Picaro - Последний поход Морица фон Вернера

Но запланированный отъезд пришлось перенести еще на несколько дней. Узнав о планах лекаря и наемника, отец-настоятель сообщил, что через три дня из монастыря в Кельбург поедут две телеги. Повезут на тамошнюю субботнюю ярмарку для продажи мед и горшки. На повозках найдется место еще для двух человек, а это все лучше, чем трястись в седле. И монахам будет спокойнее рядом с вооруженным человеком. Вокруг по-прежнему бродят шайки разбойников и, чем больше народу поедет, тем лучше. Поразмыслив, лекарь с наемником согласились: так они будут меньше привлекать внимания.

Ранним утром, едва рассвело, беглецы покинули гостеприимную обитель. Вышедший проводить настоятель, позевывая, сонно благословил в дорогу. Монахов, сопровождавших телеги с грузом, было двое: худой паренек с едва заметным пушком на розовом лице и загорелый крепыш с седеющей бородой. Старший монах шел впереди, ведя под уздцы запряженную в телегу лошадь и отмахивал посохом каждый свой шаг. Мориц с лекарем расположились во второй повозке, а их лошади трусили следом на привязи.

Положив на колени заряженную аркебузу, фон Вернер внимательно смотрел по сторонам и негромко беседовал со спутником о книгах. За последнее время они сдружились и оказалось, что Нимер весьма начитанный человек, хотя, его всегда больше интересовали труды алхимиков. Услышав, что стрелок побывал в Заморье, лекарь подверг его форменному допросу, пытаясь хоть что-нибудь узнать об обычаях, царящих в странах, населенных чернокожими. Краснея от смущения, фон Вернер вкратце рассказал настоящую историю Последнего похода, решив не упоминать о лежавшей в сумке рукописи.

Трагедия Герцога и его воинов не тронула ученого, но описание мора, погубившего белых людей в жарких песках, вызвало живейший интерес. Вооружившись бумагой, пером, Нимер записал все, что было известно стрелку о симптомах и течении болезни. Заметил, нечто подобное описывалось в сочинении некоего чернокожего алхимика, попавшего в империю после первых походов в Заморье…

Не успели закончиться монастырские поля, как показался густой лес. Узкая серая речушка, словно граница, огораживала лесную чащу. Подъехав к сколоченному из бревен мосту, телеги остановились.

— Почему встали? — окликнул монахов фон Вернер.

Ему никто не ответил, так как из-под мостка с обеих сторон вынырнули вооруженные люди с лицами, замотанными черными тряпками. Стрелок вскинул аркебузу, но монах-крепыш молниеносно оказался рядом и ударом посоха вышиб оружие из рук юноши. Мориц соскочил на землю, выхватил из ножен палаш. Увидел, как нападающие схватили растерянно озиравшегося Нимера. Потеряв голову от ярости, стрелок бросился на помощь, но монах обрушил ему на раненое бедро предательский удар посоха.

От боли у молодого человека захолонуло сердце. Показалось, что посох вышиб у него из-под ног землю. Вскрикнув, Мориц ничком рухнул в дорожную грязь. Через мгновение ему выкрутили за спину руки, накинули на голову мешок. Сильный удар обрушился на затылок стрелка, и он потерял сознание.

— Добрый день, мой милый Мориц, — министр князя Румбеда Третьего сидел на краю стола и с удовольствием разглядывал привязанного к лавке юношу. — Говоря откровенно, вы не нужны мне, поэтому приготовьтесь в скором времени покинуть сей бренный мир. А вам, мастер Нимер, — фон Хурвельд повернулся к стоявшему в углу хибары лекарю, — придется увидеть весьма поучительное зрелище. И сделать соответствующие выводы.

— Может быть, обойдемся без пытки? — хмуро спросил лекарь. — Зачем вам это?

Мессир хмыкнул. Покачал над земляным полом башмаком.

— По двум причинам, — сказал он. — Отомстить юному наглецу, а также выяснить, что и кому вы успели рассказать.

— Я никому ничего не говорил, — быстро произнес Нимер. — Мой спутник ничего не знает.

— Не имеет значения даже, если правда, — ухмыльнулся министр. — Знает-не знает, какое мне дело? Больше всего я хочу, чтобы сопляк испытал на себе все мастерство моего специалиста по допросам.

— Скотина, — не выдержал фон Вернер. — Дай мне оружие и сразимся, как благородные люди!

— Благородные? — в голосе мессира слышалось искреннее удивление. — Ты — ничтожный предатель. Не говоря о том, что такие, как ты, продают свою честь даже не за деньги, а за срамную дырку… Хм, никак не могу понять, почему Ганс выполнил мой приказ только наполовину? Убрал шлюху, но оставил в живых тебя? Кстати, а где ты потерял своих трусливых приятелей?

— Какой приказ? — удивился Мориц. — О чем… Ах ты подлец! — неожиданно сообразив, молодой человек со всех сил рванулся, но ремни держали крепко. — Так это ты убил Алину?!

Тонкие губы фон Хурвельда расплылись в гнусной улыбочке. Потом он расхохотался. По-видимому, ситуация доставляла ему настоящее удовольствие. Отсмеявшись, министр вытер платком выступившие слезы.

— После того, как я вытащил вашу шайку из тюрьмы, — сказал он, — то позаботился, чтобы иметь в ней свои уши. Ганс получал от меня дополнительную плату за то, что доносил о разговорах. А, когда мы неожиданно расстались, я по пятам следовал за вашей компанией. Встретился с ним, пока остальные спали. За мой перстень с алмазом, все что у меня было на тот момент ценного, он согласился влить яд в питье тебе и твоей сучке. Я дал ему пузырек, но, как потом узнал, сдохла только шлюха, — фон Хурвельд смолк, наблюдая за распластанным на лавке стрелком, но сцепив зубы, Мориц молчал.

— Говоря откровенно, — министр взглянул на мало что понимавшего Нимера, — я допустил серьезную ошибку. Первый удар мне нанес мальчишка Шрун — был у меня такой походный казначей. Чтобы раздобыть денег на ваши поиски, мастер, пришлось посвятить одного богатого мошенника в тайну… Ну, ничего, — оборвал себя фон Хурвельд, — теперь мы снова вместе и можно будет отсечь лишние побеги.

— Мессир, — пошевелился лекарь, — я никому ничего не говорил. Клянусь вам.

— А это мы вскоре узнаем. Мой милый Мориц, — позвал министр, — скажи мне, дружок, как ты нашел мастера Нимера? Шлюшка-баронесса рассказала тебе то, что узнала от казначея? Не так ли?

Фон Вернер вначале решил промолчать, но потом ответил:

— Я ничего не понимаю. Алина, которую вы убили, проклятый отравитель, ничего мне не говорила о Шруне. А мастера Нимера я встретил случайно в монастыре…

— Знаю, — небрежно перебил фон Хурвельд, — про монастырь я все знаю. Отец настоятель оказался весьма отзывчивым человеком. Правда, пришлось пожертвовать ему солидную сумму и дождаться, когда вы высунете нос из норы, но оно того стоило.

— Вы — бесчестный, подлый человек, — заговорил стрелок. — Если я провинился перед вами, нарушив условия контракта, то как можно оправдать то, что вы сделали с дочерью мастера Нимера? За что преследуете несчастного старика, потерявшего жену и дочь? Вы — мерзавец, Максимиллиан фон…