Альмира Илвайри - Повелительница молний

"Ты не просто исцелила меня, Айли. Ты наполнила мою душу чем-то прозрачным и светлым, и я бережно несу в себе этот бесценный дар. Ты отдала мне частичку своей чистой и нежной души. И приняла в себя частичку меня. Это не так легко — принять в себя частичку чужой души. А у нас с тобой это получилось само. Почему? Не оттого ли, что мы — две половинки Великого Круга?

Что я говорю, Айли… У меня осталась дома невеста. Она любит меня. А я… я не умею любить. Недаром меня прозвали Волком. Волк — это символ одинокой души…".

Волк поднялся и набросил на плечи плащ. Он любил бродить по Замку, по его многочисленным лестницам и обширным полутемным залам с каменными сводами и узкими окошками. Любил подолгу стоять на смотровых площадках, ощущая лицом влажный ветер. Сумрачное величие Замка отчего-то было близко ему. А еще во время своих прогулок он видел Айли. Правда, обычно в компании Ристара.

Но сегодня он увидел ее одну, на плоской крыше второго яруса, рядом с входом в Башню Небесного Огня. Девушка была в короткой белой майке-топ и узких голубых брюках длиной чуть ниже колен. Она стояла, опираясь на каменные перила и о чем-то задумавшись.

Волк подошел, облокотился на перила рядом.

— Здравствуй, Солнечный лучик.

Айли подняла голову:

— Здравствуйте, князь Орвис. Почему Вы так меня зовете?

— Ты сама сказала, что это перевод твоего имени.

— Ну… да, верно. — Айли помолчала. — Как Вы себя чувствуете?

— Замечательно. — Волк смотрел на нее, любуясь каждой черточкой нежного лица. — Спасибо, что не обманула и пришла. А я боялся, что ты исчезнешь вместе с моим сном.

Айли рассмеялась:

— Разве я похожа на сон?

— Ты похожа… — Волк замялся, — ты похожа на свое имя. — Он помолчал, а потом тихо-тихо попросил: — Можно я возьму тебя за руку?

— Можно, — так же тихо ответила девушка. — А зачем?

— Мне кажется, так я буду понимать тебя без транслейтора. И может, даже без слов.

Айли протянула ему руку, и он взял ее маленькую ладошку. Проговорил с улыбкой:

— Теплая. И вправду как солнечный луч… Айли, хочешь, я расскажу про мою планету? А ты расскажешь, о чем пишут в поющих книгах. Я не умею их читать.

— Хочу! — улыбнулась девушка. — А читать поющие книги я Вас научу, это несложно.

Шли дни, прозрачные как вода и ясные, как безоблачное небо. Волк тренировался с дружинниками, медитировал, читал книги, говорившие и певшие на разных языках. Он видел Айли, но редко — она все время была занята. Брат Рунн говорил, ей приходится много учиться… И в те редкие часы, что выпадали им двоим, Волк всегда просил:

— Можно, я возьму тебя за руку?

— Можно, — отвечала Айли, подавая маленькую теплую ладошку, и Орвис бережно сжимал ее в своих больших ладонях. Наверное, он не должен был так делать. Но это было так естественно. Будто встречались две половинки Великого Круга. Которые на самом деле — одно… Айли не знает, что значит для Скаарж этот жест — рука в руке. И пусть не знает. Пусть прозрачные и ясные дни будут омрачены лишь для него, Орвиса…

Сегодня было ветрено. По всему Замку гуляли сквозняки, а девушка снова прибежала в легкой майке-топ.

— Замерзнешь ведь, — сказал ей Волк. Снял с себя плащ и накинул его на плечи Айли. Она улыбнулась:

— Мне не холодно. Но все равно спасибо.

Ей и вправду не холодно, но ей нравится, когда он накидывает на ее плечи плащ — простой жест мужской заботы. Волк закутал ее поплотнее в мягкую ткань и вдруг почувствовал, какая она тоненькая и худенькая. И на этих хрупких плечах держится оборона Великого Замка…

— Боги, — прошептал он. — Как же ты сражаешься одна…

— Я только кажусь слабой, — отозвалась Айли. — А на самом деле я сильная…

— На самом деле я сильная! — Ристар и глазом моргнуть не успел, как девушка высвободилась из его объятий, причем самому ему стоило ощутимых усилий удержать равновесие. — Видишь? А еще я могу бежать двое суток без остановки.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил воевода. — Неужто пробовала?

— Однажды пришлось, — ответила Айли. — Это было давно… Садись, а то чай остынет.

— Хорошо, хорошо, синица. А это что за ножик такой? — Воевода снял со стены меч в ножнах. Айли пояснила:

— Это оружие с моей планеты. Чтобы отрубать головы тем, кто слишком много пристает, — с озорной улыбкой добавила она. Ристар вернул меч на стену:

— Намек понят, воительница. Отсяду-ка я подальше.

Воевода опустился на колени за низким чайным столиком. Айли разлила в чашки душистый травяной чай, поставила на стол вазочку с медом. Все-таки необычная она, хозяйка чародейского замка, и даже, сказал бы Ристар, непонятная. Вот, например, ходит перед двумя десятками мужиков в майке-топ и шортиках, и хоть бы что. Краальскую рыжеволосую девчонку Ристар давно бы уже тискал в объятиях. А с Айли просто хорошо сидеть рядом, даже не притрагиваяськ ней… Воевода глотнул чаю, прокашлялся:

— Полетели со мной в Ар-Кронну! Поженимся и будем жить, хоть небогато, но дружно.

— А ты не хочешь остаться со мною в Замке? — лукаво улыбнулась девушка. Воевода чуть не поперхнулся чаем:

— Я ведь серьезно, Айли.

— И я серьезно, Ристар. Я не могу оставить На Пали и Великий Замок. Здесь — мой пост.

— Неужто тебе не найдется замены?

— Навряд ли… — Айли вздохнула. — Нас очень мало — и Рыцарей, и учеников. Гораздо меньше, чем ахуров. Поэтому у нас каждый человек на счету… Ристар, у тебя доброе сердце, и я была бы тебе хорошей женой. Но пойми: находиться рядом с человеком, связанным с Рыцарями Кольца — значит, подставить себя под удар. Я знаю, что ты не боишься и будешь защищать меня до конца. Но твой ли это путь — провести, возможно, всю жизнь в Замке, в глуши, помогая тем, кого даже не знаешь в лицо и кто никогда не узнает о твоей помощи?

— Нелегкую ты задала мне загадку, птица-синица, — проговорил воевода. — Глядишь ведь, и останусь.

— Ты подумай хорошенько, — посоветовала Айли. — Чтобы потом не сожалеть.

Волк вышел на балкон между двумя привратными башнями и облокотился на парапет, глядя вниз, на ведущий к воротам мост с двумя налийскими светильниками. Он хотел побыть один. Он стал слишком замкнутым и молчаливым даже для Скаарж. Может, он себя обманывает, и то, что с ним происходит — не любовь? Ведь он не испытывает никаких порывов страсти. И пусть Ристар обнимает Айли сколько хочет — Волка не мучает ревность. Ревновать Айли к кому бы то ни было — просто глупо. Ведь частичка ее души всегда будет с ним, Орвисом.

А посмеет ли он, вернувшись домой, взглянуть в темные глаза Нирсаны, Волк не знал. Он уже не раз ловил упрекающий взгляд Ристара. Воевода, в одних вещах позволявший вольности, в других был неумолимо-строг.