Мария Капшина - Идущая

Через три дня, в конце второй луны после Порога полудня, на мост святого Тхэама, крупнейший из тех, что присоединяли к острову Новый город, выехала торжественная процессия. Возглавлял её герцог Ниедол; утреннее солнце полыхало на лазури и золоте его камзола. Следом, рядом с сонным Аджлокарцем, представляя городское дворянство, ехал ол Лезон; на его лице было самое официальное и бесстрастное выражение из возможных, а чуть выше — празднично дрожал в небе жёлто-зелёный флаг, прикреплённый древком к луке седла. Далее следовали трое стражников из городского гарнизона, далее — сама ведьма всё в той же одежде и со скрученными руками (коня вёл в поводу один из конвойных), далее — служитель храма Таго, и за ним — ещё пятеро стражников. Оставив толпу зевак по ту сторону моста, кавалькада проехала по обугленному Новому городу. Ведьма умудрялась сидеть так, словно выехала отдохнуть на королевской охоте, и выражение лица держала соответственное. И в городе, где зеваки не могли пропустить такое дивное представление, и на мосту, и на границе почти уже готового сняться лагеря, где их встретила такая же по пышности делегация… И потом, когда светская власть выдала получателю ведьму, духовная власть выдала прилагавшиеся к ведьме меч и медальон, золото-багровые дворяне обменялись любезностями и шутками с лазурно-золотыми, и разъехались обратно тем же порядком. Договор подписали накануне, и приказ сниматься прозвучал сразу, как только эта последняя формальность перестала удерживать Кадарца под стенами Эрлони.

— Счастлив приветствовать вас, — светски улыбнулся Шегдар, чуть придерживая коня, чтобы ехать бок о бок с Реаной. Она помедлила секунду…

— Благодарю. Рада встретить теплый приём.

Радости в голосе было ровно столько, чтобы фраза не звучала неумелой ложью.

— Не желаете ли принять более пристойную одежду? — не смутился Шегдар. — И я предлагаю освободить вам руки, если вы пообещаете не предпринимать попыток к бегству.

Реана посмотрела на него искоса и слегка насмешливо.

— Спасибо. Но не стоит. Предлагаю перейти на "ты" и не требовать ни с кого невыполнимых обещаний.

Шегдар усмехнулся.

— Идёт! — отточенным движением повёл рукой в воздухе, верёвка соскользнула с её запястий и метнулась к Шегдару. Реана потёрла покрасневшую кожу, блаженно улыбнулась.

— Отдай госпоже поводья, — сказал Шегдар ведшему её лошадь. Получил в ответ два удивлённых взгляда: от "поводыря" и от Реаны… Снова усмехнулся.

— Никуда ты не денешься из центра лагеря. Позавтракаешь со мной прежде, чем снимемся?

Реана беззаботно пожала плечами. Кивнула. Когда Раир сказал стандартную фразу "содержать сообразно рангу", она и сама не сообразила, что с рангом у неё… не очень. Особенно после того, как самолично заявила, что родовое имя ол Тэно присвоила себе незаконно. Зато догадался л-Налвих, каким-то образом оказавшимся ответственным за её содержание. Так что с ведьмой обращались уважительно (и камеру предоставили отдельную), но кормили редко. Раз в день, какой-то жуткой кашей, как и полагается кормить безродных и нищих. Так что против завтрака у девушки никаких возражений не имелось.

Проходил он в императорском шатре, и Реана впервые за год вспомнила традиционную кухню Центральной равнины. Традиционную кадарскую кухню, если точнее. В придорожных трактирах пределом сложности была фаршированная птица, а в приличных домах есть довелось раза три: Ёваск, Эглитор, Нанжин…

А ещё Реана как-то вдруг поняла, чем именно ей так знакомы Шегдаровы черты лица.

— Нок Эдол, — негромко сказала она.

— Да? — поднял голову Шегдар. Улыбнулся и прибавил: — Ол Тэно.

— Чем закончилась тогда эта история? Краджейх нок Эдол сел на трон тогда же или позже?

— Тогда же. С поддержкой ол Каехо и западнокадарских торговых городов.

Реана кивнула и сочла разговор законченным, так что следующим, после паузы, заговорил Шегдар.

— Я полагаю, сейчас вполне удобный момент, чтобы обсудить условия, на которых ты присоединишься ко мне.

Реана подняла на него глаза, хмыкнула и тряхнула головой.

— Я вообще не намерена присоединяться к тебе, с чего ты взял!

— Но Лаолиец тебя выдал! На его стороне ты не можешь остаться!

Она критически покосилась на Шегдара.

— Во-первых, могу. Во-вторых, на свете есть не только ты и Раир. Ваша война — это, мягко говоря, не вся жизнь. Помимо споров, кто круче, есть ещё целый мир, который я обожаю. И чем дальше, тем больше я убеждаюсь, что мне в эту войну вовсе незачем было ввязываться.

— И мне нужно теперь тебя отпустить, чтоб ты тихо ушла в отшельники? — саркастически вопросил Шегдар.

— Ну, в целом неплохой план, — согласилась Реана. — В бродячие отшельники — самое оно.

— И никаких вмешательств в ход войны? Никакой помощи ни мне, ни Лаолийцу?

— А вот про невмешательство я не говорила. Если появится возможность помочь Раиру, я помогу. Раньше надо было думать, нужна мне эта война или нет. А теперь уже по уши замазана.

— Прекрати этот бредовый разговор! — приказал Шегдар, хлопнув по столу. — Ты понимаешь, что сейчас всё куда проще? Или ты выступаешь за меня и получаешь обратно императорский титул. Или я устраиваю пышную казнь на сутки, — как раз ко Дню изобилия успеется!

Реана подумала, повертела в руке сливу.

— Давай второе. Всегда хотела поучаствовать в ярком празднике!

Шегдар секунды полторы пытался понять услышанное…

— Но почему?..

— Я бы предпочла быть на своей собственной стороне, поодаль от ваших игр в войнушку, но если уж выбирать, то лучше я буду за Раира, чем за тебя.

— Почему? — повторил Шегдар.

— Потому что мне по душе его политика, потому что мне крайне не нравятся твои методы, потому что он считает власть обязанностью, а не правом, и потому что… я его люблю.

— Оставить одно последнее, и смысл не изменится, — скривился Шегдар.

— Угу, теперь ещё возведи глаза к потолку и скажи: "Женщины!", — рассмеялась Реана. — Я расставила причины в порядке убывания значимости… Впрочем, какая тебе разница.

Сутки в дороге тянулись одинаковые. Днём Реана наслаждалась почти полной свободой — в обозе между двумя телегами, зато верхом и с поводьями в развязанных руках. Впрочем, поводья можно было с тем же успехом отпустить — лошадь всё равно не могла идти никуда больше, как вперёд, с той же скоростью, что и весь обоз. На время привалов руки ведьме связывали, а помещали её как можно ближе к центру лагеря. Постоянный и постоянно меняющийся конвой не оставлял ни на минуту, и в туалет она ходила на привязи. Спасибо, хоть отойти разрешали.

Культурного досуга оказалось не предусмотрено: после первой беседы за завтраком Шегдар о ведьме вроде бы забыл, конвойные раз за разом попадались неразговорчивые, и из развлечений оставались только мысли. А думалось всё о том, о чём думать совершенно не хотелось.