Татьяна Зубачева - Мир Гаора

Он встал, сгрёб одежду и ботинки в охапку и вошёл в ещё более тёплую, наполненную живыми запахами и звуками спальню. Кто спит один, кто не один, кто не спит совсем… его какое дело? Он быстро разложил и развесил одежду, взял мыло, мочалку и полотенце и побежал в душевую. Там было пусто, но в воздухе ещё держался остаток тёплого пара, значит, опять баньку делали. Гаор прошёл в угол, быстро вывернул настенные краны с кипятком на полную мощность — достоинства горячего водяного пара он уже давно оценил, как и прелесть мытья в шайке и взаимного натирания спин, вполне заменявшего массаж, — и сделал себе горячий душ. Ох, и хорошо-о!!

Чья-то рука за волосы выдернула его из душа. Гаор как раз мыл голову, лицо у него было залито мыльной пеной, и он вслепую попытался отбиться, но тут же схлопотал оплеуху, по которой узнал напавшего.

— Старший? Ты чего?

— Битому неймётся, — констатирующим тоном сказал рядом Ворон. — Задница давно целая? Или по "ящику" затосковал?

Гаор кое-как мокрыми ладонями протёр лицо и открыл глаза. Так и есть. Старший и Ворон, в одних подштанниках оба.

— Да вы что, мужики?

— Ты где был? — спросил Старший.

Но прежде чем Гаор открыл рот, Ворон ядовито сказал такое, что Гаор кинулся на него.

— Не видишь? Охрану развлекал.

Ударить Ворона ему не дал Старший, неожиданно ловко сбив его с ног на мокрый и ставший вдруг очень скользким пол. Он попытался вскочить, и был сбит вторично. Третьей попытки он предпринимать не стал.

— Очунелся? — сурово спросил Старший. — Куда тебя носило?

— Что ты голым вернулся, — продолжил Ворон, — а охрана ржёт там в своё удовольствие. Чем это ты их так порадовал?

Гаор понял, что или он рассказывает всю правду или остаётся в подозрении в совершении поступков, за которые и в училище, и в армии, а про "губу" и говорить нечего, кровью умыться — самое малое.

— Я к ёлке ходил, — стал он объяснять, предусмотрительно сидя на полу, чтобы не схлопотать от Старшего ещё раз, — ну а на обратном пути меня охранник заловил и гонял голым по-строевому. Вот и всё.

Старший недоумённо посмотрел на Ворона.

— Ворон, ты хоть чо понимашь?

Ворон задумчиво кивнул и сказал.

— Дурак ты, Рыжий, видал дураков, сам… бывает… но до такого. Зачем тебе ёлка понадобилась?

Гаор решил, что может встать. Удара не последовало, и он выпрямился.

— Ну… понимаешь, Старший, обычай такой есть. Если в новогоднюю ночь под ёлкой посидеть и загадать, загаданное исполнится.

— И ты в это веришь? — вполне искренне удивился Ворон и даже руками развёл. — Это ты и охране так сказал? Тогда понятно, чего они до сих пор ржут.

— Нет, — улыбнулся Гаор, — меня уже у самых дверей прищучили. Ну, я и прикинулся, что покурить вышел.

— И поверили? — недоверчиво спросил Старший.

— Он один был, — Гаор пожал плечами, — поверил не поверил… Сигареты отобрал, всю пачку, заставил раздеться и гонял меня по-строевому, ну там бегом, ползком и ещё по всякому. А потом его другие пить позвали, и меня вниз вбили. Всё, мужики, честно, ни хрена больше не было.

Старший вопросительно посмотрел на Ворона.

— Чо скажешь?

— Здорово они перепились, если так обошлось, — задумчиво сказал Ворон. — За "горячими" велено прийти?

Гаор молча мотнул головой. Старший с Вороном переглянулись.

— Ладно, — сказал, наконец, Ворон, — может и обойдётся, пусть греется, — и ушёл.

— Давай, — Старший сурово посмотрел на Гаора, — ложись, разотру тебя.

Гаор без звука прошлёпал к скамье и лёг на живот. Растирание Старший начал с лёгкого и вполне, как понял Гаор, "братского" подзатыльника, на который обижаться было просто глупо.

— Сильно замёрз? — спросил Старший.

— Нет, терпимо, — честно ответил Гаор. — Старший, что мне остальным отвечать, если спрашивать будут? Правду или как охране, что курить ходил?

— Не будут тебя спрашивать, — небрежно, как о само собой разумеющемся, ответил Старший. — А с охраной, если что, этого держись, конечно, — и вздохнул, — дурак ты, Рыжий, в возрасте уже, а всё взбрыкиваешь.

Гаор вздохом выразил согласие, но улыбнулся. Старший не видел, но каким-то образом почувствовал его улыбку и отвесил ему ещё один, но столь же лёгкий подзатыльник.

— Вот залетишь так, что и не вытащим, — ворчливо сказал Старший, — тады чо? Только и останется, что отвыть.

— Всё равно этим кончится, — весело ответил Гаор, — спасибо, Старший, аж жарко стало.

— То-то.

Старший выпрямился, и Гаор сел на скамье, забрал у Старшего свою мочалку.

— Никого не поили?

— Обошлось, — хмыкнул Старший и улыбнулся, — но соль наготове держим. Седни только девок с пяток взяли побаловаться, — и тут же, Гаор и шевельнуться не успел, тычком в грудь пригвоздил его к скамье, — сиди, не дёргайся. Девки опытные, сами управились. Враз голозадых умотали и вернулись.

— Сволочи, — выдохнул Гаор.

Старший кивнул.

— Я потому и чухнулся, где ты. Неровен час, думаю, опять полезет, а это уж посерьёзней могло обернуться.

Гаор угрюмо кивнул. Во что он мог вляпаться, было понятно, как и тревога Старшего.

— Ладноть, — улыбнулся, глядя на него сверху вниз, Старший, — обошлось и ладноть. Чо загадал-то?

Гаор покачал головой.

— Нельзя говорить, а то не сбудется.

— Ну раз так, тады да, — кивнул Старший и зевнул, — домывайся давай и остынь малость, чтоб не прихватило.

Когда Старший ушёл, Гаор завернул настенные краны, ополоснулся тёплой, холодной и снова тёплой водой, немного посидел в остывающей душевой и пошёл вытираться. О сделанном он не жалел. Обошлось и впрямь легко, а если и задуманное сбудется…

…Пока сбывалось. Да, его дёргали на разные работы, ещё несколько раз ночевал на филиалах, но всё крепче ощущалось чувство дома, его дома, хоть и рабской казармы. И всплывали в памяти когда-то очень давно услышанные слова, смысл которых только сейчас стал доходить до него: "Дом — это не стены, а люди". Гаор никогда не ощущал Орртен своим домом, потому что чужими были жившие там люди. А здесь… здесь он всем свой, и ему все свои. А что он опять из-за какого-то пустяка с Булдырём сцепился в умывалке, и им обоим Старший накостылял, так чего ж в семье не бывает. По-семейственному и решили. И он теперь только одного хочет: чтоб сколько отпущено ему, столько и прожить здесь, с этими людьми. И сам себя останавливал уже усвоенным и горьким в своей правоте: "Загад не бывает богат". А ещё раньше слышал не раз и не два, а несчётно, что человек предполагает, а Огонь решает. А рабу его хозяин вместо Огня, и либо смирись с этим и живи так, как тебе хозяин позволит, либо… бей голову о стенку, прыгай с верхотуры на бетон, либо… способ найти можно. Да хотя бы, когда на машине в рейсе один, без бригады, врезаться во что-нибудь так, чтоб уж наверняка. И хорошо бы, чтоб в этот самый момент рядом Гархем сидел, чтоб и его…