Алена Даркина - Растущая луна: зверь во мне

Ашбел хихикнул, услышав эту перепалку. Он был на стороне сестры, когда она отказалась выйти замуж за ремесленника, хотя ему и очень не нравилось то, что ей приходится служить горничной. Но в конечном итоге все обошлось.

— Меня возьми, Илкер, — радостно воскликнул он в отместку тете: "Тебя не возьмут, а меня возьмут!" — читалось в его глазах. — Я очень хочу в церковную библиотеку. Очень-очень. Я не буду мешать!

— Сожалею, граф Лаксме, — очень официально произнесла Илкер, ласково потрепав брата за волосы, чтобы он не обиделся на отказ. — В разрешении королевы нет ни слова о молодых графах. Библиотеку можно посетить только мне и трем моим слугам.

— Я согласен притвориться слугой! — заныл брат. — Все равно мастер Заза уехал, заниматься он со мной не будет сегодня.

— Будет, — возразила Илкер. — Но немного позже, — Ашбел опечалился, и сестра добавила. — Не обижайся. Лучше напиши список, что нам нужно для охоты. Съездим как-нибудь в лес вместе.

Это предложение братишку вдохновило, и он тут же выскочил из столовой.

…Трясясь в карете, они с Айной не промолвили ни слова до самой Наемы. Илкер не знала, когда девушка ушла ночью, но вернулась она под утро и выглядела немного усталой. Она прикрыла веки и использовала дорогу для краткого отдыха.

У городских ворот они задержались ненадолго. Папаша Улм расплатился с мытарем, и карета уже более ровно загрохотала по мостовой. Айна открыла глаза:

— Извините, госпожа. Надеюсь, так будет не каждую ночь.

И снова Илкер не задала вопроса, справедливо решив, что если бы ее касалось, где девушка провела ночь, ей бы об этом обязательно сообщили. И вот если бы ее муж был хоть чуточку другим, то тетушка совершенно справедливо заметила: таких красивых горничных держать нельзя. Вся простоватость Айны притворство…

Монастырь Наемы был настоящим городом внутри города. Наема начиналась именно с него, а позже к стенам прилепились другие дома. Шло время, дерево сменялось камнем, дома города перестраивались, а монастырь оставался прежним, храня неприступное величие за двумя оградами. За первую ограду позволено заходить всем желающим, и в день отдыха весь центр города собирался сюда на проповедь. Но дальше храма никому из мирян проходить не разрешалось. За первой оградой находились и конюшня, для тех, кто прибыл сюда верхом, и мастерские, где работали черные монахи, и скотный двор, больница для бедных и гостиница для паломников, не имеющих сана. За второй стеной царствовали священнослужители: там построили не только дом Высокому Вецаю, но и ризницу, библиотеку, школу для монахов принявших постриг и белых священников, готовящихся принять церковь. Отделили там место и для захоронения именитых священников. Илкер должна была попасть именно туда, и это желание граничило с наглостью, несмотря на разрешение королевы. Так что в первую очередь им предстояло выяснить, насколько здесь боятся Полада.

Карета остановилась, Улм распахнул дверцу и откинул подножку, помогая госпоже спуститься. Илкер ступила на мостовую и замерла: такого необычного храма она еще не видела. Фасад церкви обильно украсили: барельефы, скульптуры, мозаика, картины, вычурные решетки — казалось, безумный архитектор соединил все, что придумали люди для украшения здания. Но удивительно — это не казалось бессмысленным нагромождением. Напротив, украшения гармонично сплетались, дополняя и подчеркивая друг друга, заставляя с большим восхищением поднимать голову вверх — от цветной мозаики, изображавшей сотворение Гошты, к строгим, прекрасными и величественным фигурам святых, смотрящих сверху вниз на прихожан. Бледно-зеленый камень сочетался с белым мрамором, придавая зданию одновременно холодность и торжественность. Илкер пыталась сообразить, почему она не помнит ничего подобного из детства, ведь они должны были бывать тут, хотя бы по большим праздникам.

На помощь пришла Айна.

— Ух красотища какая! — она снова превратилась в недалекую девушку, открыто выражавшую свои чувства. — Это ведь Высокий Вецай позаботился. А раньше-то мрачная церковь была. Серые стены и все тут. Помните, госпожа, как оно раньше-то было?

Илкер представила, каким был бы храм без украшений, и сразу узнала его. Он тогда был очень простой формы — никаких башенок и витражей, как принято в больших городах. Нынешнее великолепие было внешним, как косметика на лице уличной женщины. Почему-то это разочаровало.

Она оглянулась и заметила, что папаша Улм исчез вместе с каретой.

— Папаша Улм карету уехал ставить, госпожа, — объяснила Айна. — Поставит карету в стороне, чтобы она не мешала, да и вернется. Подождать его надоть.

— Подождем, — согласилась Илкер. — Тем более, мне надо привыкнуть.

Она оглянулась и заметила, что появилось еще одно новшество — возле широких врат появились башенки привратников. Монахи, сидевшие там днем, собирали пожертвования от входящих и раз в неделю раздавали милостыню нищим. Сзади неслышно подошел папаша Улм.

— Можем идти, — и, обогнув их, направился прямо в церковь. Если они хотели попасть в библиотеку, то миновать ее никак не могли.

Илкер и "горничная" пошли за ним, но не успели сделать и шагу, как дверь отворилась, и на пороге вытянулся монах в черном балахоне, подпоясанном веревкой. Невысокого росточка, со сморщенным лицом, он напоминал короткое бревно.

— Что госпоже угодно? — спросило бревно без намека на смирение в голосе, которое вроде бы прилагалось к его сану.

Вперед выступил Улм.

— Ее высочество принцесса Илкер Лаксме хочет видеть Высокого Вецая. Мы предупреждали о приезде.

— Добро пожаловать, ваше высочество, — поклонился монах. — Мы не ожидали, что вы приедете без охраны. Следуйте за мной, я провожу вас к отцу Вецаю.

Илкер с достоинством кивнула. За монахом пошел Улм. Айна отступила, и теперь будто прикрывала спину. Они ее охраняют или ей мерещится это?

Монах не повел их через большой зал церкви, но свернул в темный коридор. Они поднялись по ступенькам, прошли в еще одну дверь, и, судя по всему, перешли в другое здание, находящееся за вторым кругом стен. Слева и справа в темно-серых, не оштукатуренных стенах, темнели двери. Освещались коридоры редкими факелами. Толкнув одну из дверей, ничем не отличающуюся от других, монах склонил голову:

— Прошу, ваше высочество.

Илкер вслед за Улмом шагнула внутрь. Папаша шагнул в сторону, открывая ей дорогу и занимая место у двери. Айна встала с другой стороны, а Илкер шагнула вперед. Высокий Вецай заполнял собой огромное кресло, напоминающее трон. Его балахон мышиного цвета почти сливался со стенами комнаты, в которой тоже не предусмотрели ни одного окна и даже на факелах сэкономили. Илкер с трудом различила густую смоляную бороду, явно скрывавшую двойной подбородок, мясистые губы и маленькие глаза, в полумраке казавшиеся черными. Ручаться за цвет глаз она не могла. Амулет, висевший на груди святого, размером был больше, чем глаза, но и его цвет девушка не могла определить точно. Хотя Высокий священник, носивший серые одежды мог быть лишь почитателем Лаца Печальника*, а в таком случае камень в амулете мог быть только