Анджей Сапковский - Божьи воины

«…кто не пожалеет флорена либо венгерского дуката…». У флорена, или гульдена, или рейнского злотого курс всегда был ниже, чем у венгерского дуката. В 1419 году, году дефенестрации, за венгерский дукат давали 23 пражских гроша, за флорен же только 19. Бурное время гуситских войн вызвало бурный рост спекулятивной стоимости золотой монеты, поэтому у меня Хунцледер устанавливает курс в 30 грошей.

«Е l о spilitomio…» — см. «Некоторые пояснения и замечания переводчика».

«Par montaignes et par valees…» — см. «Некоторые пояснения и замечания переводчика».

«Один Памбу знает» — Памбу или Памбучек — от «Пан Буг» (Pan Buh) — чешский народный колоквиализм.

«…тебе, сынку мерсебурских министериалов…» — министериалы были служивым рыцарством, своеобразными невольниками своих хозяев. Их, как настоящих невольников, можно было продать либо обменять, они не имели права жениться без согласия пана, их дети становились собственностью господина. В ХШ веке институт министериалов фактически прекратил существование.

«Die Ketzer und in dem christlichen Glauben irresame Leute» — «Кацеров и людей заблуждающихся в вере христианской, преследовать и уничтожать…» — исторический фрагмент присяги, которую в рамках борьбы с гуситской ересью обязан был в 1322 году под угрозой наказания принять каждый житель Лужиц, которому исполнилось четырнадцать лет. Распространяя эту присягу на жителей Силезии, я совершаю так называемое «обоснованное историческое предположение», иначе говоря: придумываю.

«…пойманному гуситу пан Швиховский приказал натолкать в рот и горло пороха…» — исторический факт, который приводят «Старые чешские летописи».

«Quibus viventibus поп communicavimus…» — «С кем мы не были вместе при жизни, с тем не будем вместе и после смерти» — слова, приписываемые римскому папе Льву Великому.

«…не больше, чем одну унцию и тридцать атомов» — расчет был следующий: 1 хора = 4 пунктам = 40 моментам = 480 унциям = 21600 атомам.

« Una cosa voglio vedere… » — я сконструировал эти строки, довольно свободно основываясь на «Aradia, or the Gospel of the Witches» Чарлза Дж. Леланда. И сам себе перевел. Вот эффект (подстрочник мой — Е. В.):

«Slusterytieribozi» — «Послушайте, рыцари Божьи» — песня «из эпохи», взятая мною из так называемого «Йистебницкого Канционала» (первая половина XV века).

«…в том числе около трехсот копий конницы…» — тактическая единица конницы, называемая копьем, состояла обычно из рыцаря, оруженосца, вооруженного слуги и конного стрелка с арбалетом. Бывали копья в количестве трех человек, бывали и шестерых.

«…маневр армии, насчитывающей свыше семи тысяч…» — мне встречались источники, определявшие силы гуситов под Нисой в 25 тысяч человек. Авторы, видимо, поддались пропаганде Фогельзанга. Либо опирались на немецкие источники, которые полученные от гуситов страшные удары объясняли и оправдывали «подавляющим преимуществом врага». В действительности Табор и сироты вместе взятые (а не надо забывать, что под Нисой воевал только Табор, без сирот) никогда не были в состоянии направить в рейд армию, превышающую 15–18 тысяч, а обычно 7–9 тысяч человек при принятом у гуситов соотношении конницы и пехоты как 1: 10. Плюс боевые телеги из расчета одна на 20–25 пехотинцев.

«…песенку, доведшую результат до трех тысяч» — некоторые источники (даже чешские) опираются, пожалуй, именно на солдатские песенки, потому что потери силезцев под Нисой определяют в четыре и даже (sic!) девять тысяч убитых. Это явное преувеличение, если вообще не чепуха. В считающихся крупнейшими и кровопролитнейшими битвах гуситских времен потери побежденной стороны составляли по новейшим исследованиям: под Выгешрадом от 300 до 500 погибших, под братоубийственным Мелешовым — около 1500, под Усти на Лабе — 4000, под Гильтерсридом в Верхнем (Горном) Палатинате — 1200 (гуситов), под австрийским Вайдхофеном — 900 (тоже гуситов), под трагическими Липанами — 1300. Под Нисой потери побежденных не могли быть больше. Я принял число погибших близким к тысяче и не думаю, чтобы слишком-то ошибся.

«Мир подобен морю…» — микс аутентичной проповеди Яна Желинского и аутентичных хилиастских манифестов (в моей редакции).

«In medio quadraqesime Anno Domini MCCCCXXVIII» — «В середине Великого поста лета Господня 1428-го направились вожди секты Сироток Ян Краловец, Прокоп Малый по прозвищу Прокоупек и Ян Колда из Жампаха в Силезию с 200 конными и 4000 пешими и 150 боевыми телегами к городу Клодзку. Города Мендзылесье и Лондек сожгли, а также многие деревни и поселки в округе уничтожили и огнем прожорливым огромные вреды причинили».

«Фрагмент хроники» этот (как и дальнейшие) является моей выдумкой и компиляцией, однако в качестве «шаблона» мне послужила аутентичная хроника Бартошека из Драговиц, свидетеля эпохи. Я также старался копировать бартошекову латынь, которую некоторые исследователи называют «варварской». Так что в случае чего прошу хихикать над Бартошеком, а не надо мной.

«Necessitas in loco, spes in virtute, salus in victoria» — «необходимость боя определяется местом, надежда — мужеством, спасение — победой». В действительности-то это слова гетмана Жулкевского, произнесенные перед боем под Клушином.

«Аппо Domini MCCCCXXVIII feria IV ante palmorum» — «Лета господня 1428-го в среду перед Пальмовым воскресеньем (последнее воскресенье перед Пасхой) обложили виклифисты из секты сирот с орудиями и осадными машинами город Клодзк, в коем вождями были господин Пута из Частоловиц и господин Николай фон Мошен, и при помощи оных орудий и катапульт, а такоже штурмом и разными иными способами замок хотели захватить и взять; однако гарнизон оборонял его воистину мужественно».

«Rustica gens optima flens» — «Деревенское мужичье самое хорошее, когда плачет (а самое худшее, когда веселится)». Поговорка той эпохи. Впрочем, вневременная. Всегда актуальная.

«Ach, moj smetku…» («Ах, моя печаль») — произведение, известное как «Жалоба умирающего», 1461 год, но, вероятнее всего, это перевод более ранней чешской песни.

«Adsum favens… Sit satis laborum…» — см. «Некоторые пояснения и замечания переводчика».

«Auf Johanni bluht der Holler…»