиснет, — ответил Лаксус. — Более того, генерал разослал толпу народа с объявлениями, касающихся этой юной женщины (которая скорее всего никогда не услышит их и уж конечно они не заставят ее вернуться домой), и развлекается местью, позабыв свой долг солдата. Слышишь! вот его сегодняшняя работа.

Они повернулись на громкий треск у ворот, и увидели, как два золотых гиппогрифа покачнулись, накренились и покатились по ступенькам прямо в ров; в воздух поднялся большой столб пыли от камней и булыжников, освобожденных их пробуждением.

Лорд Лаксус нахмурил лоб и, положив руку на плечо Хеминга, сказал: — О сыновья Корунда! Если мы хотим, чтобы наш Лорд Король восторжествовал над всеми недоброжелателями, нам нужен мудрый совет. Вспомните, что с того момента, как Гоблин ушел, нас стали преследовать неудачи.

— Пускай гадюка прочь ползет! — сказал Карго. — Кориниус был прав, не доверяя этой склизкой дряни. Он вообще ничего не делал месяц или два, а потом перебежал к врагу.