Николай Ярославцев - Вождь из сумерек.

Не доскакав, десятка метров до него, Леха скатился с коня и побежал навстречу. Но вдруг остановился, вспомнив про свой не малый чин, бросил правую ладонь к виску.

— Командир! За время отсутствия в гарнизоне происшествий… — И вдруг сбился, улыбнулся и со смехом закончил. — Кони пьяны, хлопцы запряжены.

Стас попытался бодро выпрыгнуть из седла, но получилось у него это не совсем ловко.

— Как у тебя, Леша?

— Нормально, Стас. Лес возим каждый день. Самые нетерпеливые роют землянки, строят шалаши. Под жилье приспособили даже башни. Под рогатый и прочий безрогий скот соорудили загоны. Великая комсомольская стройка, одним словом.

— Ворчат?

— Что удивительно, нет. Наши бы уже давно домой запросились. Или бы письма президенту строчили. — По его виду Стас понял, что Лехе самому не понятно, как это можно так легкомысленно не использовать святую возможность пожаловаться правительству на разгильдяйство и попустительство местных органов власти. — Про вас не спрашиваю. Наговорили уже такого, что я буду страшно удивлен, если про тебя к вечеру не запоют песни, как про Вещего Олега.

— Ерунда. Больше разговоров. Всех и потерь, что у волхва зуб выбит. — Стас головой кивнул в сторону подошедшего Пивня. — Так он все равно бы от старости скоро сам выпал. Правда Пивень? Да Третьяк на телеге едет, как барин. Позволил себя копьем пырнуть какому то разине. Одним словом, взводные учения. Зато у нас теперь своя художественная самодеятельность. Эй, Толян!

— Да здесь я…

— Знакомься. Маэстро Толян. Он же по совместительству запевала орденопросного всей нашей армии хора.

Толян важно, с седла наклонил голову.

Леха тем временем заметил новый наряд на парнях и одобрительно кивнул головой.

— Смотрится! Волки, не волки, а на волчат уже похожи.

Не торопясь зашагали к детинцу.

— На новострой, Стас?

— Потом. — Неохотно ответил Стас, которому до смерти хотелось посмотреть, как устраиваются люди.

Но каждый шаг давался ему все труднее и труднее. Ему порой казалось, что слышит, как хлюпает и плещется кровь в открытой ране. Того и гляди хлынет водопадом через повязку.

— Повязку сменить надо так, что веди сначала в казарму.

— А нет казармы. Я воев под навес выселил. Пусть учатся стойко переносить тяготы и лишения воинской службы. Рожи толще будут. — Удрученно развел руками, стараясь за шуткой скрыть неловкость. — Кто же знал, что за тобой такая прорва народа увяжется. Прямо Великое переселение народов. Да дикарями каждый день идут и идут. Крепко ты в Соколене пошумел.

— Так получилось. — Стас с трудом пошевелил побелевшими губами. — Нельзя было иначе. Сожрали бы.… И пуговиц не выплюнули.

Алексей повернулся, посмотрел за спину.

— Веселин, не хорошо слушать, о чем старшие говорят. Лети в оружейную избу и приготовь командиру местечко. Не под навесом же ему спать? От вашего храпа кони ночью вздрагивают.

— Ну, вот еще. — Попробовал возразить Стас, минуя распахнутые ворота детинца.

Но где там! Веселина и спины уже не видно.

В детинце от народа тесно. Свободна только полоса препятствий. Да и то относительно. Десятка два воев пытались взять ее лихим наскоком.

— Молодежь из новеньких. — Пояснил Леха. — В свободное от работы время. Сами захотели, а я не мешаю. Про запас сгодится. Приставил к ним Квашенку. И Спень тут же. Старательные ребята. Гоняют так, что холки в кровь.

Стас посмотрел на Пивня.

— Ты бы, сударь мой волхв, присмотрел, как люди будут устраиваться. — Повернулся к застывшим в идеальном конном строю воям. — А вы, почему до сих пор здесь? Разойдись! У кого есть семьи, даю неделю на обустройство.

Пронеслось мимо что-то гибкое и тонкое.

Мелькнули бойкие карие глаза.

— А это что за хлопчик? Мало мне одного Веселина? — Приостановился он. — У него даже под носом пушок не появился.

Леха проследил за его взглядом и от души расхохотался.

— И не появится, командир. — Сквозь смех пояснил он. — Потому, как это не хлопчик, а совсем наоборот…

— Не понял!

— Ты сейчас на нашего Толяна, как две капли воды похож, Стас. Купава это. Вспомнил?

Стас вздрогнул и обескуражено поглядел на кареглазое личико.

— А что? Девица с характером. Где другие силой, она бабьей хитростью. От ребят не отстает. — Продолжал улыбаться Леха, с удовольствием глядя на гибкое послушное девичье тело.

— Скажи уж прямо, что глаз на нее положил. — Хмуро проворчал Стас. — Только девок мне в строю еще и не хватало.

— Нужен он ей мой глаз. Будь на то моя воля, нашел бы я и кроме глаза что на такое добро положить. Только, похоже, Стас, перед ее глазами кто-то другой стоит. — С легкой усмешкой ответил Леха. — Вот еще бы узнать кто невинной девушке белый свет затмил?

Стас приостановился.

— Помело! Груздень, Хмурый, а вы, почему здесь? Свободны. Потрудились, а теперь можете отдыхать.

Поймал на себе чей-то осторожный внимательный взгляд, незаметно скосил глаза. Встретился с озорными девичьими глазами. Смутился. Леха, заметив это, ухмыльнулся.

— Пропал казак. — Во все горло расхохотался Леха. Пропал вместе со своей наследственной и благоприобретенной на полях военных действий нравственностью. Купава, отвернись!

Но Купаве уже было не до него. К воротам подъезжал обоз. А вместе с ним в идеальном строю десяток Хруста, оставленный для обеспечения важности исторического момента и он, с облегчением, вздохнул.

— Пошли Леша, а то грохнусь по середине двора и рассыплется мой героический авторитет на мелкие черепки на глазах у изумленной публики.

В оружейной он тяжело опустился на лавку и закрыл глаза. на лице выступили капельки пота. Алексей внимательно посмотрел на него и, раскрыв двери, громко крикнул.

— Войтик! Вина командиру и покрепче.

Потом подошел к нему, помог снять бронежилет. Футболку, присохшую к ране, распорол ножом и снял как распашонку.

С треском распахнулась дверь, и на пороге появился Войтик. Отталкивая его плечом, следом, не уставая ворчать, протиснулся Пивень.

— Посторонись! И нарастет же такое чудо. Тушу с мясом не отворотишь.

— А ты не толкайся! — Огрызнулся Войтик. — Волхвы должны ходить степенно, важно. Очи ниц держать, чтобы не оскоромиться. А ты лезешь, как дикий вепрь, пыхтишь и слюной брызжешь в разные стороны. А еще и лаешься не потребными и гнусными словами, которых волхву и знать то не положено.

В руках у Войтика вместительный кувшин. Выбрал из уважения к командиру себе под стать. Держит его бережно, ладонью поглаживая круглый бочок.

— Чистое, как Купавина слеза. И огнем полыхает. А от духа, не глотнув можно замертво свалиться.

Алексей кивнул головой.

— Молодец! Угости командира трепетной рукой. — Похвалил он, осторожно срезая присохшее к ране тряпье. — И в другую кружку тоже плесни.