Хаген Альварсон - Девятый Замок

— Да, матушка, — Тидрек низко поклонился, чтобы мать не видела его слёз, — я клянусь, что возьму в жёны деву нашего племени.

Ингерд знала, что Тидрек дал фальшивую клятву. Но только улыбнулась на это и прижала сына к себе.

Когда солнце добралось по зеркалам до пещер под Хрингхольмом, Ингерд дочь Скета уже была на полпути в сумрачный Дом Ожидания.

А Тидрек был на полпути к безумию, и спасала лишь страшно крепкая настойка грэтхенов, которой было немало в "Котле Эгира".

Вытащил его из хмельного болота тот самый безбородый Оке Аспаксон. Однажды он подловил Тидрека, когда тот возвращался из пивной, и оттузил. После чего отволок к водозаборнику да прополоскал там. Затем, продолжая лечение, бросил в ледяной подвал, и продержал там друга пару часов. Когда же Тидрек вернулся в мир живых, то был больше похож на чудовище: седой от инея, он стучал зубами и бешено вращал налитыми кровью глазами. Но Оке это не испугало, и он потащил Тидрека в жаркую баню. Конечно, по дороге ювелир поставил ему пару синяков, но Оке в долгу не остался…

После этого Тидрек три дня пролежал пластом, ничего не ел и не пил, и никто не говорил с ним. Лишь огонёк в хрустальном цветке освещал мрак.

А наутро четвертого дня он встал, умылся, сходил к цирюльнику, чтобы тот подровнял ему бороду, затем низко поклонился Оке Аспаксону, и отправился в Ювелирное братство.

— Я хочу стать мастером, — сказал он напрямик.

— Нет ничего проще, — отвечали ему. — Заплати двадцать гульденов вступительного, устрой пирушку для братьев и выбери ингмастера, у которого желаешь работать.

— Правда, ничего трудного тут нет, — Тидрек передал мастерам тугой кошёль, — пир ждёт вас завтра вечером в трактире "Котёл Эгира", а работать я желаю только у Гельмира Гульденбарда.

Все подивились такой наглости, и посмотрели на Гельмира, который был среди них. Гельмир Глойнасон, Золотая Борода, лишь усмехнулся:

— Твой отец Хильд Хлодисон работал у Хэльфа Варсона, и был доволен. Почему ты не хочешь идти туда же?

— Две причины есть на то, — Тидрек принял взгляд-насмешку и не опустил глаз. — Во-первых, Хэльф не вступился за своего работника. На что такой хозяин? И во-вторых, всем ведомо, что твоя мастерская, Гельмир Золотая Борода, лучшая в Белогорье! Я желаю только лучшего.

Улыбка Гельмира стала ядовитой.

— Тогда, по обычаю, докажи, что достоин лучшего! Инструмент я тебе дам. На время.

Теперь усмехнулся Тидрек.

— Благодарю, искуснейший из мастеров, но это ни к чему. Тот не зовется умельцем, кто не работает своим инструментом.

Сталь и золото звенели в молодом и уже хриплом голосе. Бородатые мастера переглядывались, ошарашенные дерзостью подмастерья. А Гельмир перестал улыбаться:

— Кто учил тебя, молодой Хьяльтинг?

— Отец мой учил меня, — отвечал Тидрек торжественно, — Тор Хёльтурунг учил меня, тролли Железного Леса были мне наставниками. Учили меня горы и ветра, и густые леса, и море, и небо. Птицы и звери поделились со мною. Города Чужаков открыли мне тайны. Колдуны с глазами, полными боли, и недобрые родичи учили меня. А кто ещё был мне учителем — о том пусть скажет моё искусство.

— Быть посему, — кивнул Гельмир и тихо добавил, — хоть сдаётся мне, я пожалею о том…

Ничего здесь не сказано о том, как Тидрек создал свой дроттегьёф, дар умельца, по которому принимают в братство. Только пока мастера, подмастерья и ученики пьянствовали в "Котле Эгира", Тидрек работал в тишине и покое. Девять дней и ночей не выходил он из мастерской, еду и питьё приносил ему Оке, и спал он урывками. На десятый день вышел, шатаясь, усталый и счастливый.

На поясе у него висели ножны, обернутые сверху тряпицей. Оке сразу же догадался:

— Покажи!

— Нет, — Тидрек недобро глянул на друга, — пусть первым увидит Гельмир.

Оке пожал плечами, обиделся, но виду не подал.

Мастера придирчиво оглядывали дроттегьёф. Пробовали заточку, примеривали по весу и длине. Давно они не видели ничего подобного. А Тидрек и Оке стояли за дверью, дымили трубками и ждали, мучительно долго ждали…

…— Что скажешь ты, Гельмир? Он желает работать у тебя.

— Скажу, что будет толк от такого работника. Он хорош и как кузнец, и как ювелир, да и как оружейник. Славный кинжал! Чуть меньше фута в клинке, и от рукояти расширяется, но потом сразу сужается — так делают на Востоке. Рукоять четыре дюйма, горный хрусталь, и какой тонкой золотой сеточкой она переплетена! А в хьяльте полураскрытая серебряная роза, и розовеет в глубине цветка молодой рубин! Хорошая вещь — хвастать на многолюдном собрании, но и в ход пустить — будет удача!

Едва не разорвалось сердце Тидрека, когда Гельмир сам сообщил ему, что ждёт его у себя в мастерской. И добавил Златобородый:

— Никому я не сказал, где сердце твоё познало эту розу. Но выслушай предупреждение: немного удачи выпадет от дружбы с Белыми Альвами! Они чужие нам. Более чужие, чем краткоживущие Верольд. Они, белые тени, пришли из царства кошмарных снов. Любить кошмар — выше сил человека.

На это Тидрек промолчал. Не было желания и отваги сказать о том огне, что палил его изнутри. Стыд, страсть, лихорадка… Гельмир всё понял сам. Он подарил ему чёрную сафьяновую куртку мастера с гербом ювелиров на плече: золотой браслет с самоцветами на алом поле, потом Тидрек выпил чашу священного мёда с искусными старцами, входя в их круг. Его спросили:

— Каково твоё желание, брат? Тебе ведомо, что мы исполняем желание нового мастера!

Да, он ведал об этом обычае. Его батюшка Хильд Хлодисон просил у старейшин разрешения на брак с Ингерд из рода Стюрви Красного. И старцы убедили Стюрвингов. Правда, после этого Скет Халльсон ушёл из гор…

— Я имею желание, чтобы Оке Аспаксона также приняли в мастера. Хватит уже ему ходить в подмастерьях!

— Не тебе то решать, да и не от нас это зависит. Проси иного.

— Тогда я попрошу позже, — сказал Тидрек и поклонился.

Беспечный Оке скоро уехал с купцами, а потом люди Круглой Горы узнали, что на них напали грэтхены и всех перебили. Оке умер как герой, успел ткнуть ножом одного разбойника. Тидрек горевал по верному другу, которому был обязан всем. А вот Гельмир на то лишь фыркнул:

— Невелика потеря! Бездарью больше, бездарью меньше — кто заметит?

И верно, никто не заметил, как зло скрипнул зубами молодой мастер.

А потом приехала та, что похитила его сердце. И взор его изменился, и тени минувшего отступили во мрак подгорных пещер. Ибо она была из рода Белых Альвов, прекрасная, как рассвет, холодная, как буран, и сладостно-желанная, как ночной кошмар. И не было бы более нелепой пары, если бы не хитрость, о которой Тидрек узнал из одной старой саги…