Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — гроссфюрст

Он прохрипел:

— За то же самое, что делаешь сам? Я завоевывал земли, оставленные сюзереном, только для того, чтобы принести туда богатство и достаток… Ты сам признавал, что в моем королевстве люди живут зажиточнее…

— Это не оправдывает захваты, — отрезал я. — Надо было остановиться на возможностях экономического грабежа посредством преимуществ в экономике! Но ты перешел грань… Эй-эй, не шевели пальцами!

Сэр Клемент перехватил мой злой взгляд, вздохнул, сверкающее лезвие застыло на миг, потом исчезло, с такой скоростью нанес удар, очень точный, несмотря на дрожащие руки.

Голова Гиллеберда не откатилась, все как застыло, только теперь ее отделяет от туловища тускло блестящая широкая полоса стали, медленно погружаясь в грязь.

Сэр Клемент с трудом вытащил меч, но трепещущий взгляд все еще прикован к отрубленной голове.

— Благодарю вас, сэр Клемент, — сказал я. — Вы проявили настоящее, а не картинное мужество.

— Ваша светлость?

— Хоть понятно, — спросил я, — зачем мы это сделали?

Он кивнул, проговорил осевшим голосом, все еще не в состоянии оторвать взгляд от испачканной грязью головы недавнего повелителя королевства Турнедо:

— Война не окончена, пока король жив…

— Хоть и в плену, — сказал я.

— Хоть и в плену, — повторил он глухо. — Нехорошо мы сделали, но… надо было, ваша светлость. Хоть и гадко это.

— Рассуждаете, — сказал я, — как политик. Вы умный человек, сэр Клемент, вам это говорили? Несмотря на такой рост и такие мускулы. Возьмите голову с собой, нам нужны доказательства. Если бы добили стрелами и дали утонуть, по королевству пошли бы слухи, что король жив и где-то готовит новую армию.

— Да, ваша светлость. И кровь бы лилась еще долго.

И все-таки гадкое чувство угнездилось в груди и не желает ее покидать. Сэр Клемент, похоже, хоть и не подает виду, но ему тоже не по себе, по всем правилам я должен был дать Гиллеберду меч, чтобы у него появился шанс защитить себя и убить меня, а потом все как бы решить в поединке и убить «по-честному»…

Но это глупо, к тому же Гиллеберд вовсю пользовался магией. Сама магия мне повредить не может, но вдруг догадается сделать землю под моими ногами скользкой, как мокрая глина? Я грохнусь, а его меч, что только и ждет этого момента…

Нет, поступить так — дать преимущество нечестному человеку. А мы помним, что хорошая девушка должна уметь делать все то же, что умеет нехорошая, а так как она хорошая, то должна делать еще лучше.

Арбалетчик по имени Фридо, что значит — защитник, деловито смыл грязь с головы Гиллеберда и сунул ее в кожаный мешок.

Подъехали отставшие, Фридо похлопал ладонью по мешку и хвастливо сказал:

— Ну, кто догадается, кто здесь?.. С того кружка эля!..

Сэр Клемент покосился на меня, но я погружен в угрюмое молчание, и он сказал твердым голосом:

— Война, можно сказать, закончена!.. Победой закончена. Его светлость собирается сразу же сообщить турнедскому войску, что король только что убит.

Рыцарь, что прибыл с ним с севера, Куньявалд из Лагардии, сказал густым голосом:

— А семья Гиллеберда погибла еще раньше при взятии Савуази, не оставив наследника!

Они требовательно смотрели на меня, я вздохнул, уже все за меня решили и расписали, что и когда делать, но все верно, это очевидно, и я сказал, стараясь, чтобы звучало так же твердо:

— Благородные люди воевали из верности королю! Однако его больше нет, а все остальное останется. Землепашцы, торговцы и даже лорды вообще не заметят, что изменилось что-то, разве что войны больше не будет, а отвагу и воинскую удаль можно показывать на турнирах.

— И в дальних странах, — громыхнул сэр Клемент. Перехватив мой взгляд, поспешно пояснил: — Есть же такие, кому дома не сидится?..

— Все верно, сэр Клемент, — сказал я. — Устройте здесь привал, если нет желания возвращаться ночью в город, а я проедусь, как вы мудро сказали, к лагерю турнедцев.

Он запротестовал:

— Ваша светлость, но не сейчас же!.. Почему не утром? А то в потемках и виконта Каспара не отыщете!

Я удивился:

— А где он?

— Взял небольшой отряд, — объяснил он, — и отправился к лагерю турнедцев. Говорит, нельзя так жить, чтобы ничего не знать о противнике…

— Мудро, — согласился я. — Знаете, сэр Клемент, если честно, я просто не могу смотреть на этот мешок! Хотя бы Гиллеберд помоложе был!.. А то убили старика…

— Этот старик стоил десятерых молодых, — напомнил он. — А еще знался с черной магией. Но, если уж так, ваша светлость…

Арбогастр подошел, красивый и величественный, гордо и царственно выгибая шею, тяжелые копыта бьют в землю так мощно, словно каменные колонны, сейчас и не подумать, что может мчаться, обгоняя птиц.

Я вскочил в седло, Пес забегал кругами, стараясь угадать, в какую сторону поедем.

— На север, — объяснил я. — Хотя и не на Север.

После долгой и стремительной скачки дорога взметнулась на холм, я поспешно придержал Зайчика. Оттуда должен открыться вид на лагерь турнедцев, а охранные посты могут быть выдвинуты прямо сюда…

…Из груди вырвался вздох облегчения, турнедцы и не подумали воспользоваться удобным случаем, когда часть армии теснящих их вартгенцев внезапно покинула расположение своих войск и ушла обратно в свои земли. Гиллеберд бы обязательно ударил со всей мощью, а потом бы гнал рассеянные части по всему Варт Генцу, истребляя их безжалостно.

Напротив, оставленные без новостей турнедцы укрепили за это время частокол, вырыли ров поглубже, приготовились держать оборону, то есть авторитет Гиллеберда был настолько высок в воинском искусстве и непререкаем, что под его крылышком так и не выросли достойные полководцы с самостоятельным мышлением.

Я пустил коня с холма, властный и надменный, стараясь выглядеть раздувающимся от важности, это почему-то впечатляет, как будто нельзя раздуваться от ложной гордости или притворной важности. Но здесь народ честный, что видит, тому и верит.

Они смотрели с высокого помоста над воротами в лагерь, мрачные и настороженные, уже и здесь знают, что победного марша на одинокую Армландию не получилось, приходится сражаться против трех или даже больше королевств и надеяться на гениальность короля Гиллеберда, который всегда находит правильный выход.

— Переговоры! — прокричал я. — Где ваши Вигфрид и Аттельстан?

После паузы кто-то крикнул лениво:

— А ты хто, чтобы ради тебя тревожить лордов?

Я крикнул гневно:

— Разуй глаза, сено-солома!.. Я Ричард Завоеватель, который трясет ваше королевство, как щенок тряпочку!

На стене испуганно ахнули, зашевелились, забегали. Слышно было, как кто-то, споткнувшись, катится вниз, считая ребрами все ступеньки, и щедро рассыпает проклятия.