Олег Яковлев - Маски Черного Арлекина

Через мгновение сталь встретила сталь. Враги оказались в меньшинстве – шестеро против десяти, к тому же их военная подготовка оказалась слабее, чем у гвардейцев его величества. Трое латников были убиты на месте, двое бежали, бросив оружие, одного Миттернейл ранил в ногу и обезоружил, выбив из рук меч. Враг повалился на землю. Его плащ скомкался и превратился в грязную мокрую тряпку.

– Кто такой?! Отвечай! – Меч сэра Миттернейла оказался у горла поверженного.

– Альмер де Суэр, вассал барона Хейлингемского. – Мятежник поднял забрало, в его глазах был страх. Жизнь оказалась для него важнее чести. – Пощадите, сэр!

– Отвечай быстро, и, возможно, останешься жить. – Лютер торопился – времени у них оставалось все меньше, пока убежавшие враги не привели подмогу. – Кто руководит заговором? Где король? Где принц?

– Мой барон присягнул лорду Валору, он во главе армии. Про короля ничего не знаю, про принца тоже, во дворце идет бой...

Лютер Миттернейл чуть слышно обратился к королеве, отвернувшись от пленника:

– Ваше величество, заговор возглавляет хианский герцог. Что прикажете делать с пленным?

– Оставьте его, – ответила Беатрис, взволнованно вглядываясь через ветви деревьев в виднеющиеся вдали серые стены Асхиитара.

В некоторых окнах дрожали огни, на парк лились безумные тени, то и дело меняющие свой облик. Слышались приглушенные крики – было слишком далеко, чтобы что-нибудь разобрать. И где-то там, среди этого ужаса, находится ее сын...

– Но это же мятежник, ваше величество, – запротестовал было рыцарь, – он несомненно узнал вас и приведет врагов. Не лучше ли будет убить его?

– Те двое, что убежали, тоже могли меня узнать, – справедливо заметила Беатрис Истарская. – Отпустите его, и скорее во дворец, пока еще не поздно.

Десять воинов и их королева бросились бежать вперед, через парк... Несколько раз им попались распростертые тела убитых, которые никто не озаботился забрать. Оставленные, забытые, некоторые из них лежали, наполовину погрузившись в мутную воду пруда; один – судя по гигантским плечам и окровавленному ало-синему плащу, гвардеец, сидел у корней большого дерева, свесив голову в тяжелом шлеме на грудь, будто спал. Королева в ужасе прикрыла ладонью глаза и поспешила отвернуться. На этом тихом, спокойном берегу она, помнится, любила отдыхать в полном одиночестве, глядеть на зеленоватую воду, в которой отражались могучие дубы, растущие по краям пруда. Здесь она любила читать старинные предания и сказания о героях былых времен, которые были намного интереснее и более захватывали ее душу, нежели обыденная жизнь.

Оббежав по краю пруд, они проскользнули под ветвями раскидистых деревьев, пробежали через розарий и оказались у парковой дверцы. Охраны не было и здесь. Откуда-то сверху послышался звук разбиваемого стекла, и на землю посыпались осколки красивого витража.

Гвардейцы и королева поспешили подняться по лесенке и вбежать в дверь, тем более что позади, из-за рядов кривых вязов и широких дубов послышались крики и бряцание лат – по вымощенной плитами парковой дорожке им вслед бежали тяжеловооруженные рыцари, гремя доспехами.

В этом месте дворец стоял на невысоком холме, и парковая дверца вела к коридору лестничной площадки второго этажа.

Лютер жестом приказал всем не двигаться, а сам затаился за выступом арки. Вниз по главной лестнице пробежали несколько человек в шлемах с петушиными перьями, слышались крики. Вслед им откуда-то сверху полетели арбалетные болты, и некоторые из бегущих упали и скатились по мраморным ступеням вниз. Когда все стихло, сэр Миттернейл осторожно выглянул из-за угла: лестница была пуста, лишь в дальнем коридоре промелькнули воины, направляющиеся, судя по всему, в зал Высокого Орденского Трибунала.

Лютер, держа наготове меч, взбежал вверх по ступеням; королева и гвардейцы бросились за ним. В безумном свете люстр и свечных ламп то здесь, то там мелькали тени, из разных углов дворца раздавались крики: безутешные мольбы о помощи и яростные – сражающихся воинов. Множество слуг были убиты, подчас королева узнавала в распростертых окровавленных телах своих верных служанок, камердинеров, фрейлин и звездочетов. Ее сердце сжималось от ужаса и боли все сильнее и билось, как церковный колокол при пожаре, грозя вскоре и вовсе выпрыгнуть из груди.

– Ваше величество! Хвала Хранну, королева жива! – на самом верху устланной красными коврами лестницы показалась рослая фигура гвардейца.

Воин опирался о резные перила, навалившись на них всем телом. Он тяжело дышал. Лютер и его солдаты на всякий случай закрыли собой королеву, но тут же узнали боевого товарища.

– Темос, что тут у вас происходит? – закричал сэр Миттернейл. – Где капитан Дарн?

– Убит, – последовал хриплый ответ, – пал, обороняя парадный вход. Враги дорого заплатили за его смерть.

У многих гвардейцев сквозь зубы вырвался яростный стон – командира гвардии очень любили. Могучий Джонатан Дарн был воплощением чести и доблести, являлся идеалом для любого солдата. Когда говорили о гвардии короля, всегда вспоминали его, высокого, невозмутимого, бесстрашного. Самого верного из всех. Теперь и его больше нет.

– Кто еще остался? – упавшим голосом спросил сэр Миттернейл. – И где королевич?

Гвардеец, откликнувшийся на имя Темос, медленно выступив из-за ограждения, нетвердым шагом спустился вниз, и все увидели, что его доспех изрублен, а меч сломан, в руках солдата остался по сути обрубок, осколок некогда грозного двуручного оружия, но даже этот осколок был обагрен кровью врагов.

– Мы разбиты, сэр Миттернейл, – ответил раненый воин с холодным блеском в глазах, без сил опираясь рукой о стену. – Почти все убиты, гвардии больше нет. Принц Ричард, наверное, в своих покоях... В тех коридорах продолжается бой, именно там собрались все наши, кто еще жив... И я тоже прорываюсь туда через пиршественный зал, чтобы погибнуть, как нас учили, защищая трон до последней капли крови.

– Этого не будет, солдат, – раздался звонкий голос ее величества. – Мы спасем Ричарда, я не позволю этим мерзавцам схватить моего сына! Сражайтесь за своего короля, сражайтесь за свою королеву!

Беатрис выхватила кинжал из ножен и первая побежала наверх, где располагались комнаты королевской четы. Гвардейцы кинулись следом, перехватив мечи. На первом же пролете, на мощенной узорчатыми плитами площадке, они столкнулись с врагами. Множество воинов в пестрых баронских туниках и легких доспехах преградили им путь, но гвардейцы накинулись на них, словно львы на шакалов, раскидывая в стороны и освобождая проход. Ее величество сразу же оттеснили – невзирая на готовность королевы сражаться, никто из здравомыслящих верноподданных никогда не позволил бы ей рисковать своей жизнью в схватке. Она ведь не только их госпожа, но еще и, что важнее, хрупкая женщина. И пусть она выросла на полном страхов севере, сейчас Беатрис Истарская не могла прийти в себя от увиденного. Все плыло перед глазами, все перемешалось: крики, звон мечей и проклятия. В ужасающей близи от нее постоянно мелькали перекошенные злобой лица и обнаженная блестящая сталь.