Ирина Ивахненко - Заря над Скаргиаром

Терайн умолкла.

— А мне, по-вашему, этого самого хватает? — спросил Аскер, теряясь в догадках, что бы это такое могло быть. — И что же это за редкое качество?

— Если бы я знала! Но, по крайней мере, оно никак не связано с нашим… культом.

Несмотря на то, что из слов Терайн нельзя было сделать никакого определенного вывода, Аскер забеспокоился. Она едва знала его и вряд ли могла заметить что-то такое, чего упорно не видели другие. Аскеру было чрезвычайно любопытно узнать, чем же он отличается от прочих смертных, но в то же время он боялся обнаружить, что Терайн поняла нечто такое, чего ей знать никак не следовало. Она давала понять, что это качество говорило в его пользу…

Лодка подплыла к берегу. Терайн спрыгнула в воду и подтащила нос лодки к самой кромке воды. Аскер ступил на борт, желая соскочить на берег, но, прежде чем он успел что-либо сказать, Терайн подхватила его под локоть и почти что сняла с лодки.

— Какой вы легкий, — удивленно сказала она. — Это все диета согласно нерушимым заветам Кено?

Аскер оставил ее вопрос без ответа. Неожиданный поступок Терайн так потряс его, что он временно утратил способность думать о двух вещах сразу. Принимать подобные знаки внимания от мужчин он еще мог, но от женщины… Терайн так быстро переходила из одной социальной роли в другую, что Аскер не мог уследить за их сменой. Он давно не чувствовал себя так неуверенно и ни в коем случае не мог допустить, чтобы так продолжалось и дальше. Для этого нужно было заставить Терайн остановиться на каком-нибудь одном из ее образов, — на том, в котором она пребывала сейчас.

От Терайн не укрылось замешательство Аскера, и она спросила:

— Что с вами, Аскер? Вам нехорошо?

— Кажется, от вашего климата у меня кружится голова, — закатил глаза Аскер, прикладывая руку ко лбу. — Позвольте мне опереться на вас, Терайн… Я бы выпил чего-нибудь.

— Это вполне может быть, — озабоченно сказала Терайн. — Наша сушь для многих непривычна. Я думаю, вам лучше присесть, — вот здесь, в тени, а я вам сейчас чего-нибудь принесу.

Терайн усадила Аскера под деревом, а сама побежала во дворец за вином. Аскер проводил ее взглядом и со смехом подумал:

«Если она будет мне так усердно подыгрывать, — кто знает, куда заведет нас эта игра».

Терайн не заставила себя долго ждать. Вернувшись с кубком лучшего выдержанного вина, она подала его Аскеру и, опустившись рядом на траву, стала сосредоточенно смотреть, как он пьет.

— Климат у нас и в самом деле не ахти, — сказала она, оправдываясь. — У нас очень сухо, и часто дожди, которые приносит с моря, не долетают до земли. Если бы не речки и не грунтовые воды, Гедрайн давно превратился бы в пустыню. Но у нас еще ничего, а вот в Скаларе, в окрестностях озера Кулятуур, — вот там настоящее пекло. Я была там один раз, и, скажу вам честно, во второй раз я туда без крайней надобности не поеду. Вы не поверите, Аскер, но там вместо травы растет соль, и чем ближе к озеру, тем соленые поля обширнее, а уж сами берега озера покрыты слоем соли в локоть толщиной. Она блестит на солнце, как снег, а когда идут дожди, то раскисает, и тогда там ни проехать, ни пройти. Соляной раствор разъедает ноги берке, и они покрываются язвами, а дышать там можно только через ткань, и за сутки на ткани образуется солевой налет. Понятное дело, что в самом озере, как и в его окрестностях, не водится никакой живности.

— Тогда у вас тут просто рай, — сказал Аскер, мечтательно глядя на воду и приняв меланхолический вид. — А Скалар — место под стать Броглону.

— Вам уже лучше, Аскер? — участливо спросила Терайн — и тут же пожалела об этом: Аскеру так шло его меланхолическое настроение, его профиль, словно выточенный из белого мрамора, так красиво смотрелся на фоне зеленой листвы вперемежку с солнечными пятнами, а для того, чтобы ответить Терайн, Аскер должен был обернуться и разрушить волшебную картину.

— Благодарю вас, Терайн, мне уже лучше… немножко, — сказал Аскер, одарив ее признательной улыбкой. — Пойдемте во дворец.

Терайн тут же вскочила с травы и подала Аскеру руку, помогая ему подняться.

Во дворце уже было полно народу. Здесь, как и в Паореле, аристократы спали до обеда и к часу дня или к половине второго с горем пополам выбирались во дворец. Многие подходили к Терайн и заговаривали с ней, почтительно наклоняя голову и внимательно глядя ей в лицо: она пользовалась при дворе немалым влиянием. Терайн представляла Аскера своим собеседникам; они смотрели на него, как на какую-то диковину, хотя изо всех сил старались этого не показывать и говорили учтиво и с достоинством. Причина такого поведения была Аскеру яснее ясного: слухи, ходившие о нем, добравшись до Агаджарайна, приобретали устрашающие очертания и теперь очень мало походили на правду. Поэтому Аскер, не желая растравлять всеобщего любопытства, сделал вид, что ему стало хуже, на миг прикрыв глаза и проведя рукой по лбу. Терайн немедленно это заметила и поспешила увести Аскера в его комнату.

— Может, позвать врача? — спросила она, усадив его в кресло.

— Нет, не надо, — поспешно сказал Аскер, опасаясь, что зашел уже слишком далеко. — Дело уже не в климате, Терайн: я терпеть не могу пристального внимания. Оно тянет из меня силы, и я слабею. Но это быстро пройдет. Мне нельзя раскисать: завтра — в обратный путь.

На следующий день Аскер и Терайн помчались обратно, в Байор. Король дал Аскеру охранную грамоту, да, к тому же, Терайн здесь действительно знали и, стоило ей махнуть рукой, беспрепятственно пропускали.

Еще до заката солнца они были уже в Байоре. Город готовился к войне. Это было видно по всему: по оживленной деятельности на городских валах, по марширующим воинам и по хмурым лицам горожан — от мала до велика.

К дому Фийрона Лароора Аскер подъезжал со стесненным сердцем, гадая, какой нагоняй устроит ему Моори за самовольную отлучку. Он постучал в двери и стал ждать, когда ему откроют. Ожидание показалось ему бесконечным.

— Разрешите мне, Аскер, — сказала Терайн.

Аскер с готовностью уступил ей место. Терайн изо всех сил забарабанила в двери, пока ему не стало казаться, что они вот-вот слетят с петель.

— Кто там в двери ломится? — послышался наконец за дверями ворчливый старушечий голос.

Дверь открылась, и на пороге показалась кормилица.

— Господин Аскер! — всплеснула она руками. — Да и госпожа Терайн здесь! А мы как раз ужинали. Проходите, гостеньки!

Старушка потащила их в столовую, по дороге болтая без умолку.

— Как хорошо, что вы приехали, господин Аскер! — тараторила она. — Эрлушка-то наш весь извелся за вами, хотел кинуться вдогон, да вовремя нашел ту бумаженцию, что вы ему черкнули.