Mona Lisas Nemo - Полнолуние

Она вышла из комнаты и обняла себя за плечи.

Диана направилась в цитадель. Она так и не заметила, когда пришло настоящее утро и когда солнце взошло над лесными деревьями. Превращение произошло как всегда, будто во сне.

Разогнав ночную темноту солнце появилось на небосводе. Сегодня оно было на удивление мрачным.

Себастьян подошёл к окну и распахнул шторы.

— Ты готов выйти? — осторожно спросила у него Илона.

— Конечно я не знаю, — ответил ей Себастьян, переводя на неё взгляд, а заодно и на Тома, который стоял рядом. — Более того, я и не хочу выходить, но не могу же провести в этой комнате всё оставшееся время? Да ладно вам. — После непродолжительного молчания сказал Себастьян. — Не стоит смотреть на меня так, будто я уже на том свете. Я от этого чувствую себя не очень комфортно.

Том отвернулся в сторону.

Илона посмотрела в глаза младшему брату.

А он, оказавшись возле двери, нажал на массивную ручку и некоторое время помедлив, вышел в коридор.

Илона взяла Себастьяна под руку. Том последовал за ними и все трое направились в обеденную залу к завтраку.

Если кто-то и встречался им на пути, так тут же останавливался и провожал их долгим внимательным взглядом. От такого внимания Себастьян напрягся, хоть с виду и оставался спокойным.

Илоне оставалось только позавидовать его самообладанию.

И вот они приблизились к зале.

Себастьян высвободил свою руку.

— Нужно же мне это сделать самому, представиться на всеобщее обозрение, — выговорил Себастьян и ступил вперёд.

Нерушимая тишина ворвалась в залу.

Столы ещё пустовали. Все одновременно обратили взоры к входу и замерли.

— Хозяин Леса, — послышался громкий, звучный и торжественный голос.

Что-то странное волной охватило залу, словно воздух вдруг ожил.

Они смотрели на Себастьяна.

— Вот Хозяин Леса, — повторил тот же голос.

И все опустились на одно колено, преклонив головы пред белым волком.

Тишина стала торжественной, а лица людей озаряла глубокая почтительность.

Себастьян застыл на месте, не зная как вести себя дальше.

В толпе он отыскал чьё-то лицо. Это была Миранда. До чего же это всё показалось ему нелепым. А потом он заметил и отца, который, так же как и все стоял на одном колене. Все краски отхлынули от лица Себастьяна, и он тут же помрачнел.

Себастьян решительно прошёл к своему месту и, не обращая внимания на остальных, уселся за стол. Локти он поставил на скатерть. Взял салфетку и расстелил её на коленях.

Люди стали подниматься. Они так же заняли свои места. Подали завтрак.

Том сел возле отца.

— Я даже не знаю, как помочь ему, что он чувствует, — пробормотал Том и тут же встрепенулся, поняв, что говорит вслух.

— Когда ты становишься господином, — услышав сына, произнёс Джон, — именно в ту ночь. Ты до конца своей жизни соединяешься с местом, с лесом, которое отныне обязан оберегать. Тебя с ним связывают нерушимые узы. Я даже не знаю, что в таком случае можно сказать о белом волке. Наверно лес — его душа. Никто кроме него не сможет понять, что значит быть им. Как бы мы не старались.

Том ничего не ответил. Он посмотрел на Себастьяна, который елозил вилкой в пюре.

— Ничто уже не будет как прежде, правда? — тихо спросила Миранда, смотря на Себастьяна. — И как это?

— Что именно? — откликнулся Себастьян.

— Ну, — Миранда замялась. — Ты ведь и раньше знал…

— Не знал, — как-то обыденно отвечал брат.

— Этого не может быть! Почему ты мне не сказал? — Миранда старалась говорить тише, но удавалось ей это с трудом. — Я теперь и не знаю как с тобой себя вести.

— А что, может у меня выросли рога или я неожиданно стал бегать по потолку? Я такой же, как и прежде, — у него как и раньше был тот же обворожительный голос, что так нравился Миранде.

— До или после того как изменился?

Себастьян промолчал. Он намеренно раньше отстранялся от тех, кто был ему дорог. Он думал, что так будет легче.

— Ладно, можешь звать меня Ваше Величество, — согласился Себастьян.

Миранда фыркнула.

Один только человек во всей зале стоял далеко от столов. Один он не поклонился белому волку, правда для него факт истинной сущности Себастьяна был известен давно.

— Хозяин Леса, — прошептал Вигго. — Что ж, наслаждайся, пока у тебя есть время. — В конце концов, господином замка станет именно он, Вигго. У него и сомнений то не возникало. Покровитель пообещал ему это, значит так оно и будет.

Сегодня он услышал одно очень занимательное замечание, будто вот уже третье поколение из одной и той же семьи будет управлять замком. Но это уже полная чушь! Почему никто так и не удосужился хоть что-то узнать про правду? Три поколения подряд — абсолютно невозможно. Просто их господин, в который раз лжёт. Но он сделает так, что всей этой лжи придёт конец.

Вигго в последний раз посмотрел на Себастьяна, затем перевёл взгляд на Джона и пошёл прочь от залы. Он держался в тени, так, чтобы его никто не заметил.

— А если и заметят. — Прошипел Вигго, покидая залу. — Что они скажут по поводу моего неуважения к их мессии? Я ведь омега. Я ведь и должен вести себя подобным образом.

Да, он омега. Но кто сделал его таким? Отчего он впал в это нескончаемое уныние? Изначально так не могло быть!

Он ведь один из самых сильных оборотней в замке. Но об этом, конечно же, никто не помнит, благодаря его так званому брату! После того как погиб его отец и в первое полнолуние были проведены бои за власть, Вигго полагал, что станет господином. Тем более отец готовил его к этому.

— Как готовил и этого самозванца, — огрызнулся Вигго, сворачивая в коридор, который вёл к его комнате.

Но Джон вообще не должен был появиться на свет.

Это было несправедливо и противоречило естественному ходу событий.

В ту ночь Вигго вынужден был бороться с Джоном. И тот, и тот во время перевоплощения сохраняли память человека. Так что все, кто мог воспринимать происходящее на таком же человеческом уровне, были удивлены, наблюдая с какой воистину звериной жестокостью Вигго нападает на брата. Но ведь они не знали того, что он узнал ещё десять лет назад, подслушав разговор родителей.

В ночь установления власти Вигго вновь и вновь нападал на Джона, нанося ему глубокие ранения, а тот в ответ продолжал действовать со свойственным ему благородством. Вигго ненавидел это. Вигго не ненавидел Джона! Он считал подобное наивысшим проявлением лицемерия.

Отовсюду доносился вой оборотней, а они продолжали драться, зная, что эта битва решающая.

Вигго в очередной раз приготовился нанести своему и без того окровавленному противнику новое ранение. Но тот умудрился так выкрутиться и повалить его на землю, что надежды на победу у последнего уже не оставалось. Вигго рычал и вырывался, а Джон крепко прижал его к земле и подставил когти к его горлу, предупреждая того от дальнейших действий.