Юлиана Суренова - По ту сторону гор

— Те, о которых ты говорил. Крохотные жучки, постоянно занятые своими крошечными делами. Хотя, кто такое муравьи!

Слова ведьмы смутили его. Все, что он смог сказать:

— Это не одно и то же! Люди мыслят, чувствуют, а они…

— Всего лишь букашки у нас под ногами, — она только закончила начатую им фразу, использовав те самые слова, что пришли ему в голову, однако, услышав их из ее уст, он разозлился так, что с силой сжал кулаки, сдерживая страстное желание бросить в лицо старухи ответное оскорбление.

Когда всплеск ярости несколько утих и Алиор вернул себе способность думать, он спросил:

— Ты хочешь сказать, что для повелителя ночи мы — только муравьи?

— Как и для повелителя дня. Любой бог выше нас настолько, насколько мы возвышаемся над букашками.

Юноша открыл рот, чтобы возразить…

Но махнул рукой. Как можно пытаться убедить кого-то в том, во что он не хочет верить? Да и зачем? Хуже другое. Слова ведьмы вложили в его душу сомнения. "Любой бог" — сказала она. Это заставляло задуматься.

Боги могущественны. Они способны сотворить мир и уничтожить его. Они живут своей жизнью, такой же долгой и великой, как вечность. Какое им дело до людей и их крошечных дел?

"Даже если я найду властелина дня, как его убедить обратить на меня внимание?" — от тяжелых мыслей щемило душу.

— Нет! — не выдержав, вскричал он. — Ты специально так говоришь! Чтобы я не продолжал путь!

— Кто тебя держит? — проговорила та устало, ее глаза, обращенные на собеседника, были полны грусти и даже сочувствия. — Может быть, ты и придешь туда, куда хочешь. Вот только исполнит ли это твою мечту?

— Посмотрим, — скрипнув зубами, процедил он сквозь сжатые до белизны губы. — В любом случае, я не собираюсь останавливаться только из-за твоих слов.

— Это нечто большее, чем просто слова. И когда-нибудь ты сам это поймешь. Главное, чтобы тогда не было слишком поздно.

— Не пугай меня, ведьма!

— Что ты, малыш, разве так пугают? Я просто предупреждаю. Потому что чувствую, что твои ошибки могут всем как дорого стоить.

Аль резко вскинул голову. Его глаза блеснули, внутри все затрепетало от внезапного озарения: "Неужели мне все удастся?"

Во всяком случае, это объясняло тот страх, который, как ему казалось, он слышал в голосе старухи.

— Ладно, странник, поздно уже, — та, кряхтя, поднялась. — Пора спать. Как говорится, утро вечера мудренее.

— Иди. Кто тебя держит?

— Эх, парень, парень, — она осуждающе качнула головой. — Негоже так разговаривать. Я как-никак на целую жизнь старше тебя.

— Не я завел этот разговор, — Алиор отвернулся. Он все прекрасно понимал и, вообще-то, чувствовал себя неуютно, однако ничего не мог с собой поделать, слишком уж сильной была вспыхнувшая в нем ненависть.

— Ну-ну, — и, не говоря больше ничего, она, повернувшись, ушла.

Однако тот не долго был один. Прошло всего несколько мгновений, как из избушки вышел Лот. Прищурившись, он внимательно огляделся вокруг, а затем, убедившись, что все спокойно, подсел к царевичу.

— Иди спать. Я подежурю, — проговорил он.

— Эта старуха…

Бродяга кивнул, показывая, что понимает его, а затем добавил:

— Она чего-то недоговаривает.

— Зачем-то она ведь нам помогает.

— Конечно, у нее не может не быть своего интереса. Но, думается мне, по большей части это — любопытство. Сам подумай: для нее мы — по меньшей мере, пришельцы с другой стороны горизонта.

— Мне кажется, она нас боится.

— Вполне возможно. Ведь мы явились из проклятой земли. Мало ли что мы могли принести с собой. А что если беду, которая спешит следом?

— Она ведьма.

— Вот именно. Нам повезло.

— Повезло?! — не выдержав, вскричал Аль.

— Конечно. Вряд ли кто другой пустил бы нас в свой дом…Знаешь. Мне тут пришла в голову мысль. Будет лучше, если мы не станем рассказывать всякому встречному нашу историю. Странники и странники. Мало ли людей бродит по свету в поисках лучшей доли?

— Возможно… — он задумался, после чего кивнул: — …Ты и прав.

— А то ведь не дойдем. Твой брат считает, что самую большую опасность для нас представляет содержимое сумок, я же думаю, что хранящееся в наших головах пострашнее будет.

Алиор взглянул на друга с долей удивления и даже уважения.

"Брат прав: дорога изменяет всех. Даже тех, кто, казалось бы, был просто не способен измениться".

Лот повзрослел, стал не просто серьезнее, но и как-то… поумнел, что ли. Ведь прежде он казался совершенным дураком, не видевшим дальше собственного носа, вернее — желудка. И вот…

— Нам нужен этот отдых, — между тем продолжал бродяга.

— Но утром мы вновь отправимся в путь, — набычившись, хмуро проговорил царевич.

Собеседник взглянул на него с долей сомнения. Его взгляд словно говорил: "Неужели ты не понимаешь, что это невозможно?" Вслух же он произнес:

— Аль-си серьезно болен. Ведьма взялась его вылечить, но на это потребуется несколько дней.

— Но у нас нет лишнего времени!

— Брось, несколько дней — это не годы.

— Нет!

— Подумай сам: с больным на руках мы будем двигаться куда медленнее, чем могли бы! Мы наверстаем эти дни прежде, чем дойдем до столицы!

— Ладно, давай не будем об этом, — нахмурившись, поспешил прервать начавший злить его разговор Аль. — В одном старуха точно права: утро вечера мудренее.

— Давай, отправляйся спать.

— Я лучше здесь, — он прислонился спиной к одному из столбов, на которых держалась резная крыша крылечка, устроившись поудобнее, укутался в плащ.

— Как хочешь, — Лот не возражал. Он и сам чувствовал себя не совсем уютно в жилище ведьмы. Но и снаружи было не лучше. Мало ли какие чудища могли бродить вокруг. Поэтому он был рад, что ему не придется сидеть в полном одиночестве. — Ты прости, если порой я буду пытаться с тобой заговорить. Не отвечай на глупые вопросы. Вообще не обращай на меня внимание. Продолжай себе спать. Это я сам с собой говорить буду. А вслух — чтобы не сидеть в тишине. Хорошо?

Ответом ему была тишина. Взглянув на собеседника, он улыбнулся:

— Спит…

Он летел, словно на крыльях ветра. Вперед. Быстрее. Быстрее.

Сердце бешено билось в груди от нетерпения, которое с каждым мигом росло.

— Отец! — закричал Аль, едва переступив порог отчего дома. И его голос понесся вперед, подхваченный гулким эхом.

Звук налетал о стены, разбиваясь на осколки, которые, не останавливаясь на месте, ни на миг не затихая, продолжали свой беспорядочный полет во мрак, в который было погружено все вокруг.

Юноша ничего не видел — его глаза залил пот, залепили мокрые пряди спутавшихся волос. Ему бы смахнуть их с лица, но у него не было времени и на это.

Алиор считал, что знает этот дворец как свои пять пальцев. Однако же, он вновь и вновь налетал на встававшие перед ним как из-под земли колонны.