Джеймс Оуен - Здесь водятся драконы

Он склонил голову, пожевал губу и прибавил:

— Осталось еще кое-что. — Голос Берта дрожал. — За много веков сложилась традиция: Хранители добавляют свое имя к списку предшественников. Почту за честь, если вы трое напишете свои имена.

— Мы трое? — удивился Джек. — Но Хранитель-то Джон.

— Главный Хранитель, — поправил Берт, — но исторически их всегда трое. Цель двух других — помогать Главному Хранителю выполнять свои обязанности, и, осмелюсь сказать, вы двое долгое время с этим справлялись.

— Не хотелось бы показаться неблагодарным, — вмешался Чарльз, — но если Туммлер собирается основать издательскую империю, которая будет зиждиться на двух китах — поваренных книгах и атласах — точнее, на «Географике», — какой смысл в Хранителях? Зачем беречь книгу, которую сможет позволить себе любой житель Архипелага?

— Помнишь, что Джон сказал Картографу? Быть Хранителем — значит не просто беречь книгу, это гораздо большая ответственность. Вы становитесь Хранителями всего, что есть в атласе. Хранителями Воображения. И вы доказали, что более чем достойны и способны на это.

Джек и Чарльз переглянулись и посмотрели на Джона, который кивнул и улыбнулся.

— Почему бы и нет? Кому еще мы смогли бы рассказать обо всех наших приключениях, если не друг другу?

— По мне, звучит неплохо, — сказал Джек. — Лично я намереваюсь записать все прежде, чем забуду, что произошло. Хотя забудешь тут, — быстро добавил он.

— То, что все мы из Оксфорда, — это, похоже, не просто совпадение, да? — пошутил Чарльз.

— Да, — подтвердил Берт. — Нет такого правила, что Хранители должны быть из Оксфорда или даже англичанами; но по какой-то причине именно за ними перевес. Оба раза, когда Хранители оказывались из Кембриджа — я имею в виду Джона Ди [111]и лорда Байрона — это была полная катастрофа. Я слыхал сплетни, что Ди как-то причастен к тому, что затонула Атлантида, хотя ума не приложу, как такое могло случиться.

— Извини, что спросил, — покраснел Чарльз.

— Где ты хочешь, чтобы мы расписались? — поинтересовался Джон. — Мы должны выбрать любимую карту или как?

— Вы что, хотите сказать, что никогда не смотрели на форзацы? — опешил Берт. — Забодай меня черт.

— Форзац — это же не карта, — попытался оправдаться Джон. — Уж извини, что я сосредоточился на главном. Не времечко было, а сплошные нервы, знаешь ли.

Берт заулыбался и покачал головой в насмешливом удивлении, открыл «Географику» и развернул ее к трем друзьям.

— Невероятно, — выдохнул Чарльз. — Если бы мы только что не прошли через такие приключения, я не знаю, поверил бы или нет, что все это взаправду.

— Аминь, — откликнулся Джек.

Джон ничего не сказал, но принялся водить пальцем по именам, написанным на двух страницах; именам, которые составляли большую часть культурной и научной истории всей человеческой расы.

Эдмунд Спенсер [112]. Иоганн Кеплер [113]. Уильям Шекспир. Там был и Чосер, и Роджер Бэкон [114], Александр Дюма, Сервантес, Натаниэль Хоторн [115]и Джонатан Свифт. Тихо Браге [116]. Якоб (но не Вильгельм) Гримм. Ганс Кристиан Андерсен и Вашингтон Ирвинг [117].

Там был и Колридж [118], и оба Шелли: Перси Биши [119]и Мэри Уолстонкрафт [120]. Артур Конан Дойль (это имя они ожидали увидеть) и Гарри Гудини (а это — нет). Гете. Данте. Эдгар Алан По. И так далее, и так далее.

— По? — удивленно воскликнул Джек. — И Марк Твен?

— И Жюль Верн, — добавил Берт. — Именно он передал атлас мне.

— Невероятно, — сказал Чарльз.

— Имен самых первых Картографов здесь, конечно, нет, — сказал Берт. — Первый Хранитель был выбран приблизительно через тысячу лет после того, как Картограф стал составлять атлас.

— И кто это был? — спросил Джон.

— Джоффри Монмутский [121].

— И это все не копии, — произнес Джон, благоговейно касаясь страниц. — Все подписи настоящие.

— Вот здесь можете написать свои имена.

Внизу правой страницы форзаца красовалась изящная подпись профессора Сигурдссона, а под ней имя, которое вычеркнули.

— Это ведь тот мятежный Хранитель, да? — спросил Чарльз.

— Да, — кивнул Берт. — Стеллан так и не простил Джейми за то, что тот отвернулся от нас.

— Как его полное имя? — спросил Джон, вглядываясь в страницу.

— Вы, возможно, слышали о нем, — ответил Берт. — Его недавно посвятили в рыцари — сэр Джеймс Барри [122].

Джон резко встал и удивленно переглянулся с Джеком и Чарльзом. Джек подался вперед и нахмурился:

— А где же твое имя, Берт? Разве его не должно быть под именами профессора и Барри?

— Не под ними, а над, — уточнил Берт. — Сначала атлас перешел ко мне, помните? Я выбрал Стеллана, а он, в свою очередь, Джейми.

Юноши дружно уставились на подпись над именем профессора — и три челюсти дружно отвисли от изумления.

Подпись гласила: «Герберт Джордж Уэллс».

— По-настоящему мне никогда не нравилось имя Герберт, — признался Берт, — да и Джорджем себя видеть не хотелось, коли уж на то пошло.

— Это такая честь… а… — промямлил Джон, протягивая руку Берту. Он поглядел на свою руку и быстро убрал. После всего, через что они прошли вместе, Берт был им не посторонним, а членом семьи, вне зависимости от его настоящего имени.

— Погодите-ка, — вмешался Чарльз. — Тут есть одна загвоздка. Дело в том, что я встречал Г. Дж. Уэллса и — ты уж не обижайся, Берт, — но он гораздо моложе.

— О, вы меня не так поняли, — замахал руками Берт. — Я не тот Г. Дж. Уэллс. В смысле, тот, но не тот, из настоящего времени — я Уэллс из будущего.

— Из будущего? — опешил Джон.

— Из восемьсот тысячного года, — ответил Берт, сверившись с часами. — То есть, из следующего четверга.

— Фантастика, — только и вымолвил Джон. — Ты и есть путешественник во времени, о котором писал в своей книге.

— Виновен, — развел руками Берт. — Мы с Немо смастерили устройство на основе рисунков Леонардо да Винчи, и в своем первом «путешествии» я встретил мать Эвин, Веену. Я написал отчет обо всем приключении и так отчаянно жаждал поделиться им со всем миром — но понял, что его никогда не примут всерьез как невымышленный, а биографический очерк. Поэтому я все переписал — и, должен сказать, довольно-таки значительно — и опубликовал в том виде, какой вам известен.

— Это неплохая идея, — заметил Джек. — Замаскировать правдивую историю под вымышленную или аллегорию. Я тоже попробую.

— И все же жаль, что нельзя рассказать никому, что случилось на самом деле, — вздохнул Джон. — Но, опять-таки, не думаю, что я смог бы поговорить о том, что случилось на Архипелаге, с кем-то, кроме вас троих. Никто другой просто не поверит.

— Так, Берт, когда я познакомился с ним, э-э, то есть, с тобой… — начал Чарльз.

— Ты встретил меня, но моложе, — объяснил Берт, — и я очень хорошо помню встречу. Тогда я впервые отметил тебя как потенциального Хранителя.