Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - фюрст

— Что узнали, ваша светлость?

— Отойдем чуть, — предложил я. Юрген кивнул на балкон, мы вышли, и я сказал, понизив голос: — Пока немного, но много и не нужно. Стекъярл уверяет, что им вполне хватает и малых лодок, чтобы плавать между островами. Тут он прав, однако глазки что-то слишком уж блестят, когда расспрашивает, где наше королевство Я сказал, что оно в двух неделях пути и что размерами в десять раз мельче. А военной силы почти никакой.

Юрген спросил с недоверием:

— И он поверил?

— А как иначе, если у нас только один остров посреди безбрежного океана? И никто никогда не нападал извне…

Он кивнул:

— В общем, ловушку вы поставили знатную.

— Не ловушку, — возразил я. — Всего лишь приманку. А наша цель, как объяснил королю, доплыть до северного материка, составить карту берега, осмотреть там все, а это займет несколько месяцев, и вернуться с докладом о победном испытании кораблей!

Он посмотрел на меня с хитрым прищуром:

— То есть Его Мощь постарается поскорее вернуть вас… и нас тоже… обратно на корабль?

— Да. Иначе, если не вернемся, корабли в конце концов повернут обратно, а в нашей островной Армландии поднимется тревога. И внезапное вторжение будет… не таким внезапным.

В проеме появился Яков, уже без женщины, понизил голос, чтобы не услышали в зале:

— То-то лебезят. Хотят, чтобы мы продолжили наше плавание?

— Очень, — подтвердил я. — И подольше обследовали берега северного материка.

Пир длился всю ночь, я от своих развеселых орлов дважды возвращался за стол к стекъярлу и его окружению. К моему удивлению, красотка, что так и не отыскала меня, сияет всем назло, вид ее говорит всем соперницам, что вот уже дважды побывала в моих объятиях, и все было прекрасно, умопомрачительно и ново, не так, как у них на захолустных островах, где строят такие мелкие кораблики…

Стекъярл посмеивался, очень довольный, приятно знать, что и прибывшие из дальних мест как на ладони, что раскусил сразу же, но что делать, все попадаемся на женщинах, начиная с Самсона и кончая… нет, этот процесс нескончаем.

Наконец я сделал вид, что смертельно пьян, виновато улыбнулся стекъярлу:

— Ваше Вели… чество… Ваша Мощь… я того… удалюсь с вашего разрешения…

— Устали, сэр Ричард? — спросил он участливо и вместе с тем победно, все мы почему-то, умные и дураки, гордимся такой хренью, как вот я перепил всех, какой я орел…

— Ужасно, — признался я. — Но, надеюсь, добреду…

— Вас проводят, — сказал он, — и поддержат.

Красотка было поднялась из-за стола, готовая и поддержать, и проводить, но стекъярл сказал усмешливо:

— Когда на пути к намеченной цели встает женщина, это еще не помеха, но вот когда ложится…

Я ожидаемо загоготал, красотка вовсе не смутилась, здесь основы общественной морали закладывались на ином материале, чем на материке, но стекъярл добавил строго:

— Пусть малость отоспится. Я хочу, чтобы утром у нашего дорогого гостя была ясная голова.

Красотка опустилась обратно, вид недовольный, но что делать, слово короля — закон везде, кроме парламентских республик, а я потащился к дверям, где меня подхватили под руки двое дюжих, но крайне предупредительных слуг.

На этот раз нам отвели довольно приличные покои в соседнем корпусе, хотя, кроме меня, явился только Юрген, да и то через полчаса, остальные остались пировать до утра.

Он осмотрелся с одобрением.

— Значит, мы уже не пленные?

— Еще пленные, — уточнил я, — но уже почетные. Сейчас статус продолжает уточняться.

— Гм… Ну ладно, пусть уточняют. Лишь бы взад не повернули.

— Вряд ли, — сказал я. — Переговоры зело успешны. И в теплой дружественной обстановке.

Он посмотрел с подозрением:

— Значит, морды друг другу все-таки били?

— Только иносказательно, — пояснил я. — На высоком уровне. Мы же политики и культурные люди, мать твою, а не пираты уже какие-то подволновые… Видишь, вон королевские… то бишь стекьярльи покои?

Он всмотрелся в темный силуэт мрачного здания с освещенными окнами. По шторам иногда величаво проходили темные силуэты.

— Что, король… тьфу, стекъярл уже там?

— Может быть, — ответил я. — Чего ему оставаться, когда я ушел? Сейчас вон собрал воронье, делят наши кости. Одни предлагают сразу расклевать, другие предлагают не трогать, чтобы других не спугнуть, а потом накрыть всю громадную стаю… В общем, полная демократия, пока стекъярл молчит и слушает, но как только стукнет кулаком по подлокотнику да рявкнет по-королевски…

— И что рявкнет?

Я вздохнул:

— Неисповедимы пути королевские.

Он посмотрел исподлобья.

— Ваша светлость, я слышал… в общем, вы уже король, хоть и не называетесь так. Власть у вас королевская. Так что должны знать, как думают короли.

Я отмахнулся.

— Мало захватить власть, надо, чтобы ее еще признали. Пока что она держится на остриях наших длинных копий, этого маловато. В общем, подождем до утра.

— Уже рассветает, — заметил он.

В верхних окнах королевского корпуса все так же двигались силуэты на шторах, не сидится величавым советникам, волнуются, вскакивают, ходят взад-вперед, спорят. Это хорошо, в спорах хоть и умирают всякие там сократы, зато рождается спорная истина.

Непросто решить, что делать с нами, как извлечь наибольшую выгоду из неожиданного появления и сногсшибательной информации о наличии небольшого острова в океане, где нашли путь, как строить громаднейшие корабли.

Какой-нибудь старый вояка просто предлагает нас повесить, как шпионов… ну, каких-то врагов, неважно чьих, а корабли попытаться захватить прямой атакой, экономический советник настаивает на заключении взаимовыгодного торгового союза, третий уточняет насчет военного… есть и другие мнения, но стекъярл все еще колеблется, выбирает наименее затратный и самый эффективный.

— Странные люди, — сказал Юрген. — Как их находите?

— Обычные, — ответил я. — Ожидал, если честно, большего разнообразия.

Он посмотрел на меня несколько странно.

— Что? — спросил я.

— Да так, — пробормотал он. — Каких же вы чертей… и где навидались… если эти вам кажутся обычными?

— Путешествовал, — ответил я туманно. — Люблю разнообразие.

Он вздохнул.

— Я тоже. Пойду еще осушу пару кубков… или кувшинов, если успею. Когда еще вот так придется в следующий раз, словно в кабаке, но… в королевском дворце! Как подумаю, что вокруг не портовые шлюхи, а настоящие маркизы, то кровь вскипает!

— Да и ты уже барон, — напомнил я. — Забыли, ваша милость?

После его ухода я перебрал в уме все разговоры, взгляды, восстановил в памяти кто как держался, вроде бы нигде не прокололся… особенно, а мелочи здесь не замечают, не мелочные.

Утренний воздух дик и свеж, верх серой каменной стены стал красным, заискрился, а пурпурность поползла по камням вниз, возвещая восход солнца.