Елена Ларичева - Охотник И Его Горгулья

Взгляд скользил по вещам, не в силах задерживаться на ней. Кажется, в углу стоял зонтик, на столе - свернутая пирамидкой газета. В плетеной спинке стула запуталась сиреневая ленточка… О, Всевеликий, почему мы так внимательны к мелочам, упуская самое главное!?

- Пока ты был зеленым… Короче, я встретила парня из Ордена, которого безнадежно любила все годы учебы, - голос звучал откуда-то издалека, или это у меня заложило уши? - Оказывается, он тоже меня любил, и только осмелился признаться. Что-то отозвалось в сердце. Я хочу разобраться, кто мне действительно нужен. И не была ли наша любовь наваждением, насланным браслетом.

- Надолго? - глупо спросил я, не находя других слов.

- Не знаю. Самое долгое - четыре месяца до конца практики. Потом придется вернуться, сдать экзамены. Пока поживу на юге у родителей. Работу найду… Прости, я малодушно хотела сбежать, и уже оттуда тебе написать…

Она потрогала золотой браслет, по-прежнему державший ее загорелую смуглую руку. Что ж, это всего лишь старинное украшение. При желании его можно распилить.

Все началось для нас слишком неожиданно, и закончилось еще хуже. Мне захотелось спрятаться куда-нибудь в норку, свернувшись калачиком, лежать в темноте и одиночестве. Но я не желал расстраивать любимую, показывать свою слабость…

- Мне действительно это необходимо, Ванитар, - прошептала она.

- Я думаю, ты будешь с ним счастлива, - только и сказал я уходя.

Я шел по постепенно погружающимся в вечер улицам Манеиса, и ощущал, как меркнет пробудившаяся в моей душе новая магия. В зажатую в кулак ладонь впилась гранатовая сережка. Не знаю, почему я подхватил ее со столика в прихожей. Глупо. Все в этой жизни глупо…

А где- то на другом конце города человек по имени Эгурен зачем-то купил в ювелирном магазине серебряную подвеску-стрекозу. Тоже вроде просто так, поддавшись внезапному настроению, чтобы вечером после долгих раздумий подкинуть коробочку на балкон выросшей девочке Миренсии… И совсем не по-мальчишески убежать, не оглядываясь, и никогда не увидеть слезы в огромных черных глазах… Ведь слезы высохнут, и красавица наденет это украшение, отправляясь на концерт вместе с мужем…

- Идиот! Недоумок! Растяпа! Мямля! Тряпка! Ты отпустил ее! Как ты мог?! Разве ты мужчина после этого?!

Нюка бушевала долго. Даже я не пьяную голову успел осознать беспросветность собственной тупости. Ну, не мог я принуждать Виресу остаться. Все вело к разрыву. Ее сомнения в природе чувств, моя неспособность радоваться вместе с ее шумными друзьями… Я сам грешил на браслет, считая вспыхнувшую страсть банальным приворотом. Нам обоим нужно время, как бы больно не было сейчас.

Я отодвинул от себя пустую бутылку, уронил голову на руки. Пусть мне с утра будет примерзко. Заслужил.

- Ванитар, я слетаю за Тирелем. Вместе мы ее догоним. Нет, лучше за Тарвисом, тот точно не откажет хотя бы из любопытства, - клекотала она, носясь по пустой гулкой квартире.

- Уймись, - пробормотал я в рукав. - Нам с ней надо…

- Что? Глупостей наделать? Чтобы потом до смерти над поломанной жизнью рыдать? - она вцепилась мне в штанину, царапая когтями лодыжку.

- Да пошла ты, - я вяло задергал ногой, отчего чуть не свалился с табурета.

- Ах так! Крылом не шевельну для твоих сердечных дел! Захочешь выплакаться - ищи другую жилетку!

Я выбрался из-за стола, дополз до кровати и рухнул на покрывало, как был - в легкой куртке и ботинках.

Месяц прошел как в тумане. Я ловил незаконопослушных личностей, помогал Тирелю с переездом в новый дом. Плюс выпала моя очередь разгребать архивы Вольницы.

Благодаря усилиям Нюки, имя Виресы словно стерлось из памяти окружающих - ни единого упоминания. Даже Лягушонок обходил меня стороной - а это вообще чудо расчудесное. Так что постепенно, сжав зубы и контролируя мысли, я медленно возвращался к нормальной жизни.

С трудом я убедил себя в том, что завтра, от силы послезавтра на душе посветлеет, оживут былые интересы и увлечения. Что-то начало получаться, но ровно до той поры, пока прошлое снова не постучалось в дом.

В то утро я был один, листал библиотечные книги. Вот она, долгожданная свобода. Не о ней ли я грезил в шумной компании Виресеных однокурсников? Не о ней скучал, зевая в кулак на концертах и спектаклях? Теперь ясно - с собственной свободой я разминулся.

Стук в дверь прервал приступ самоедства. Не смея надеяться на чудо, я кинулся открывать.

На пороге стояла Ассельна. Выглядела она значительно лучше, чем в прежнюю встречу, одета богато и модно. Нашла покровителя или провернула очередное дельце?

Никаких эмоций гостья во мне не пробудила. После долгих тревог, увлечения, сменившегося ненавистью, и презрения, она стала мне безразлична. Очередное лицо из толпы, имя из тысячи иных в сборнике имен. Разве что ассоциации со снегом - густым, крупным, облепляющим лицо и собирающимся в сугробы выше колен… где-то там, в Гриврисе.

Раз так, следует быть вежливо-официальным.

- По какому вопросу?

Я впустил гостью внутрь. Угощения не предложу, но не оставлю женщину на лестничной площадке.

Она вошла, нарочно задела меня шуршащей пышной юбкой. Светлые волосы собраны в высокий пучок, сколоты заколкой с крупными рубинами. За год в Вольнице я стал спецом по ювелирным изделиям - подделку от природного камня отличу с полувзголяда.

- Я ничего не сделаю для Дириина Бласа, - на всякий случай предупредил я.

- Я не прошу. Вернее, попрошу не об этом.

Она резко обернулась - хищная, резкая. Жизнь ее не пощадила, не смотря на нынешний налет благополучия.

- Ты надул проповедника. Подсунул ему обманку. Мне нужно твое наследство. Ненадолго. На пару часов. Можешь даже не давать его в мои руки, просто приди и сделай то, что попрошу. И я навсегда исчезну из твоей жизни. Поверь - ничего противозаконного.

Сказать, что я опешил - ничего не сказать. Каким боком мошенница прознала о содержимом короба? О наследстве знала вся Вольница, но о реальном содержимом короба - всего несколько человек. Лягушонок! Убью паршивца!

Насладившись моим оцепенением, Ассельна вынула из крошечной сумочки колбу с письмом. Вытянув краешек бумаги, я вздохнул. Это Солев конспиратор, никогда не пользуется общественной почтой, предпочитает иные каналы доставки корреспонденции. А мама по старинке - через отделение ветродуек. Вот и храни теперь секреты…

- Все законно, - настаивала мошенница, презрительно осматривая голые стены, пляшущие в солнечном свете пылинки, следы от Нюкиных лап на пустом подоконнике.

Решено, иду в банк, снимаю со счета деньги - нанимаю ремонтную бригаду. И чтобы ни единого напоминания о квартире Виресы. И мебель обязательно в старинном стиле - что-нибудь легкое, невесомое, висящее в воздухе. Никакой модной массивности и резьбы по дереву!