Алексей Егоров - Повелитель механизмов

У меня не было права вмешивать в эту схватку кого-то еще… Это оказалась слишком высокая цена для победы.

Сколько бы я не менял воду, я все равно чувствовал налипшую грязь. Я неистово тер кожу, словно это могло помочь. Руки тряслись, а в дыхании проскальзывали всхлипы. Я чувствовал себя разбитым стариком, задавленным проблемами. В голове был полный сумбур, в висках стучало от боли. Мысли буквально разрывали голову, я бессильно рухнул в ванну и забылся долгим тяжелым сном. Только это помогло мне наконец-то заткнуть назойливый голос совести.

Кошмары стали моим искуплением, которое я стоически вынес, но все равно не чувствовал, что моя душа очистилась. Став вестником смерти, я мог искупить свой грех только попытавшись создать жизни. Самый простой путь для рождения живительной силы находился у меня в мастерской. Лишь в свете свечей, я мог почувствовать себя не грязным убийцей, а святым.

В минуты, когда творение вдохновляет, даже маньяки и сумасшедшие становятся прекрасными.

Я сумел забыться, став частью созидательной силы, но это чувство прошло, когда я закончил работу. Усталость поселилась в моих членах, но сна не было. Добравшись до кровати, я бессильно рухнул на нее и долго ворочался. Мысли отвлекали, назойливо лезли в голову. Логика оказалась страшным оружием в руках совести. Я оценивал свои действия, выдумывал вероятные развития событий. Это было ужасно, я давно не испытывал такого смятения. Совесть изводила, но вскоре позволила мне рухнуть в объятия кошмара.

Возможно…

Возможно, она сможет помочь мне. Но позволено ли мне заставлять Асани нести эту ношу. Она поймет, да, она готова будет помочь, но эта боль не для нее. Я не мог запятнать ее своей грязью. Когда мы только познакомились, я думал так же, и вновь это чувство вернулось. Раны не залечились, меня все так же пугало чудовище, сидящее внутри меня. Асани не должна его видеть, для нее я другой.

Пусть события той ночи навсегда останутся внутри меня, но она никогда не узнает об этой грязи. Никогда!

Я вскочил с кровати, словно пытался убежать от своего решения, от своей совести. Сев за стол, я принялся писать. В бумаге я изложил все то, что удалось узнать у эльфа. Немного, но это были факты.

Что же я узнал?

Харан был лидером эльфов, это очевидно. Из-за него они вынуждены были покинуть родину, как я понял, виной тому стало мастерство механики. Но почему? Что в моем мастерстве такого, что эльф назвал это проклятием? Даже мои самые смертоносные механизмы не были лишены гармонии, вселенского покоя. Оружие даровало уверенность, оно успокаивало, создавало ореол душевной защиты. Другие, мирные механизмы так же лишь облегчали жизнь. Что может быть плохого в горячей воде и теплых трубах зимой?

Я не видел ответа.

Как бы я не пытался подступиться к задаче, мировоззрение эльфов оставалось за гранью понимания. Они живут в ином мире ценностей, они сами создали свою реальность, в которую и верили. Религия, техника, общество эльфов — это странный сплав, который отличался от человеческого, как железо от стали.

Но где-то тут крылся ответ на второй вопрос Асани. Харану что-то было от меня нужно, но что? Если я правильно все понял, то он не просто глава эльфийского общество, он… первый механист. Это он корень, который породил и меня. Это, конечно, было всего лишь словоблудием, но суть я передал точно. Что может понадобиться прародителю от потомка? Уважение, почтение… нет. Это все человеческие ценности, но как начать думать, чтобы понять совершенно иное существо. Да сколько же ему лет в таком случае?!

Неожиданно я понял.

Если хроники не врут, то эльфы прибыли в Город около двухсот или трехсот лет тому назад. Источники указывают разные даты, всему виной измененный столетие тому назад календарь, даты просто перепутались. Но даже если так, то Харан был невообразимо стар!

Он не походил на древнего деда, нет, от него веяло силой, он явно не торопился на тот свет.

Так что же получается? Харан… бог?

Меня пробрало. Вот уж с богами я еще не сражался, прелестно. Еще недавно я утверждал, что не верю в абсолют, но любое мнение может измениться. Нет, нет! Не может такого быть! Мало ли сколько лет Харану, он всего лишь эльф, да и сколько живут эльфы? Кто знает!

Но как объяснить то, что он беспрепятственно обходил мою систему безопасности?

Впрочем, и этому было "логичное" объяснение. Объяснение, которое стояло на одной ступенью с магией. Если Харан на самом деле первый механист, мой духовный, хех, папа, то тогда неудивительно, что он имел власть над моими машинами. Древесный корень может задушить и ствол, и ветви, и листву.

Дерьмовая ситуация, в таком случае я не мог рассчитывать на родное оружие. Оно могло дать осечку, сойдись я в битве с Хараном. Не мог я поручиться и за надежный с виду клинок. Впрочем, его создало кузнечное искусство, а эльф говорил, что Харан был именно механистом. Что ж, это радует, я выявил одну слабость врага своего.

Может быть, ему как раз и понадобилась власть над кузнечным ремеслом? Ай, глупость! Как бы я не превозносил свое ремесло, кузнец из меня был не самый выдающийся.

— Ну и задачка, — я поскреб лысину и тяжело вздохнул.

Листка не хватило, чтобы вместить все мои умозаключения, озаглавил я свои каракули емким словом — "ерунда!". На обратной его стороне я записал все, что удалось узнать о Харане. Голые факты, никаких предположений. Этот лист я оставлю у нотариуса вместе со своим завещанием, если со мной что случится, то Асани станет не только владелицей моего имущества, но и этой треклятой тайны. Не самое лучшее наследство, но эта информация могла оказаться важной для нее.

Всякое могло случиться, Асани тоже могла пострадать.

Поместив лист в конверт, я переоделся и направился к выходу. Самое время, чтобы проскользнуть незамеченным к юристу. Этот паршивец и думать забыл обо мне, хотя банк ежемесячно перечислял с моего счета приличную сумму в оплату его услуг. Вот он удивится, когда я нагряну в его контору с этим конвертом, ха, ради этого стояло пройтись!

Но мне не суждено было исполнить задуманное. Мучаясь угрызениями совести и мыслями о Харане, я совершенно не обратил внимания на странный шум, который доносился с улицы.

Два взвода стрелков забаррикадировали улицу, вдалеке громыхал тяжеленными колесами паровик, офицеры разбили штаб прямо напротив моего дома. По началу я не испугался, но потом до меня дошло, это были не городовые. Вооруженные отряды, заполонившие улицу, были никем иными как силами самообороны Города — гвардия.

Среди воинов царило деловое возбуждение, они явно ожидали приказа к началу штурма. Связисты прокладывали телеграфные линии, по которым будут передаваться приказы и сообщения. Офицеры корпели над картой, громко обсуждая текущие дела. Техники обслуживали свои величественные машины, на которых были установлены ужасающие мортиры. Стены моего дома не выдержали бы удара этих орудий, но не я был целью собравшихся военных.