Ирина Ивахненко - Заря над Скаргиаром

— Там погибло по крайней мере две трети аргеленской армии, — прошептал Каленсор. — Но что могло послужить причиной взрыва?

— Не знаю, — пожал плечами Моори.

— А вы что думаете, господин Латриэль? — спросил Каленсор, — спросил только потому, что Латриэль стоял рядом.

Но Латриэль вдруг закусил губу и вышел из каюты, не ответив. Опустив голову, он прошел по всей палубе с носа на корму и подошел к Аскеру, который так и стоял там с самого отплытия, устремив взгляд в направлении острова.

— Теперь я понимаю, господин Аскер, — сказал Латриэль, все так же глядя в пол, — зачем вы ходили в подвал со взрывчаткой.

Аскер медленно повернулся к Латриэлю, смерил его взглядом и спросил:

— Вы больше ничего не хотите мне сказать, господин Латриэль?

Латриэль с видимым усилием поднял глаза на Аскера.

— Вы действительно великий, господин Аскер, — сказал он. — До сегодняшнего дня я этого не понимал, но теперь я знаю это наверняка. Я буду считать за счастье для себя, если когда-либо смогу быть вам полезным.

Аскер искоса взглянул на Латриэля, улыбнувшись одним уголком рта.

— А вы не так безнадежны, как я думал… Пребывание в армии и в самом деле пошло вам на пользу, господин Латриэль. Вот, кстати, у меня будет к вам одна просьба: не могли бы вы заехать в Пилор за моими вещами? Там есть всякое барахло: одежда, украшения и так далее, но, помимо этого, там остались мой берке Сельфэр и моя сабля, которыми я очень дорожу. Сам я, по понятным причинам, туда поехать не могу: не хочу, чтобы кто-то знал, что я жив. Если вам будет незатруднительно, то я хотел бы, чтобы вы забрали оттуда хотя бы берке и саблю. Безутешный Моори напишет письмецо к коменданту, в котором попросит выдать ему вещи его безвременно усопшего друга, чтобы иметь о нем какую-то память, так что я думаю, препятствий у вас не будет.

— Я с радостью окажу вам эту услугу, — поклонился Латриэль. — Когда мы причалим, извольте подождать меня на берегу, — тогда вы сможете ехать в Паорелу на своем берке и с саблей.

Так и сделали. Аскера с корабля отправили на шлюпке на берег, и в тайную гавань Пилора корабль вошел уже без него. На этом корабле всем морякам, начиная с капитана, именем короля был дан строжайший приказ молчать о том, что Аскер спасся и жив. Это было сделано на тот случай, если Дервиалис еще был в Пилоре, но лично Аскер в этом сомневался: он был уверен, что они с Фаэслер уже находятся на пути к столице. Но лишняя предосторожность не могла помешать, поскольку кто-нибудь мог доложить Дервиалису о случившемся.

Забрав вещи, Латриэль присоединился к Аскеру и Моори.

— У меня для вас новость, господа, — сказал он. — Господин Дервиалис и госпожа Сарголо, услышав о гибели аргеленской армии, немедленно собрались и уехали в Паорелу. Господин Дервиалис пожелал сообщить королю о победе лично.

— Тогда вперед! — сказал Аскер. — О, как мне хочется увидеть их вытянутые лица!

Девятого кутастеф вечером к королевскому дворцу подъехал маршал Эстореи и главнокомандующий господин Гильенор Дервиалис. Его одежда была вся в пыли, и выглядел он очень уставшим. Как только господин Дервиалис скрылся в дверях Виреон-Зора, к дворцу одновременно подъехали две кареты; из одной вышла госпожа Фаэслер Сарголо, из другой — господин Сезирель, верховный жрец Матены. Оба были одеты в пышные придворные наряды, а госпожа Сарголо еще и благоухала духами. Они учтиво раскланялись друг с другом и также вошли в Виреон-Зор.

Король и королева сидели в Зале Доблести и слушали игру придворного музыканта на целерио, привезенном королевой из Корвелы. Зал был полон придворных, которые беседовали между собой, обсуждая последние новости.

В зал вошел Дервиалис, и все головы повернулись к нему.

— Мой король, я привез вам радостную весть, — сказал Дервиалис, кланяясь. — Правда, в этой вести есть доля горечи, но, как гласит пословица, нет худа без добра… или наоборот…

— Я слушаю вас, Дервиалис, — кивнул король, пропустив мимо ушей произнесенную некстати пословицу. — Что за горечь?

— Крепости Фан-Суор больше не существует, — ответил Дервиалис. — Гарнизона, ее охранявшего, тоже.

— Так что же это за радостная весть?! — завопил король. — До каких пор моя армия будет допускать роковые ошибки? Вам мало смерти господина Аскера, который… который… — король едва сдерживал слезы.

— Мой король, это еще не все, — быстро сказал Дервиалис, вставив свои слова в первую же паузу в речи короля. — Фан-Суор взорвалась, когда аргеленская армия уже была внутри. Короче говоря, у Аргелена теперь нет армии.

По рядам придворных пробежал сдавленный шепот.

Король непонимающе заморгал глазами.

— Как так — нет? Неужели это правда?! Господин Дервиалис, если это действительно так, то это лучшее, что я слышал за последнюю неделю. Но ведь у них осталось то оружие…

— Мой король, это пустяки. Оно не так мощно, чтобы достать до Пилора, — фантазировал на ходу Дервиалис, — и, может быть, такое большое, что его нельзя перевозить. Оно нам не страшно.

— Вы успокоили меня, господин Дервиалис, — выдохнул король. — Вы наверное, устали с дороги и хотите отдохнуть? Можете идти… хотя нет. Я хотел бы узнать у вас подробности гибели моего дорогого Аскера… да будет ему на том свете лучше, чем на этом… — болезненный спазм снова сжал королю горло.

— Это такая нелепая смерть, мой король, — начал Дервиалис, изображая скорбь и ища взглядом Фаэслер и Сезиреля. Они уже были в зале, и Дервиалис успокоился. — Понимаете, мой король, господин Аскер поздним вечером гулял по крепостной стене Пилора… Дул сильный ветер, а рукава у господина Аскера, что твои крылья, — вот, я думаю, его и сдуло со стены. В любом случае, от чего бы он ни упал, но он упал в море, а под Пилором острые скалы, мой король. Мы все глубоко скорбим о его кончине. В лице господина Аскера страна потеряла выдающегося государственного деятеля…

— Умоляю вас, господин Дервиалис, прекратите, — простонал король, прикрывая глаза рукой.

Дариола, сидевшая рядом, тоже попыталась изобразить крайнее отчаяние, но у нее выходило похоже на ярость. Она бросила убийственный взгляд в ту сторону, где стояла Фаэслер Сарголо. Рядом она заметила Сезиреля. Они о чем-то шептались.

— Господин Дервиалис неподражаем, верно, дочь моя? — говорил Сезирель на ухо Фаэслер. — Этот выпад насчет рукавов… Но на самом-то деле все было не так прозаично?

Фаэслер покосилась на Сезиреля.

— Но я же посылала вам письмо, господин Сезирель, — сказала она, — и там описала, что я собираюсь с ним сделать. Вы его получили?

— Нет, не получил, — Сезирель забеспокоился. — Ах, какой опрометчивый поступок, дочь моя! Я понимаю, что вы хотели порадовать меня весточкой о том, что все идет по плану, но, право же, не стоило этого делать. Как правило, если гаэр не долетает до цели, то он пропадает навсегда, но все же… — Сезирель сделал шаг в сторону, собираясь ее оставить.