Ирина Тарасова - Хранящая

— Теперь по одному вы возьмете кристаллы и пойдете вперед. Не оглядываясь, просто ровно вперед. Как только засветится кристалл, остановитесь. Тогда идет следующий.

Приказы Учителя раздались неожиданно близко, и я нервно вцепилась в подлокотники. Энергопотоки молельни словно взбесились, чуя необычную магию, медленно наползающую с той стороны ширм.

ТАМ происходило что-то странное. Мимо проползали едва видимые из-за ширм тени, то справа, то слева вспыхивали яркие огоньки, постепенно превращаясь в неровную цепочку сияющих фонариков. Сердце колотилось как сумасшедшее, меня охватывал панический ужас, пальцы бесчувственно впились в ручки кресла. Вот очередная тень двинулась по освещаемому кристаллами проходу, яркий свет резанул мне по глазам. Напротив, за частой сеткой, ослепляюще сиял яркий огонь. И держал его в ладони мужчина. Большего я рассмотреть не могла, содрогаясь всем телом. По подбородку потекла горячая струйка, похоже, губу прокусила. Пора лечить нервы.

— Защитники, встречайте своих Хранящих! — грянул оглушающий голос.

Ширмы рухнули. Свет факелов взметнулся вверх, освещая стоящих друг против друга мужчин и женщин. Я подняла глаза, встретившись с яростным сиянием карих глаз. Передо мной стоял Ветер. Я впала в ступор, не в состоянии даже шевельнуться.

В этот момент ужас медленно и нехотя отступал куда-то в уголки сердца, сдавая позиции ледяной волне странного предчувствия. Казалось, что Ветер сейчас имеет надо мной необъяснимую власть, противиться которой у меня просто нет ни малейшего желания, словно его сила отражала мою собственную.

— Сейчас вам лучше поговорить, расслабиться. Потому что с этого момента вы весь свой путь пройдете вдвоем, — тихий голос магистра Валлина вырвал меня из шока.

Осторожно взяв меня за руку, Ветер повел вслед за остальными в сад, пару раз свернул с дорожки, уходя в сторону, скинул и расстелил на земле свой плащ. Набравшись духу, попыталась стряхнуть с себя оцепенение.

— Я хочу извиниться за свое поведение, — резко втянув воздух, выдохнула, — я была не права.

— Я тоже. — Сел рядом, не глядя на меня, продолжил, — Отплатить — неправильное слово. Буду следить за своими словами.

— Хм, тогда это будет нечестно — я слишком часто сначала говорю, потом думаю.

Ветер фыркнул. Похоже, в списке моих недостатков значился не только острый язык. Еще и острый характер.

— Ну что, Защитник, поздравляю — не повезло тебе с Хранящей, — я рассмеялась.

— Поживем, увидим.

И совсем не соображая, что делаю, взяла его за руку.

— Спасибо, Ветер.

— За что? — совершенно удивленный взгляд.

— Ты был рядом все это время. Чужой город, Дженнар, мой брат — все вокруг сходит с ума. А ты остаешься.

— Я рад, что мне нашлось место, — иронично вздернутые брови и легкая насмешка в понимающем взгляде.

Кончиками пальцев едва прикоснулась к шраму на его лице, чувствуя, как напрягаются его плечи, и каменеет улыбка.

— Скажи, почему ты не исцелил его? Ведь маги могут убирать такие шрамы?

— Могут, — мою ладонь перехватили в воздухе, — но я не стал. Это урок. На всю оставшуюся жизнь.

— Просить рассказать бесполезно?

— Может быть, когда-нибудь, — Ветер улыбнулся.

Теперь уже его пальцы легкими касаниями гладили мою щеку, следуя за теплом его руки, чуть подалась вперед…

— Алисия! — из-за кустов вылетела Целеста, таща на буксире сияющего как солнышко Рыся. — Мы в таверну собрались! Вы идете?

Я сквозь зубы выругалась. Ветер одним движением поднялся и подал мне руку.

— Конечно, как же мы без вас-то обойдемся? — Я радостно оскалилась, игнорируя ехидное выражение лица моего Защитника.

— Гитару не забудь! — донеслось до меня.

Понятно. Намечается грандиозный праздник. Я обреченно поплелась в комнату за инструментом. Сзади шагал ухмыляющийся Ветер.

Грандиозная пьянка, начинавшаяся как тихие дружеские посиделки, набирала обороты. Развеселые студенты лихо плясали, сдвинув столы к стенам, в одном углу несколько парней активно дискутировали с кувшинами вина. Победа пока что доставалась людям, пустые побежденные позорно изгонялись со стола. В другом углу шушукались девушки, в третьем почти засыпали на мягких подушках из закуски, в четвертом я лениво перебирала струны гитары, наслаждаясь покоем и обществом Рыся и Ветра. Рыжий жалобно стонал, потирая уставшие ноги, пока его Хранящая резво отплясывала под воющие звуки, исторгаемые местным менестрелем.

— Вот скажите, откуда в ней столько энергии? — жаловался несчастный Защитник. — Я уже с ног валюсь.

— Прояви терпение. Женщины как стихийное бедствие — укротить невозможно, остается только смириться, — хихикнула я.

Ветер язвительно хмыкнул, потягивая вино.

— Ребята, как же вам повезло — вы слишком похожи, чтобы спорить!

Мы переглянулись и прыснули. Похожи, как же! Целеустремленный уверенный Ветер и вечно увлекающаяся взбалмошная я.

— А чего ты не поешь? — нахмурился Рысь. — Мне все уши прожужжали про твои знаменитые баллады.

Ах, бедный Рысь, он пропустил большинство наших пирушек, где мне приходилось неустанно драть горло и пальцы!

— Это не мои. Их написал один гениальный человек на моей родине. А я не смогла устоять, очень уж на душу ложатся.

Тоже парадокс. В моем мире эти песни писались в другой обстановке, другой эпохе, его почти забыли, а здесь Высоцкий с его песнями вполне мог стать богом. И ударив по струнам, с отчаянием тонущего окунулась в музыку. Песни, написанные к фильмам о средневековье, лились здесь и сейчас, вырывая каждым аккордом кусочек моего сердца. Девушки с томными взорами слушали"…о любви", мужчины грезили наяву, сжимая кулаки и темнея взглядом от баллад о ненависти и борьбе. Я же сходила с ума от музыки, все глубже проваливаясь в своеобразный транс, не жалея ни рук, ни голоса. Потому что с музыкой можно только так — отдать все, что есть, выплеснуть, выхлестнуть душу безбрежным морем звуков, истечь кровью по струнам, сгореть… и возродиться с первым мгновением тишины.

В наступившем гулком звенящем молчании я подняла залитые слезами глаза и, как всегда, встретилась со спокойным взглядом его карих глаз. Понял, принял ли то, о чем мне хотелось сказать? Ветер молча отнял от грифа мои пальцы, едва ощутимо прикоснулся губами, и повел меня на улицу сквозь молчащую, погруженную в полное безмолвие толпу.

Вдохнув полной грудью прохладный ночной воздух, ощутила нехорошее одиночество. Когда мир так огромен, а я всего лишь песчинка, дуновение ветра, по сравнению с этим монолитом. И рядом нет никого… Пока теплые руки не охватили меня кольцом, скрывая, оберегая и успокаивая…

— Спасибо, — мой голос хрипел.

— Пойдем, тебе нужно отдохнуть.