Денис Субботин - Огненный дождь

Ярослав перехватил выразительный взгляд Тиллы, поморщился.

-Помоги им, что ли! – велел неохотно. – Хотя… Да ладно, помоги!

Тилла сорвалась с места, как стрела, из лука выпущенная.

-Закончит – выступаем! – подумав, сказал Ярослав. – Пора уже, да и подарочек у нас есть для князя Лютеня.

7. Князь Лютень и Ярослав. 23 день месяца Бокогрея.

Князь Лютень Холмградский лёг спать чуть ли не с первыми лучами рассветного Коло, так что заботливые сверх всякой меры Ратша и Мирон немедленно устроили вокруг его шатра тишину. Конечно, совершенной тишины в воинском лагере не было и быть не могло, но Лютень так устал, что не проснулся бы даже если б над его ухом рвались магические огненные шары. Понятное дело, переговоры с послами Дарии, проклятыми базиликанскими занудами, дались неимоверным трудом, потом и кровью. Зато теперь уже можно было быть уверенным – Дария сдастся. Двенадцать знатных базиликанцев – сплошь представители лучших родов Дарии – обретались под надёжной охраной в шатре, вернувшиеся в город обладали достаточным весом для того, чтобы заговор был успешен, а участь Тулсы должна была стать для них ужасающим примером. Как участь Малассы – благим. Ибо Маласса, в которую воины Волода и Первоцвета вошли без боя, стояла нетронутая и горожане её пользовались немалыми свободами. Поговаривали, там даже преторы по-прежнему базиликанцы, и правёж они правят по своим законам, а дружинники-гардары в него не вмешиваются! Может, это уже лжа была… Но в Дарии кто-нибудь да поверит. А каждый, усомнившийся в необходимости сопротивления – уже союзник. А каждый, повернувший оружие против своих – союзник надёжный. Хотя какой из предателя надёжный союзник!?..

Ратша и Мирон устроились у входа, разложили тавлеи и принялись играть, как играли на каждом привале… Это в седле Ратша мог дать Мирону фору, да ещё и немалую. Это на мечах он рубился лучше, а стрелял как истинный номад. Когда дело касалось неспешной, полной сомнений и раздумий игры, вперёд выходил талант Мирона. Он и князя обыгрывал, и воевод Радовоя и Ивещея! Играли азартно, с криками и сжатыми кулаками. И как раз к тому моменту, как Коло поднялось до зенита, а кашевары в лагере начали созывать воинов к столам, Ратша впервые был близок к победе. Мирон, умница Мирон, лишь пыхтел да сопел, да холодный пот со лба отирал. У него уже отмёрзла задница, занемела спина, но отрок даже не подумал оторвать взор от доски, старательно высматривая, какой бы фигурой сходить так, чтобы Ратше наконец-то пришлось несладко. Из серьёзных фигур у Мирона остался только один дружинник 98 98 дружинник в гардарских тавлеях - конь , да оба воеводы 99 99 воевода в гардарских тавлеях - слон . Волхва 100 100 волхв в гардарских тавлеях - ферзь он потерял ещё в начале игры, как оказалось, необоснованно разменяв, а теперь уже поздно было что-то делать. Четыре оставшихся у него пешца застряли наглухо, заблокированные чужими пешцами, и чтобы открыть дорогу хотя бы одному из них, требовалось отдать фигуру. Жалко… Да и нужны будут ещё – чтобы защитить князя 101 101 князь в гардарских тавлеях - король .

-Ну, чего мучаешься? – радостно спросил Ратша, ёрзая на кошме так, словно уже не только задницу отсидел и теперь разминает.

-Не торопи! – нервно огрызнулся Мирон, за спиной которого столпилось немало зевак. Каждый, кто хоть самую малость играл в тавлеи, горел желанием узреть первое поражение лучшего игрока, непобедимейшего Мирона.

-Чего это не торопи?! – возмутился Ратша, играя на публику, и одновременно – мешая Мирону сосредоточиться и обдумать позицию. Пару ходов назад он совершил нелепейшую ошибку, обычную, впрочем, для себя. Теперь требовалось скрыть её как можно дольше…

Внезапно Мирон радостно заорал, чуть ли не начал прыгать, его рука рванулась вперёд и князь, фигура не только слабая, но и неустойчивая, треснувшись аккуратным серебряным венцом, обрушился набок.

Моментально тишина – и без того непрочная – была взорвана. Половина воинов во главе с Мироном закричали, что произошедшее – случайность и ничего не изменилось. Ратша, вскочивший на ноги, способен был перекричать их всех один, но на его сторону встали ещё и остальные дружинники. Хор почти сотни глоток, обладатели которых гвалтели наперебой, способен был мёртвого поднять из могилы, а живого в неё отправить. Князь Лютень просто проснулся и, позёвывая и глядя на нагло ухмыляющееся ему из зенита Коло, вышел из шатра. Моментально восстановленная тишина была ему вместо приветствия…

-Что здесь происходит? – спросил Лютень, обводя всех взглядом. – Мирон, Ратша, нишкните! Что за привычка! Как я отлучаться, так вы – в драку! Ну-ка, на мировую!

-Да он!.. А он!.. – в един голос закричали отроки.

Князь нахмурился. Просто нахмурился, и этого хватило, чтобы оба заткнулись и угрюмо уставились друг на друга. Непохоже было, чтобы кто-то желал первым протянуть руку…

-Так… - медленно сказал князь, нахмурившись уже всерьёз. – Значит, вот так?! Ивещей!

-Здесь я, княже! – суровым взглядом вколачивая спорщиков по уши в снег, воевода вышел откуда-то из-за шатра и встал шагах в пяти от Лютеня. – Чего изволишь?

Прежде чем Лютень успел ответить, Ратша и Мирон быстро, не поднимая глаз, пожали друг другу руки. Вроде как помирились.

-То-то же… - улыбнувшись, наставительным тоном сказал князь. – Что ж, добро… Ивещей, я хотел сказать… А что же я хотел сказать?

-Ты, княже, наверное хотел указать мне, что вернулся Ярослав-сотник! – улыбнувшись в ответ, ответил тысяцкий воевода. – И что неможно ему задерживаться слишком долго с докладом!

-А он – боится! – звонко сообщил окружающим юный наглец Ратша. – Князь на него осерчал шибко, а когда на него серчают, Ярослав теряется! Он только в бою у нас смелый! Наверное, когда моложе был… Ой! Ой, не надо, Яр!

-Откуда знаешь, что это – я? – с ухом Ратши, зажатым в булатных пальцах, Ярослав умудрился ещё и поклоны князю и воеводе отвесить. Каждому – наособицу.

-А кто ещё княжеского меченошу за ухо драть будет? – возмущённо, с трудом сдерживая невольно подступившие стрелы, пропыхтел Ратша. – Отпусти!

-И верно, отпусти, Ярослав! – довольно миролюбиво сказал князь. – Что дорога?

-Дорога – свободна, княже! Мы проехали почти сто вёрст за эти дни – чисто! Ни одного акрита паршивого, ни одного стратиота! Пару раз, уже на подходе, видели отряды базиликанской конницы, но их столь мало было, что это – не сила. Ошмётки какого-нибудь гарнизона пробираются домой…

Лютень довольно кивнул.

-Я с подарочком, княже! – осторожно и издалека начал Ярослав. – Вот, языка к тебе привёз! Он у нас из патрициев, бояр местных значит. У него даже родичи в городе есть! Из вящих!