Хаген Альварсон - Девятый Замок

Вещунья указала пальцем на Борина, по прежнему не глядя ни на кого.

— Ты! Пройдёшь сквозь Чертог ожидания, сквозь разрушенный город, сквозь перевал костей. Слова станут огнём и прахом. Кровь твоего врага — чёрная и густая. Клятва исполнена, но мост под ногами осыпается. Под мостом — гнездо певчей птицы. Золото не меркнет.

Борин кивнул. Клятва исполнена. Золото не меркнет. Остальное — не столь важно.

— Ты! — перевела палец на Дэора. — Горящий лес плачет янтарём, мёртвые птицы валяются на берегу, волк терзает павших! Волк на золотой цепи, Волк, что произнёс Имя ключа, но не смог удержать его в пасти, проглотил, словно солнце и луну, и тьма пала на землю…

Дэор ухмыльнулся. "Произнес Имя ключа". Хорошо.

— Ты! — обратилась колдунья к Дарину, и тот вздрогнул. — Воистину тот последний из людей, кто стоит перед запертой дверью, перед глазами дракона, что не ведает сна. Огонь слишком горяч, жжёт ладонь, а если сжать кулак — тьма слишком страшна. Бьёт барабан, трубит рог, ибо начинается длинный бег, и никто не скажет, есть ли ему конец…

Дарин опустил глаза.

— Ты! — указала на Асклинга. — Меж двух костров, меж двух огней прогоняют скот в самую короткую ночь в году, дабы очистить от скверны. Огни горят ярко, лущится краска, и тлеет светлый ясень. Лей кровь в золотую чашу, пей кровь из золотой чаши, выхватывай из огня кипящее золото и берегись ветра жизни и смерти!

— Я запомню, — молвил Асклинг.

— Ты! — перст упёрся в Тидрека. — Широка и глубока равнина китов, и говорят, будто нет ей предела. Огонь пылает в подводных глубинах, и тысячи глаз смотрят с болью и ненавистью, ибо им неведомо прощение и покой. Ножи кромсают старое чучело, из вечного моря выходит чудовище с красивыми глазами, исполненными огня, и плачут, плачут в небе чайки…

Тидрек почесал бороду. Он явно мало понял и был зол.

— Ты! — палец устремился на Эльри. — На полях богини смерти, на равнинах леденелых! Срублена статная ива пива, пылает подожжённая ладья очага, вытоптаны цветы луга мира! Червь выползает из чрева земли, изрыгая фальшивое серебро, и ветер оплакивает павших. Двое соколов взмывают в серое небо над болотами и устремляются прочь — домой…

— На это я и не смел надеяться, — счастливо улыбнулся Бродяга.

— Ты! — был избран Снорри. — Пена хлещет через край, нет разницы между мёртвыми и живыми, ветер терзает древо, пыль поёт над рекой, а потом — открываются глаза… Сквозь туман не видно солнца, звонкое серебро пьётся легко, а жертвы надо уметь приносить. Они все живы.

— Благодарю, — ответил Снорри.

Троллина закрыла глаза. Вздохнула. А когда открыла — наваждение рассеялось.

— С нами ещё двое, — напомнил Борин.

— Юному герою — гореть после смерти, — усмехнулась женщина. — А колдуну мне нечего сказать. Слишком много в нём льда и меди, хотя есть и осенние алые листья, плывущие по глади озера… Но ещё там огонь и горький пепел. А это слишком страшно, чтобы быть правдой…

Когда тролли ушли, к догоравшему костру подошёл Корд'аэн. Посох его сиял, разгоняя мрак, и сияла улыбка на его лице.

Дэор поднял на него глаза — и улыбка сида угасла.

— За что ты так презираешь нас, волшебник? — спросил северянин.

— Презираю? — удивлённо переспросил Корд'аэн.

— Ты не мог нас предупредить? — Эльри зло плюнул в угли. Те обиженно зашипели.

Корд'аэн тихонько рассмеялся.

— Отвечу вопросами на ваши вопросы. Пусть скажет мастер-ювелир, почему он предложил им остаться.

— Когда я странствовал, то побывал в Тролльмарке. Довелось переведаться с его хозяевами. Я учился у них. Жил среди троллей год и три месяца. Потому-то меня и не удивил сегодня их истинный облик. Когда я попал к ним, то удалось отведать с ними из одного котла. Тот, кто разделил с троллем трапезу, неприкосновенен для всего их рода. Какое-то время, во всяком случае. Это надежнее, чем заложники, хоть надежна и клятва Бурлящей Волной. Да и потом — они славная пара, разве нет?

— А ты, Дэор Хьёринсон, почему не накормил оружие там, в нише?

— А тесно было, — буркнул северянин, — не размахнуться.

— И всё? — лукаво улыбнулся Корд'аэн.

— Нет, будь ты проклят, не всё, — Дэор на миг задрожал от ненависти. — Я не могу убить королевну, кем бы она ни была.

— А ты, Борин? Почему сказал ты то, что сказал?

— Потому, — медленно и тихо проговорил Борин, и даже камни внимали ему, — что род — священен, как бы там ни было.

— И ещё потому, — добавил он, помолчав, — что я увидел розу. Розу Мааре.

Корд'аэн удовлетворенно кивал, глядя на потаённый огонь, затеплившийся в очах Борина.

— Я не ошибся. Ни в ком из вас, — сказал он тихо.

Буран закончился, и на следующий день путники шли по заснеженным горам. Намело столько, что дверги шагали по грудь в сугробах и страшно ругались. Вдобавок, снег всё ещё падал, хотя и не так, как вчера, а тихо, спокойно, и молвить по чести, немного. Рольф шёл впереди. Снежинки застревали в его курчавых волосах. Это бесило его, и он шагал молча, избегая говорить со спутниками.

"Не слишком хорошо думают они обо мне, — стучало в висках. — Не первый день идём вместе, однако никто не обмолвился ни словом, зачем. Что свело их вместе? Что они ищут в Драконьей Главе? Что задумал Корд'аэн? Как я могу послужить ему, коль скоро ничего не знаю? Или от проводника не ждут слишком многого?

А с другой стороны — хорош из меня провожатый. Мало того, что завел их куда солнце не светит, так ещё и врага пропустил. Будет теперь наука: рубить, потом говорить… Не диво, что они уселись трапезничать с троллями. Хе… так мне и надо. Что сказал бы на это батюшка?.."

Тропа свернула и поползла вниз. И мысли Рольфа приняли иное направление: "А может, и впрямь жениться? Как там этот Асклинг говорил… "Которая ждёт? Ждёт тебя дома, считая часы до твоего возвращения?.." Не самая плохая мысль. Вернусь — пошлю сватов к Вагну Рауму, отцу Сольвейг. А что? Ничем Сольвейг не хуже тех девок, что подносили нам пиво в тавернах Хлордвика и прочих городов…"

Задумался — и едва не налетел на камень, похожий на менгиры Эльдинора.

Рольф вскинул руку, и отряд остановился.

— Всё! — произнёс северянин. — Мы благополучно одолели Перевал Девяти Костей — не спрашивайте, отчего он так назван. Перед нами — Долина Алого Корня, и её мы пересечём дня за два-три. Потом — Багряная Гряда: видите, там, где кончается снег? Там-то и скрывается Драконья Глава. Идемте, только осторожно: тут круто и скользко.

Несмотря на предупреждение, все скатились в сугроб и были похожи на сырые клёцки, только что обваленные в муке.

Позади них был крутой спуск, а перед ними — высокая каменная ограда, скрывавшая Долину Алого Корня. Снега тут было ещё больше, однако дверги не ругались против своего обыкновения — ибо мрачной была нерукотворная стена из чёрной породы…