Наталья Бульба - По воле судьбы

Увы, лично мне даже этого не удалось. Я только успел закрыть глаза и провалиться в безмолвный покой, когда Кэрн тронул меня за плечо. Схватился за рукоять меча я раньше, чем проснулся.

– Прибыл Арадар с командой, вторую ждем к ночи.

Никогда раньше я не думал, что смогу испытать подобную смесь чувств. В этом клубке было облегчение – нам и нужно-то всего лишь продержаться день, и горечь – успей они раньше, многие из тех, кого уже не вернуть, остались бы живы, и понимание того, что им тоже пришлось нелегко, а потому и радость – они сумели вернуться. И ненависть, холодная, расчетливая ненависть, у которой не было слов, но была уверенность, что я доберусь до той, которая все это затеяла, и тогда…

Я знал, что остановить меня может только одно – ее смерть.

Поговорить с братом не получилось. Демоницы, из той части отряда, которая должна была защищать анималов и артефакт, не подпустили к ним даже меня. Впрочем, мне в любом случае это бы не удалось.

Амархан, словно догадавшись, что судьба в этот раз благосклонна именно к нам, одну за другой предпринимал попытки захватить крепость. И в ход шла не только магия.

Основные силы защитников были стянуты на западную стену и ту, что поднималась с востока, оттуда был кратчайший путь к цитадели. К тому же южная и северная части крепости были отделены друг от друга еще одной каменной кладкой, оборонной, которая должна была задержать продвижение нападавших, если вдруг они пробьются с юга. Что и случилось сразу после полудня.

Магический удар был настолько силен, что часть стены рядом с одной из башен обвалилась, и, пока воины пытались задержать хлынувших в проем изарогцев, нескольким отрядам тинирцев удалось подняться по лестницам на галереи.

Следующее заклинание, с которым не справились наши маги, расширило брешь, и Харту пришлось отдать приказ отходить. Выполнить его успели немногие.

Но об этом мне довелось узнать значительно позже, я во главе с тремя дюжинами оставшихся в живых воинов в этот момент отбивал очередной прорыв нечисти. Как и о том, что князь поверил поклявшемуся в верности Миркалу, выпустив его из-под стражи. Смерть доказала его невиновность.

Не знаю, откуда черпала свои силы Алоиза, но ее чистый голос речитативом выводил странные слова, смысл которых я не понимал. Впрочем, вслушивался я недолго. Чтобы не дать тварям покинуть пещеру, в которой произошел спровоцированный темными пробой, в бой были брошены все, кто еще мог держать в руках мечи.

Но врагов было значительно больше.

Это было жуткое зрелище, память о котором, наверное, никогда не покинет меня.

Низкий звук, от которого хотелось выть, как завывали те отродья, что выползали из пылающих алым щелей, шел словно отовсюду. Гудели и содрогались стены, дрожало под ногами, сверху то и дело падали камни, погребая под собой и тех и других. Тонкие нити трещин вспыхивали огнем, становясь больше и изрыгая из себя все новых и новых уродцев.

Кровь, слизь, тела погибших воинов, куски гнили – и над всем этим девичий голос, добавляющий происходящему нереальности. И нет больше времени, нет титулов и прошлых заслуг. Есть только единственная доблесть – убить врага и выжить самому. Выжить и устоять.

Но наступил момент, когда мы дрогнули. Первый ярус оказался полностью смят, когда рухнувшая каменная глыба похоронила под собой не меньше полудюжины защитников, и Кэрн лишь в последнее мгновение успел вырвать Алоизу с пятачка, на котором она плела защиту. А в следующее мгновение там, где она стояла, две твари сцепились между собой за безуспешно попытавшегося их остановить воина, в котором я с горечью узнал Шанкара.

И это был страшный миг. Миг, когда отчаяние нашло путь в наши сердца, а на смену надежде пришло понимание: мы все останемся здесь.

– Я призываю…

Раздавшийся за спиной голос породил неожиданную в этой вакханалии тишину. Я попытался оглянуться, но тело стало словно чужим, отказываясь подчиниться требованию разума. И не я один был таким. Сила, волнами прокатывающаяся по пещере, была настолько велика, что позволяла лишь дышать.

– Я призываю по праву и по воле…

Следующая фраза была произнесена значительно ближе, и теперь я уже мог увидеть того, кто это говорил. И хотя узнал я Алекса сразу, только сейчас поверил в то, что это именно он. Не потому, что уже потерял всякую надежду – таких интонаций у него мне слышать еще не приходилось.

– Я призываю по праву и по воле, данными мне предками…

Взгляд помутнел от выступивших слез, которых я не стыдился, размывая контуры таких же не верящих в случившееся чудо лиц.

Этот бой мог стать для нас последним.

Этот бой стал для нас последним.

А слова все звучали, уносились под своды пещеры, заглушаемые лишь гулко бьющимся сердцем, пока не затихли где-то вдали. И тогда Чаша, которую держал в руках будущий правитель анималов, вспыхнула ярким светом, разлившимся вокруг теплом солнечного дня.

– Теперь ты.

Я не сразу понял, к кому именно обращается остановившийся рядом со мной Арадар, и, лишь когда Тиана ответила, вспомнил, что именно рассказывал об этом артефакте старший д’Арбас. И хотя я не видел лица брата, понимал, насколько тяжело далась ему эта фраза – одно-единственное слово отделяло этих троих от исполнения пророчества.

Потому и удивился, услышав, как кошка хмыкнула, уж больно это не соответствовало обстановке.

– Я не сделаю этого.

Тишина и так была напряженной, теперь же она стала еще и ощутимо плотной. Такого поворота событий никто не ожидал.

– Тиана… – Лорд выглядел обескураженным.

– Это сделает Раила.

Я пожалел, что не мог оглянуться, потому что говорила Тиана торжествующе.

– Ты уверена? – В его глазах вспыхнула надежда. И хотя он еще не понял причины такого решения, уже начал догадываться о том, что она хотела сказать.

Опять насмешливое фырканье за спиной, и она убежденно произносит:

– Вспомни пророчество. Ни одно слово не было лишним и каждое имело значение. Если бы речь шла именно о нас, хранитель анималов не забыл бы упомянуть, что произнести заклинание должны правитель, его страж и хранитель. Так что Раила и Ренард прекрасно справятся. Да и Алексу я дала слово, что свободу он потеряет не в этот раз.

И он поверил, как и тогда, когда она пообещала, что они найдут способ избавиться от проклятия, наложенного на род де Марков.

И когда вновь зазвучали слова древнего заклинания, когда Чаша раскрылась цветком, представляя взору пылающий золотом рисунок на своем дне, когда Жезл стал огненным вихрем, в котором сгорали не принадлежащие нашему миру твари, поверил и я.

Иногда даже судьба отступает перед теми, кто предпочитает сам принимать решения.