Елена Ларичева - Охотник И Его Горгулья

- Приходи сегодня к пяти вечера, поговорим, - согласился я.

Она кивнула и, гордо цокая высоченными каблуками, вышла из квартиры.

Едва дверь за Ассельной захлопнулась, за спиной раздался злорадный комментарий Нюки.

- Любимую выпроводил, нелюбимую привадил. Еще и помогать вздумал.

- Сама ругалась, что за наследством не иду. Чем не повод? - фыркнул я, стягивая домашнюю рубашку и выискивая на железной стоячей вешалке что почище. Совсем опустился. Это не дело.

- Тогда не пешком, а как все цивилизованные люди - в экипаже.

- Непременно, дорогая.

С прибыли, полученной от проведения внепланового конкурса бардов, горгулья все-таки купила мне экипаж. В Манеисе нет иной альтернативы, кроме экипажей огнеметателей. Фиолетово-алые, различающиеся только оттенками и вычурностью узоров, они наводнили улицы.

Некоторые оригиналы перекрашивали свои средства передвижения с момента покупки. Но я не стал. Баклажаново-фиолетовый, блестящий даже в пасмурный день, с огневым рисунком по краю колпака и обводам колес, он пылился под навесом в конце квартала практически с момента покупки.

До работы я легко доходил пешком, там нагло эксплуатировал Тирелев экипаж. А при общении с Виресой - пешие прогулки были единственной возможностью побыть с любимой наедине, поговорить на интересующие меня темы.

Едва я выехал из-под навеса, Нюка шумно хлопая крыльями, угнездилась на сидениях за моей спиной и недовольно проворчала:

- Мог бы, как Тирель, насест соорудить.

Я проигнорировал горгулью, потянул за рычажок, и над головами бесшумно распахнулся купол. В первый момент можно подумать, что он стеклянный, как в старых моделях. И при повторном повороте рычага, с ужасающим скрипом поползет назад. Но сообразительные маги исхитрились, и в последних моделях поблескивало зеркальной гладью силовое поле, непробиваемое даже из трубок Ариде, а отключающееся за доли секунды.

Дорога до банка заняла минут семь, получение наследства - десять. После по настоянию Нюки я направился в Вольницу. Где должен проводить выходные Охотник без личной жизни? Правильно, на работе.

Одиннадцать часов дня. Утренние дела распределены. Ньего умчался неведомо куда. Подозреваю, что в Орден. Считалось, что Вольница может отчитываться только перед Советом князей и Советом Мастеров, но принадлежность Ньего Регара к рядам огнеметателей практически приравнивала нас к еще одной резиденции Ордена. Меня сей факт не смущал, скорее давал дополнительное чувство защищенности. И материальную выгоду хотя бы потому, что мой Преследующий оказался из той же песочницы. Мы с Тирелем частенько выполняли внеплановые задания "в обход кассы".

В просторной комнате обнаружился Оридаль - один одинешенек. Он вяло кивнул и углубился в сборку некой механической пакости. Общение со знаменитой изобретательницей сказалось на нем не самым благоприятным образом. Теперь юное дарование грезило собственноручно собрать если не вертолет, то хотя бы садовую тележку.

Я подавил смешок и прямиком направился в самое спокойное место в Вольнице - в начальственный кабинет. Плюхнувшись на гостевой стул (никто в здравом уме не покусится на кресло-качалку Главного), я отодвинул папки с бумагами и птичьи статуэтки, а на освободившееся место пристроил отцовский "кубик".

Сгорающая с нетерпения Нюка поднялась на задние лапы, передние умостила на краю столешницы и потянулась мордочкой к волнующей ее загадке. Разве может хоть одно мало-мальски важное дело пройти без ее внимания и контроля?

Я шумно выдохнул, растер ладони и прижал их к коробу с единственной мыслью - покончить с неизвестностью.

Внутри тихо щелкнуло. Серебристая субстанция, образующая короб, задымилась, распространяя неподражаемый аромат горелой резины, зашипела, съеживаясь и пузырясь. Не прожгла бы столешницу…

- Ребята почти угадали, - прокомментировала горгулья, засовывая мордочку в клубы черного дыма. Вот любопытная, надышится едкой гадости, лечи потом!

Когтистая лапка оказалась проворней моей руки, и отцовское письмо перекочевало вместе с зубастой похитительницей прямиком на стеллаж. Можно подумать, я стану бегать за крылатой, подпрыгивать и вопить: "Отдай, отдай!", как ей нравится. Первая не вытерпит, поделится информацией.

Аккуратно, чтобы не сбить настройки, я взял в руки злополучную пирамидку. Мелкая невзрачная золотая висюлька болталась на длинной цепи. Встретил бы в ювелирной лавке, не обратил внимания. Кроме амулета мне достались два перстня. Один из них улучшал память, другой позволял бодрствовать трое суток. Был еще совместный портрет "мама-папа-я". Его я спрятал в карман, дома налюбуюсь.

Ага, за путепрокладчик спасибо. Такого даже у Ньего нет. Двойной браслет разворачивал в воздухе подробную карту Шеехра и близлежащих земель с дорогами, населенными пунктами, реками и родниками. При необходимости можно было сколь угодно увеличивать масштаб. И самое главное - при выборе нужной точки на карте хозяин браслетов чувствовал верное направление до своей цели.

Я только собрался проверить, выбрать заветный город Тидьер - родину Виресы, как со стеллажа донеслось кудахтанье. Моя зубастая подруга заливалась сме… Нет, бессовестно ржала. Стеллаж ощутимо дрожал, звенели статуэтки на полках, качались цветы.

- Яичко снесла, крылатая? - поинтересовался я, любуясь зрелищем. - Просвети меня, несравненная, что вычитала.

- Подли-и-изываешься?

- Да что ты, прекраснейшая. Всего лишь смиренно дожидаюсь твоей благосклонности.

- Тогда слушай, ничтожный.

Она перелистнула пару страниц письма (а папуля даже Тарвиса за пояс заткнул по красноречию) и неподражаемым низким голосом озвучила отцовские откровения.

- С Нариро мы расстались на закате. Он торопился на корабль. Я продолжил путешествие через джунгли…

Лес шумел под напором восточных ветров, сильных в это время года, несущих сухой прохладный воздух и временное освобождение от теплолюбивых насекомых. Кроны гнулись, скрипели, потрескивали. Зато на заросшей густым низким кустарником и пышными травами земле движения воздуха почти не чувствовалось. Сыро, почва мягко прогибается под ногами, при приближении человека с камней разбегаются жуки и ящерки. В кустах шуршат мелкие неопасные звери, а вверху кричат птицы - громко, надрывно, печально.

Не смотря на всю опасность маршрута - один, в южный джунглях - Дильтар Гарес любил свои путешествия. Возможно, из-за ощущения дороги, из-за радости выступления перед чужими людьми, чьи селения затеряны в непроходимых дебрях. Презрительно именуемые жрецами "дикарями" не столько прислушивались к проповедям, сколько желали узнать, что творится в большом мире, с любопытством интересовались бытом, ценами, товарами, искренне сожалели, что проповедники несут слово истинной веры, но не везут товары на обмен.