Олег Яковлев - Маски Черного Арлекина

Единственное, что понял Мертингер из бессмысленного бреда носферату, это то, что его кто-то послал.

– Кто вас натравливает?

– У господина много имен, а слуг еще больше. Но Ллар Вейленс не слуга ему. Нет. Мы – сенешаль Райвена Когтя Ворона, Сгинувшего Короля, мы – самый древний из всех ныне... неживущих. И вскоре мы изопьем из чаши свободы, из чаши единства...

– Почему ты все это мне рассказываешь? Ты пришел убить меня? Если да, то почему не сделаешь этого?

– Время... Пока мы не можем тебя убить: во снах не властно оружие яви, и даже Призрак. Но мы не только во сне, там мы ищем тебя и скоро найдем, и тогда Призрак вопьется в твое тело. Мы уже знаем, где ты. Ллар Вейленс нашел тебя. Еще немного... Ты спишь сейчас, а мы – всего лишь твой сон. Твой кошмар на крыльях ночи.

– Значит, я сплю?!

– Время твоего сна дает нам возможность приблизиться к тебе и... что это такое? – Белое лицо вдруг исказилось. Носферату дернулся и отпрянул от неподвижного Мертингера. – Что ты делаешь?!

– Я ничего не делаю. – Эльф сам ничего не понимал.

– Голод! – возопил вдруг Ллар Вейленс. – Бездонная пасть, ненасытное чрево! Мы голодны, но мы – сама сытость в сравнении с... ним.

Он резко обернулся, отпрянув от Мертингера, и тут эльф увидел его . Во мраке сна, помимо самого лорда Недремлющего Дракона и того, кто называл себя Лларом Вейленсом, был еще некто. Широкоплечая обнаженная фигура, сплетенная из прядей белесого тумана, стояла неподалеку, глядя на Мертингера и его жуткого собеседника. У незнакомца были очень длинные – не менее десятка футов – белоснежные волосы, трепещущие за его спиной, как крылья, а пальцы венчали когти, каждый из которых размером походил на меч. Сквозь дымчатое тело проглядывало сердце в виде острого многогранного рубина. Эта мглистая фигура была одновременно и прекрасной и отталкивающей. Идеальных пропорций тело, высокий рост и правильное лицо сочетались с рядами острых загнутых шипов, выходящих из предплечий, локтей и плеч. Это, без сомнения, был демон, богомерзкое порождение Бездны, но при этом даже сама мысль о том, чтобы отвести хотя бы на миг от него взгляд, казалась кощунственной.

– Иногда, когда некоторые засыпают, они больше не просыпаются, – негромко проговорил демон, и от его губ отделилось несколько прядей тумана. Он обращался к Ллару Вейленсу.

– Нет. Ты не изгонишь нас, Голод. Ведь мы знаем, кто ты. Мы знаем, кому ты служишь. Убирайся!

Сплетенная из маленьких черных крыльев фигура бросилась к туманному образу, и они схлестнулись. Это походило на два столкнувшихся смерча. Демон из мглы начал когтями отрывать куски плоти от Ллара Вейленса, и тот закричал, пытаясь вцепиться клыками противнику в горло и при этом оплести его своим шелестящим, постоянно изменяющим форму телом.

Голод оказался сильнее. В какой-то миг он вонзил все свои десять когтей в смолянистую грудь Ллара Вейленса. Тот захрипел, из уголка его губ потекла густая белая жидкость.

– Почему ты это делаешь? – спросил своего убийцу умирающий кошмар Мертингера. – Зачем защищаешь его?

– Он кормит меня, – прошептал Голод. – Мы с ним похожи. И я его люблю.

Он резко развел руки в стороны, разрывая вампира на куски. Тело Ллара Вейленса слилось с мраком, из которого вышло.

Голод быстро подошел в Мертингеру.

– Скорее, – он склонился над эльфом. – Тебе нужно спешить...

– Кто ты такой?

– А ты разве не догадываешься?

– Раньше ты не являлся мне в снах.

– Я – тот, кто чувствует, что скоро освободится Надежда, кого вы называете полубогом и полудемоном Бансротом. Я тот, кого он сотворил. Я тот, кто предвещает: он рядом. Его присутствие дает силы и мне – я очнулся и засыпать более не намерен. Теперь должен пробудиться ты, сын Неалиса. Скорее, пока не пришел Ллар Вейленс.

– Но ты ведь убил его!

– Нет. Дай мне руку.

Мертингер протянул руку, и только тут понял, что свобода движений к нему вернулась. Голод взял его за предплечье, Мертингер сжал предплечье Голода – их руки сцепились замкóм. Прикосновение было ледяным: казалось, от него в теле эльфа вздрогнул каждый мускул, каждая крошечная частичка сознания изошла судорогой. Лорд Дома Недремлющего Дракона успел разглядеть только, что вся правая рука Голода скрывается под облегающим рукавом в виде туго натянутых ремней из иссиня-черной кожи, закрыл глаза и...

Он вздрогнул и проснулся. Окружающий мир был привычным и нормальным – во всех отношениях. Наконец. Скрипел ветвями все тот же осенний лес, а ветер подхватывал в воздух опавшие листья. Тысячами внимательных глаз-звезд бархатная ночь любовалась землей. Месяц, чья коварная ухмылка могла означать только признание вины в каком-то преступлении, подглядывал из-за ветвей, следя за проснувшимся путником. Костерок совсем потух, и от углей поднимался легкий дымок. Все было почти так же, как и тогда, когда эльф заснул. Правда, в его руке сейчас была крепко зажата рукоять черного меча, переплетенная иссиня-черными ремешками. Адомнан... Голод... Так вот как ты выглядишь на самом деле, вот что скрываешь под холодной черной сталью.

Эльф оторвал взгляд от меча и вздрогнул – на поляне было еще кое-что из того, чего здесь быть не могло вовсе. То, что пришло из сна. На мокрой траве в лунном свете лежало бледное тело, превращенное в груду ошметков. Вампир определенно был мертв – трудновато ему было бы выглядеть живым, когда руки, ноги и голова лежали отдельно, а туловище – разорвано в клочья. Кровь была повсюду. Здесь же, прямо в оторванной кисти вампира, лежал тонкий, будто выкованный из лунного света, меч бледной колдовской стали с резной рукоятью из человеческой кости. Вот вам и Призрак, догадался эльф... От одного только взгляда на этот клинок вдруг стало смертельно холодно – при дыхании с губ эльфа начали срываться облачка пара. Прóклятое оружие...

Тут Мертингер заметил, что Коготь, привязанный к дереву в двух шагах, как-то затравленно фыркает и с опаской водит мордой по сторонам, явно что-то почуяв. Конь боялся, и таким напуганным Мертингер его еще ни разу не видел. Недолго думая, эльф сбросил с плеч теплый плащ, в который кутался во сне, и одним движением оказался на ногах.

– Не нужно, друг. – Лорд подошел к коню и успокаивающе потрепал того по дымчатой пепельной гриве. – Не бойся. Он мертв, его больше нет. Адомнан убил эту тварь.

Но вместо того, чтобы успокоиться, Коготь пронзительно заржал, начал водить головой из стороны в сторону и даже попытался встать на дыбы, словно рвался что-то сказать своему хозяину. Повинуясь еще и собственному чутью – будто ледяной ветер внезапным порывом ударил в спину, – Мертингер обернулся. И вовремя!

Их было двое – застывшие всего в десяти шагах от него высокие человеческие фигуры с окаменевшими от времени лицами. Богатые свободные одежды походили на серебристые мантии с широкими рукавами.