Джеймс Оуен - Здесь водятся драконы

— Нет, — отрезал Берт. — Это означает, что мы будем падать, падать, падать, падать и падать — вечно.

— О.

— Если мы отправимся прямо сейчас, — вмешался Джон, — то у нас будет целая ночь форы перед Зимним Королем. Помните — он ведь явится сюда за нами.

— Я все равно не понимаю, как он не найдет «нас» в башне, — сказал Джек. — У меня от этого уже голова пухнет.

— Доверься мне, — сказал Берт. — Мы опережаем его уже не на один шаг.

— Что будет, когда мы доберемся до острова? — спросила Эвин.

— На нашей стороне будет эффект неожиданности, — ответил Джон. — Что бы там ни случилось, мы сможем приготовиться задолго до того, как он доберется до нас. У нас «Белый Дракон» — пташка доставит нас туда очень быстро.

— Не пташка, а дракон, — отрезала Эвин. — Ладно, за дело.

Джек и Чарльз переставили паруса, чтобы взять курс на север, хотя корабль и без того уже плыл в нужном направлении. «Драконом» двигал не только ветер.

Эвин встала к штурвалу, а Артус, стремясь быть полезным, забрался на марс.

Берт и Джон стояли на носу, наслаждаясь временной передышкой, какой бы краткой она ни была.

— Ответь-ка, парень, что сказал тебе профессор там, в башне?

Джон улыбнулся:

— Велел слушаться тебя и сказал, что всем сердцем верит в то, что мы одолеем Зимнего Короля.

Берт странно посмотрел на Джона:

— Он правда так сказал?

— Практически. Но ведь и Картограф поведал не больше, верно? Мы явились к нему ни с чем, да и на выходе не особо обогатились знаниями. Что он нам сказал такого, чего мы еще не знали, кроме того, что наша победа или поражение может свестись к вопросу силы воли?

Берт кивнул:

— Я рад, что тебе выпал этот шанс повидать его — Стеллана — еще раз. Хотел бы и я увидеть его. Ну, что ж — в будущем на это хватит времени, а, мой мальчик?

Берт отошел переговорить с Эвин, прежде чем Джон успел спросить, что он имел в виду.

«Белый Дракон» покинул острова Каменос Либер в относительной тишине и при спокойном море. Всего одна пара глаз следила за ним. Высоко в чистом ночном небе огромный малиновый журавль еще несколько минут наблюдал за кораблем, затем развернулся и устремился на юг, летя все быстрее и быстрее.

Путь от Каменос Либер до Острова на краю света выдался самым спокойным и наименее насыщенным событиями с того момента, как друзья отправились из Лондона на Архипелаг. Ночной воздух был чист, звезды — поразительно ярки.

Артус показывал друзьям созвездия; созвездия, не все их которых существовали в реальном мире.

— Видите ту россыпь звезд на востоке? — говорил Артус Джону. — Вон ту группку с неровными краями?

— Да, вижу.

— Это Атамант и Темисто [85]. Они догоняют Салмонея — то созвездие на севере. Салмоней был торговцем, укравшим сорок серебряных монет у Атаманта, и они гонятся за ним по небу, чтобы вернуть серебро.

— А что вон там? — спросил Чарльз, показывая на небо. — Та линия, что напоминает Пояс Ориона?

— Это Пояс Ориона.

— А.

— А там? — показал Джон на запад. — Вон то яркое созвездие, похожее на дерево?

— Астрей [86], - ответила Эвин. — Божество четырех ветров и друг моряков. Произнеси короткую молитву, глядя на него, и он поможет нам не сбиться с курса.

— Молитву? — изумился Джек. — Созвездию?

— Тому, что оно символизирует, — уточнила Эвин.

— А я не верю в то, что оно символизирует, — не сдавался Джек.

— Молитвы нужны не богам, — возразила Эвин, — а людям, чтобы напомнить им о том, во что они верят.

— Что, нельзя для этого обойтись без молитвы мертвому греческому богу?

— Можно и без, — покладисто ответила Эвин. — Но как часто люди вспоминали бы о вере, если б не молитва?

Остаток ночи путники спали по очереди: сначала Джон, Артус и Берт, затем Эвин, Джек и Чарльз, а Берт стоял у штурвала.

Эвин проснулась, когда солнце только-только показалось на горизонте, ступица, от которой по небу расходились спицы света. Свет ослеплял, небо на горизонте было удивительного цвета яйца малиновки [87], и выше вдоль дуги восходящего солнца оно становилось все светлее.

Но на западе, прямо у них на пути лежала тьма, которую друзья прежде принимали за грозовой фронт; за такую же Грань, как и та, что защищала границы Авалона. Но это была не гроза — просто чистая тьма. Тьма…

… или Тень.

Сначала они услышали звук, и Джон мысленно возблагодарил навигационные инструкции Картографа, ибо, если бы они приблизились к острову хоть на несколько градусов под другим углом, «Белый Дракон» не смог бы перебороть течение.

Донесшийся до слуха путешественников звук был оглушительным ревом водопада, широкого, как океан, падающего в бесконечную бездну, глубокую, как сам Аид.

Остров на краю света был больше Авалона и Библа, вместе взятых. Он представлял собой каменистую равнину, в центре острова переходившую в цепь холмов, простиравшихся на запад до пика, нависавшего над самым краем, над водопадом.

Джон поежился, осознав, что должно было находиться там, внизу. В небе не стало звезд, свет рассветного солнца поглотила тьма. Остров действительно был концом всего, и Джон каким-то шестым чувством понимал, что противостояние с Зимним Королем закончится здесь.

Так или иначе.

Эвин вела «Белый Дракон» зловещим рифом к местечку у южной оконечности острова, где можно было безопасно встать на якорь. Друзья видели всю линию берега в обоих направлениях — на восток, откуда они приплыли, и на запад — до края. Других кораблей не наблюдалось, и, что важнее всего, ни следа «Черного Дракона».

Друзья сошли на берег, чтобы обследовать остров, и быстро поняли, что это место совершенно непримечательное.

— Ну, за исключением водопада, — заметил Чарльз, — остров похож на то место в Америке, где еще большой каньон — короче, куда и ехать-то незачем, кроме как взглянуть на дыру в земле, которая станет твоей могилой, если свалишься вниз.

На острове совсем не было строений, лишь несколько камней, хаотично стоящих на равнине и на вершине утеса на западе.

— Ну, какие у нас планы? — поинтересовался Джек. — Просто разобьем лагерь и будем ждать Зимнего Короля или что?

— Нужно обследовать весь остров, — ответила Эвин. — У нас перед ним преимущество — так постараемся его увеличить.

— Разумно, — согласился Берт.

Эвин повела всех через первую низину к холмам в центре острова. Не считая вершины утеса, это было самое высокое место и наиболее выгодная позиция, откуда можно будет действовать.

Тьма, сгустившаяся вдали, придавала всему пейзажу потусторонний отсвет, солнце лишь подчеркивало приглушенные краски камня и травы. Тени удлинились, и от этого зрелище, открывавшееся за холмами, казалось еще более нереальным, чем друзья могли вообразить.