Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — гроссфюрст

Вряд ли меня не узнали, хотя бы по описанию, просто не могут поверить, что верховный лорд может появляться лично вот так без огромной свиты, хотя слухи должны бы не только дойти даже к этим, но и укрепиться.

Наверху снова появились люди, один крикнул:

— Что нужно?

Я прокричал зло:

— Что мне нужно? Или что нужно вам?.. По-моему, одно и то же!.. Чтобы вы открыли ворота, вышли все, как смирные зайчики, и сложили оружие. Я со своей стороны обещаю, что всем будет оставлена жизнь и свобода… И, кстати, кто там каркает с верха стены?

Тот, который кричал, промолчал, видимо, не считая возможным общаться с таким грубияном, а второй, явный подхалим, крикнул во весь голос:

— Вы говорите с самим великом лордом Аттельстаном, сэр Ричард!

Я проорал, распаляясь в гневе:

— Если эта крыса не понимает, что для переговоров нужно слезть со стены и выйти наружу, чтоб стоять вровень, то всем вам гореть в аду, и мы вам это обеспечим, идиоты! Вы даже не понимаете, в какой вы заднице!

Аттельстан снова не изволил ответить, зато второй крикнул:

— Прошу со всей любезностью объяснить, сэр…

Я крикнул:

— Я вашего короля утопил, как крысу. В гнилом болоте!.. Хотите, чтобы и вас тоже?.. А что вы скажете вот на это?

Я развязал мешок и, ухватив голову Гиллеберда за длинные волосы, вытащил и поднял над головой.

В крепости на стене все перестало двигаться. Замерли даже облака в небе, стих ветер, перестали стрекотать кузнечики. Люди едва не падали вниз, перевешиваясь через края и стараясь рассмотреть голову Гиллеберда.

После долгого ожидания, когда боевые маги могли своими заклятиями искать короля в мире живых и не нашли, в воротах открылась небольшая калитка. Вышел, пригибая голову, крупный человек в одежде лорда, медленно пошел ко мне.

Я велел Адскому Псу сидеть рядом и не двигаться, сам хотел слезть с Зайчика, чтобы стоять на одном уровне с переговорщиком, но решил, что моя вежливость неуместна, здесь каждым жестом должен подчеркивать, что я выше, сильнее, у меня больше власти.

Он медленно подошел ближе, кося одним глазом на неподвижного Бобика, а я опустил руку с головой Гиллеберда и дал ему осмотреть со всем тщанием.

Крепко сложенный, с широкой талией, но мускулистый и плотный, он выглядит достаточно солидно, лицо изрезано морщинами, среди них прячутся шрамы.

Пока он осматривал голову, я всматривался в него. Когда он наконец поднял на меня скорбный взгляд, я спросил:

— Сэр Вигфрид?

Он хмуро кивнул и снова обратил тоскующий взгляд на голову своего венценосного сюзерена.

Я протянул руку и дал осмотреть кольца с печатями, которые снял с пальцев Гиллеберда.

— Узнаете? — спросил я. — Я много наслышан о вас, сэр Вигфрид! Говорят, вы лучший из полководцев Гиллеберда.

Он поморщился, не обращая внимания на комплимент, взгляд внимательно пробежал по всей россыпи колец.

— Это недостойно такого прославленного правителя, как вы, сэр Ричард.

— Почему? — удивился я. — Ах, вы намекаете на простой грабеж? Совсем напротив, сэр Вигфрид!.. Это теперь мои земли, и я намерен править ими… во многом, скажу честно, по-гиллебердьи, разве что не буду бросаться на соседей, это непродуктивно и экономически неоправданно. Я знаю методы грабежа получше… И этими печатями буду скреплять документы!.. Конечно, до тех пор, пока ювелиры не изготовят замену.

Он кивнул, принимая объяснение, даже вроде бы чуть посветлел, когда я сказал, что буду проводить политику Гиллеберда и даже скреплять документы его печатями.

— Значит, Его Величество, — проговорил он с грустью, — наконец-то нарвался на достойного противника. Хотя мне кажется, вам просто повезло.

— Я разве спорю? — спросил я. — Конечно, повезло. Только мне везет уже давно, сэр Вигфрид. И, думаю, если не буду ходить с открытым хлебалом и мощно хлопать ушами, будет везти и дальше. А сейчас я еще раз предлагаю сложить оружие.

Он пробормотал:

— Насколько я знаю, Варт Генц уже вышел из войны… А там выйдут и другие…

— В Варт Генце восстановлена законная власть, — заверил я. — Заговорщики убиты, а сюда на помощь армии, что осталась, идут полные ярости лорды со своими отрядами, чтобы мстить за подло убитого Гиллебердом короля, которому присягали и которого чтили!.. Это будет что-то, сэр Вигфрид! Эта неуправляемая сила разольется, как половодье, по всему Турнедо и будет жечь, рубить, уничтожать, убивать всех и каждого, ибо праведная месть требует выхода, а это реки крови турнедцев, и даже, я бы сказал, море…

Он зябко передернул плечами, но ответить не успел, с площадки над воротами прокричали:

— Заканчивайте переговоры, сэр Вигфрид! Иначе мы объявим вас изменником!

Он вздохнул, развел руками.

— Вы…

— Разве это не ошибка Гиллеберда? — прервал я. — Нельзя поручать командование двум полководцам.

— Он не поручал, — вступился он за покойного короля. — Мы сами объединили здесь силы после ряда тяжелых боев.

— Это другое дело, — согласился я. — И кто из вас решает?

— Никто из нас, — признался он, — не может решать за всех.

Из крепости через ту же калитку вышли и направились в нашу сторону несколько военачальников, судя по регалиям, рангом пониже, все со злыми решительными лицами.

Я кивнул в их сторону и сказал быстро:

— Каково ваше решение?.. Если сдаетесь и признаете мою власть, я не позволю вартгенскому войску жечь и грабить на моих землях. Если нет… что ж, это ваши земли, жизни ваших жен и детей…

За моей спиной послышался нарастающий грохот копыт, я быстро оглянулся, к нам во весь опор мчится Каспар Волсингейн, а за ним нестройная дикая орда его недисциплинированных, но верных горцев.

Турнедские военачальники пошли медленнее, но и виконт Каспар вскинул руку, заставляя своих горцев остановиться, а сам шагом подъехал ко мне, отсалютовал обнаженным мечом.

— Ваша светлость, — произнес он почтительно, — я рад, что успели. Мы наблюдали за лагерем с восточной стороны…

Не глядя, я передал ему голову Гиллеберда, виконт с хищной радостью вскрикнул, поднял над головой, показывая своему отряду, те завопили, завизжали.

Турнедские лорды настороженно взяли Вигфрида в кольцо, один сказал резко:

— Если вы немедленно не вернетесь, сэр Вигфрид, вы арестованы…

Я заорал бешено, выкатив глаза и чувствуя, как у меня трясутся губы:

— Я — варвар с Юга, зовут меня Ричард Завоеватель!.. Если немедленно не сложите оружие и не принесете мне присягу верности, то дни Карла Черного покажутся вам раем!.. Я уничтожу все города и села, а людей посажу на колья — старых и малых! Мы изнасилуем ваших женщин, а потом скормим их тела собакам! Со мной сто легионов диких варваров Гандерсгейма, вы о них уже все слышали!

Я орал и вдруг ощутил, что меня трясет в настоящем бешенстве, я в самом деле готов уничтожать города полностью… так и делали, насколько помню, в те времена, зато все остальные в ужасе сразу же открывали ворота и выносили ключи от города… я в самом деле могу насаживать на колья живых людей, не особенно и разбираясь, кто из них виноват, а кто лишь рядом стоял…