Николай Ярославцев - Вождь из сумерек.

— Тебя никто не собирался будить, тем более я.

Тогда какого черта?

— Попробуй перевернуться на другой бок. Ты же это собирался сделать? — В голосе появилась явная насмешка. — Я на твоей груди, рядом с этой миленькой головкой.

— А раз так, то мог бы и до утра дотерпеть. Поболтали бы на свежую голову, раз уж пошла такая масть. А так, могу и гадостей наговорить. Или пакостей. Правда, потом могу и пожалеть. Но когда говорю, никаких сомнений.

— Зачем же ждать до утра? Ее же ты не заставил терпеть до восхода солнца?

— А ты не подглядывай. Не маленький. — Стас задумался. Или сделал вид, что задумался. — Хотя есть в этом что-то. Будем считать твои претензии вполне справедливыми, а потому вернемся поскорее к нашим баранам. Может и приспнуть еще успею малую толику.

— Вернемся…

— Тогда скажи мне, какого черта тебе от меня надо? Ты день и ночь болтаешься на моей шее, причем не имея на то никаких прав. На тебя кто-то охотится, наступая мне на пятки. А я этого не люблю. И становлюсь жутко сварливым и, как бы помягче сказать, обидчивым.

— Так я только этого и хочу. Чтобы между нами не было не договоренностей и недоразумений. Открой амулет и одень кольцо на палец. Заклинание, надеюсь, не забыл?

Стас опешил от такой наглости и расхохотался.

— Слуга покорный. Чтобы поднять на ноги весь город? Я еще помню, что ты сотворил со своим прежним владельцем. Поищи дураков в другом месте!

— А я его просил лапать меня, не имея на это никаких прав?

— У меня прав еще меньше…

— Тебя я выбрал сам человек-волк. И поверь, хочу убедить тебя в том, что я не так уж и плох, как обо мне говорят. Попытайся поверить.

— Чудовищный сон! — Подумал Стас, шепча заклинание. — Надо было попробовать перевернуться на другой бок. Напрасно не сделал этого.

Беззвучно раскрылся замок и черный, как сама непроглядная ночь, камень, оправленный в тусклый серебристый металл, лег на его ладонь.

— Одень на средний палец камнем внутрь и сожми ладонь. — Посоветовал бархатный баритон. — Ты же видишь, мне можно верить. Я еще никого не убил и, даже не ослепил.

Стас медленно, с видимой неохотой одел кольцо на палец.

«Без примерки подошло. Как для меня делали.» — Подумал он и сжал пальцы в кулак.

И все завертелось перед глазами. Вниз уплыла лежанка, вместе с дико вертящейся опочивальней и сладко спящей Купавой. В лицо плеснулось небо Брызнули навстречу звезды. Тело рассыпалось на атомы и, растворясь в звездной пыли, и с немыслимой скоростью понеслось куда то. Почему куда то? Вон там впереди черная непроницаемая точка с острыми ломаными гранями, так похожая своими очертаниями на его камень. А внутри бушует клокочущее пламя. И вот уже нет ничего кроме этого пламени. Только оно. Заполнило все. Опалило жаром. Но Стас не боялся этого жара. Он летел прямо в центр этого манящего огня. А рядом проплывают звезды…

Рука непроизвольно разжалась и кольцо скатилось с пальца, упав на грудь. Стас подтолкнул его пальцем и оно закатилось в амулет. Закрылся без звука замок. Огненной вязью вспыхнули строчки.

— Впечатляет! Всегда хотелось побывать в космосе. Но хотелось бы знать, к чему мне все эти аттракционы?

Рядом завозилась, удобнее укладываясь на его плече Купава. А ответа все не было. Затем послышался короткий, и вроде обиженный вздох.

— А я знаю? Каждый видит, то что видит…

Ровно в полдень появился Груздень.

— Вождь, рать готова к походу! Завтра поутру и выйдем. Как ты и велел, поделил на полки по пять сотен в каждом. Назначил полки и принцу Бодрену с Рэдэльфом.

— Хорошо, воевода. Мы с побратимом Зоренем придем проводить.

А вечером в его покои пришел Бодрен.

— Прости, вождь Слав, что без приглашения.

— Пустое! — Отмахнулся Стас с легкой улыбкой. — Мои друзья приходят ко мне без приглашения и без лишних церемоний.

— Но, как мне кажется, я еще не принадлежу к числу твоих друзей. — Прямо глядя в его глаза, возразил принц.

— Так что же тебе мешает? Как говорят некоторые народы в том, прежнем моем мире, мое сердце всегда открыто для хорошего человека. А уж про двери и говорить не стоит. Садись, принц! — И негромко распорядился. — Купава, принеси нам что-нибудь… Как тебе воевода? Надеюсь не в обиде на меня за то, что простому вою под начало пошел?

— Нет. Какие могут быть обиды? Это ваш дом.

— Вот и хорошо. — С удовлетворением произнес Стас. — Хочется думать, что со временем это будет и твоим домом… И тем не менее надеюсь, что не откажешь в дельном совете и дружеской помощи. Груздень в первый раз ведет в поход такую рать. Ты же не просто принц, как говорил Рэд, а полководец.

— Чем могу…

— Выпьем принц. — Стас деловито разлил вино по чаркам. — Древние утверждали, что истина на дне бокала. Может и нам откроется.

— Да, истина всегда где-то рядом.

Бодрен сделал глоток и поставил чарку.

— Нет, нет дорогой принц. У нас так не принято. Зачем зло оставлять. Только до дна.

Проследил за тем, как содержимое из чарки переливается в горло принца.

Вот это другой разговор. Еще по одной?

И сразу снова наполнил чарки.

— У нас говорят, бог троицу любит. А с ними спорить не принято. И почему они вцепились в это число? Ты не догадываешься?

Принц был сбит с толку его напором и в ответ только помотал головой.

— Вот и я не знаю. Но раз они так говорят, нам остается послушно выполнять их волю. За то чтобы дорога под копытами ваших лошадей была гладкой.

И снова принцу пришлось опорожнить свою чарку под его зорким взглядом.

— Так на чем мы остановились?

— Помнится, на дружбе…

— Разве? И что?

— Я говорил о том, что тоже бы хотел приходить запросто и без церемоний…

— А я разве против? Валяй… В любое время дня и ночи. Или в ночь — заполночь. Как тебе удобней. Я чай пью, садись и ты… — И не выдержав, расхохотался. — Прости, вспомнил одну историю.

— Но мне кажется, что между нами есть нечто, мешающее этому.

— Поясни…

— Камень!

— Да? И как этот несчастный булыжник может мешать нам? — В глазах Стаса искреннее недоумение.

— Я полагаю, вождь, что ты до сих пор подозреваешь меня в желании завладеть им.

— А разве это не так? Разве ты не за ним пришел?

— Да я пришел за камнем. И не скрывал этого.

— Что-то изменилось?

— Многое, вождь. Я шел за камнем, чтобы завладеть им, но я вовсе не хотел владеть им. Мной двигало желание остановить зло, обрушившееся на мой народ, на мой мир. И только.

— Без малого пять веков прошло с того момента, как камень покинул ваш мир.

— Да, ты совершенно прав. Пять веков… Но он мог вернуться.

— Но не вернулся. И не вернется. В том даю слово.

— И не вернется. — Повторил следом за ним Бодрен. — Значит я свободен от обязательств, добровольно принятых на себя.