Николай Ярославцев - Вождь из сумерек.

— В твоем тереме, командир.

Стража на крыльце, завидев их, выпрямилась, горделиво расправила плечи и, не скрывая радости, заулыбалась.

Улыбнулся и Стас.

— Как служба, молодцы?

— Так волхв… — Парень метнулся в терем, но Стас удержал его рукой. — Я сам.

Вошли в палату.

На лавках посадники, именитые гости.

Над ними хищно склонился волхв. Обернулся на скрип дверей, зыркнул угрюмым глазом, но увидев их расплылся в щедрой улыбке.

— Продолжай, сударь волхв. Рэд, здесь дела семейные, отведи пока принца в свои покои.

Скромненько присели с Зоренем на уголок лавки.

— О чем спор, мой добрый Пивень?

— Недоимки за ними уж сам не помню сколько лет. А давать не хотят, упорствуют.

Завидев Зореня, обрадовались. Вскочили, бросились ему навстречу. И натолкнулись на холодный, не приветливый взгляд.

— Пивень, — с ходу он включился в игру, здраво оценив обстановку, — вели вздернуть одного, другого на воротах за воровство, а затем повозить по всему коняжеству, чтобы другим не повадно было. На чем остановились?

— Упорствуют!

— Не мы, вече приговорило, что Соколеню подати не давать. — Робко ответил кто-то из посадников.

— Ваши воровские городки сейчас воевода Свист сейчас под руку конязя Зореня приводит. Бесчинству вашему больше не быть! — Пивень потерял остатки терпения. — Конязь Зорень вас даже видеть не восхотел.

Новость чугунной гирей обрушилась на бедные головы невольных собеседников волхва.

Стас воспользовался удобным моментом и поспешил добить их.

— Сударь волхв, здесь воевода. Вели забить их в железа и кинуть в яму. Воровству пора положить конец отныне и навеки. К морю путь открываем. Мы с конязем Зоренем своих воевод там посадим. Другие торговые люди к морю с товарами пойдут. И подати другие давать будут.

Среди гостей прошелестел неясный шумок.

— Как к морю?

— А вам то что?

— Но там же казары дорогу перегородили.

— И это уже не ваша забота.

— Погоди, погоди сударь вождь!

— Я погожу. Но пока вы не уладите все дела с нашим волхвом, разговора по душам не получится.

— Так уже… Отдадим сполна.

— И за два года вперед! — Рявкнул Зорень. — Знаю я вас, татей!

— Будет и за два года вперед, только…

— Стас задумчиво посмотрел на взволнованные лица.

— Как, брат Зорень, поверим?

— Не знаю, брат. — Искренне вздохнул конязь, с сомнением качая головой. — Я бы повесил. Но если ты просишь….

— Так и быть! Пивень, заканчивай с ними все дела. А как закончишь, приведешь их. Посмотрим, можно ли доверять им большие дела.

И Пивень снова навис над ними черной скалой.

Закрыв за собой двери, посмотрели друг на друга и расхохотались. Улыбнулся и Груздень.

— Ловок, дьявол! — Похвалил он волхва. — И когда они только со Свистом успели спеться? Как бы Свист в сердцах стены не велел раскопать, обидевшись за не ласковый прием.

— И поделом!

— Веселин, Купава, а вы зачем? По домам!

Купава обиженно надула губы, а Веселин вообще пропустил его слова мимо ушей.

— Столы накрыты в трапезной, вождь.

— В трапезной, так в трапезной. Войтик и ребята, с нами. Веселин, скажи волхву, как закончит с гостями пусть присоединяется. А то с этими жлобами весь жирок растопил. Не то что Груздень. — Окинул придирчивым взглядом могучую фигуру воеводы и критически покачал головой. — Как думаешь, Зорень, не жирноват воевода стал? Не заплыл салом?

Зорень бросил на воеводу оценивающий взгляд.

— Если и заплыл, то немного. А что?

— Дельце ему хотел поручить, но боюсь сало в седло сесть помешает.

— Как это помешает? — Возмутился Груздень. — Где вы у меня сало нашли?

Но Стас и Зорень говорили между собой так, как будто рядом не было не души.

— Может и сядет…

Снова пристальный взгляд.

— Ты думаешь? Хорошо бы проверить. А вдруг не сядет?

— Да сяду я, сяду!

Внимательный взгляд в прищур.

— Пожалуй сядет.

— Какой базар, командир? Конечно сяду.

Еще один взгляд.

Долго и основательно ели. Все, кроме Груздня. Воеводе кусок в горло не лез. Сидел, как на иголках. Бросал на Стаса умоляющие взгляды, переводил на Зореня, но те словно ничего не замечая, увлеченно жевали, дробили, перемалывали, пили и запивали. И снова жевали, дробили, глотали.

Наконец Стас отвалился от стола.

— Ох и силен ты, брат Зорень поесть. Я думал, что не выдержу и запрошу пощады.

— Это, Слав, не ко мне. Это к Войтику. Стыдно было пощады просить. Пришлось терпеть.

— Так надо же было сказать! — С испугом вскрикнул Стас. — Войтик, это же гигант. Ему за столом равных нет, И в ближайшие двести лет не будет. Нам с ним не тягаться! А ты как, Груздень?

— Не томи, командир.

— Не знаю, не знаю… Ну, да где наша не пропадала. — Отчаянно тряхнул головой. — Пошли нарочных к Алексею и Хмурому. Пусть высылают свои дружины. Тысячу возьмешь отсюда. Зорень, ты как? С нами?

— Пять сотен приведет Свист. И вольные города пусть раскошелятся на свои дружины. Если даже половину дадут, еще столько же будет, а то и того более.

Стас был вполне удовлетворен.

— Ударишь по каганату. Тремя колоннами. Сам в центре. Слева Толян. Справа Хруст. Нет, Хруста пожалуй оставим. Ему с волхвом дел предостаточно будет. Впереди Войтик с волчатами. Разрежь до самой реки. А там повернешь к югу. И катай до самого моря. Не дай соединиться и навязать себе сражение. Один полк держать сзади для прикрытия и зачистки. И чтобы на ближайшие десять-двадцать лет об этой шпане я не слышал!

Груздень онемел.

— Что-то не ясно, воевода?

Груздень помотал головой.

— Уж не прикажешь ли, мой друг, мне или конязю Зореню по степи, вылупив глаза, с мечом бегать?

— Н-е-е-т! — Растерялся Груздень.

— Тогда месяц на подготовку. И вперед! Войтик, разведку в степь. Опросить купцов… Города, крепости, гарнизоны… Их, Войтик, тебе открывать.

— Я понял, командир.

Толян навис над столом.

— Командир, я лучше с Войтиком.

Стас недовольно нахмурился. Груздень обиженно засопел, глубоко переживая измену друга.

— Тридцать дней, Груздень.

— Я запомнил, командир.

— Вычистить эту заразу до белой кости. Мирное население не трогать. Кто захочет служить нам, ради бога. Пойдете налегке. Запас у седла на неделю. Дальше война прокормит. Все, ребятки, по коням.

Груздень сорвался из-за стола.

— Подожди, дружище. — Остановил его Стас. — Вернешься из похода, начнешь набирать панцирный полк. В пять тысяч копейщиков.

Груздень раскрыл рот.

Зорень не выдержал, запрокинул голову и расхохотался.

Груздень обескуражено повернулся к нему.

— Не умри от радости, Груздень. Людей пока нет, нет и одежки. Так что с радостью придется повременить.

— Алексей?

— В армии каждый говорит только за себя. — Попенял ему Стас. — Но тебе, как другу, отвечу. Алексей получит тяжелую конницу. И тоже в пять тысяч копий. А над легкой конницей будет начальствовать Хруст.