Мария Капшина - Идущая

— Может, как раз на войне и увидишь, — пожала плечами Реана. — А кто это такой?

— Это… Меня назвали Голосом Эиле, а по справедливости назвать следовало его! Джалар-ахат нок Эгзарт [кад. "ахат" — "поэт"] — величайший поэт нашего времени!

— Хотела бы я прочесть стихи человека, которого ты называешь величайшим поэтом, — качнула головой Реана.

— Я расскажу! — расцвел Хейлле. — Я, волею Килре, его стихи знаю, не хуже, чем свои!

Он действительно "рассказал" — отложив альдзел, декламировал чужие стихи так же вдохновенно, как пел свои песни. Если Хейлле складывал песни скорее меланхоличные, в сине-зеленом спектре, так сказать, то из стихов Джалара била горячим гейзером огненная жизнь, жгучая, яростная, свободная, как пламя. Но пламя костра, а не пожара.

— Он воин, — неожиданно сказал Хейлле после очередного стихотворения. — Но ни одного стиха нет про ту войну, которую благословил Таго. Про борьбу, свободу — множество. Про битвы — ни одного. А ведь он их-то видел едва не больше, чем я городов да деревень.

Реана посидела ещё немного, поблагодарила за компанию ("И за стихи Джалара!") и ушла, часа за три до полудня. Договориться-то она с Раиром договорилась, что возьмет на себя обустройство лазарета в городской больнице, да вот то, что в этом городе называлось больницей… Она стояла в Нижнем городе, почти в Собачнице — и этим всё сказано.

Первые подозрения, зародившиеся у Реаны при виде фасада больницы, перешли в уверенность сразу за порогом. Триста лет не изменили здесь ничего. Богатые горожане приглашали лекарей к себе домой, а здоровьем неплатежеспособной части населения никто не заботился. Кроме них самих, возможно. В городской больнице легко было уморить кого угодно, а вот излечение представлялось скорее полузабытым мифом.

Реана сгребла со стола наваленный хлам. Старая глиняная кружка крякнула, разваливаясь на полу надвое, с тихим шелестом осыпались грязные игральные карты с разлохмаченными углами, глухо стукнула пустая оплетенная бутылка, звякнув привязанной пробкой. На освободившееся место легли соединённые в замок руки. Обслуживающий персонал в количестве двух десятков человек со смесью нервозности и наглости смотрел на непроницаемое тёмное лицо ведьмы. Реана смотрела на свои руки. Хороший загар, густой, цвета крепкого чая. Стол примерно такой же. Редкостно отвратительный на ощупь: липкий. Реана пошевелила пальцами. В горах сейчас грибы, земляника, мёдом пахнет, лещина вот-вот созреет… И угораздило же Раира родиться ол Истаилле! Чёртова война…

Кто-то из стоявших переступил с ноги на ногу. Реана подняла голову.

— План работы на сегодня. Я делаю обход. Через час должна быть готова баня. Всех больных, кроме тех, о ком распоряжусь отдельно, вымыть. Когда больной отправлен мыться, сиделки меняют постельное белье. Его подвезут с минуты на минуту. После этого по всем горизонтальным поверхностям, включая потолочные балки, пройтись веником и вымыть их все, за исключением потолочных балок. После этого вымоетесь сами. Завтра утром я пройдусь по комнатам с чистой тряпочкой и проверю качество работы. В случае, если качество меня не удовлетворит, будете перемывать. Кроме того, проверю, чтобы у всех были чистые руки. Руки, кстати, будете мыть, как только запачкаются. Все ясно?

Тихий гул, который Реана до сих пор игнорировала, прорвался репликами.

— Гиллена заступница, это ж на год работы!

— Сроду здесь никто полы не мыл!

— А вот, наконец, придется, — негромко, но с удовольствием сказала девчонка в углу, одетая опрятней остальных вместе взятых.

— Да чего их мыть! Все одно грязи обратно нанесут!

Последний говоривший смачно сплюнул на пол в подтверждение своих слов и с вызовом посмотрел на ведьму.

— Да, — сказала Реана. — Чуть не забыла. Представьтесь.

Она обвела взглядом всех, улыбнулась девочке в углу, чуть дольше задержала глаза на тех, кто высказывался, и остановила на сплюнувшем. Тот попытался сохранить наглое выражение лица — мина разбилась о зверски дружелюбную улыбку ведьмы — отвёл взгляд и пошевелил усами. Назвался. Назвались все (девочку звали Дайре, плюнувшего — Лузойи, главного управителя больницы — Нанэ). Реана кивнула.

— И ещё. Пока баня не нагрелась, я иду проверить запасы лекарств. Кто здесь аптекарь? Покажешь. Остальные, кто не занят непосредственно в растопке, могут начать подметать.

Она встала.

— Начали.

Реана не сомневалась, что при возможности услышала бы о себе много любопытного. Она и сама не постеснялась бы в выражениях в адрес того, кто бы её отправил чистить эти авгиевы конюшни.

Ближе ко второй половине дня она выбрала-таки час свободного времени — чтобы прогуляться на Замковый остров, пообедать.

Со второго взгляда она, как ни пыталась не смотреть, увидела, до чего мало изменился Веройге. Белый камень, "старый, как Арн, и крепкий, как клятва именем Кеила". Лаконичные квадратные башни внешнего периметра, обнимающие внутренний двор и сам замок руками крепостных стен. Стены опускаются прямо в воду, мощное ровное течение которой вовсе не ощущается с виду. Мост без ограждения.

Реана направила коня к воротам, испытывая огромное желание зажмуриться. Ничего не изменилось. Ничего. Привратники её не остановили, вежливо склонились… Как нарочно!

Маленькое ущелье — длиной метров в восемь, высотой столько же, шириной едва в три: единственный явный вход в замок. Рёшетка чёрной бронзы в конце ущелья. Ещё одно, уходящее вправо и влево, загибаясь вперед полукругом. Это чуть пошире, метра четыре. Впереди — распахнуты окованные серебром ворота. За ними — широкая лестница в Большой приёмный зал, он же — Зал Совета. Оттуда есть всего одна дверь, уводящая по коридору в верхний двор. Туда нам ни к чему.

Направо, по гладким, крупным бордовым плитам двора проехать немного по ущелью между двумя стенами, сквозь ещё одну решетку, снова принимая поклоны стражников… Вышла на верхний двор. Веройге мало изменился? Нет, не изменился вовсе. Кинула поводья какому-то мальчишке. Наискосок через двор. На полпути её внимание привлекла приоткрытая дверь слева, в какие-то подсобные помещения. Оттуда донесся глухой удар, шорох, невнятная ругань… Реана предположила, что за дверью бьют кого-то, кто вовсе не желает быть битым, — и предположение полностью оправдалось, стоило заглянуть.

Капитан гвардейцев вытянулся по струнке, когда в дверях малой допросной появилась Реда, внимательно оглядела всех присутствующих и молча остановила глаза на нём.

— Эээ… Что угодно госпоже?

Реана шагнула вперед и вправо, уселась на свободный стул. В комнате было трое лаолийских солдат в синем и белом, капитан городской гвардии да трое пленных. Кажется, эта каморка предназначалась для предварительной обработки потенциальных информаторов… Все семеро смотрели на вошедшую ведьму, как на… Возродившуюся. Реана вздохнула.