Юлия Федотова - Тьма. Испытание Злом

А Йорген запросился домой, к людям. Надоела ему постылая темная наука. Раз не выйдет из него великого колдуна — сами сказали! — нечего и время даром тратить, поважнее есть дела. Его пытались удержать — не смогли. Ушел. Нифлунг-полукровка, чародей-недоучка…

И все-таки целый год он учился колдовству. Темному. Древнему. Он изучал сейд , и галдр , и мэйн , и ведербэльгр [22] Формы колдовства в древней Скандинавии. и еще одно, неназванное. И учат в Нифльхейме не так, как у людей или альвов. Гораздо… лучше? Нет, не так. Страшнее — вот верное слово. Человечья наука постигается разумом. Альвийская — сердцем. Наука нифлунгов впитывается кровью. Можно забыть формулы, перепутать руны и заклинания, но самого главного, того, что составляет тайную суть колдовства, — уже никакая сила не вытравит…

Вот что значит прекрасное академическое образование! Всю процедуру Черный Легивар помнил отлично, до самых незначительных на первый взгляд мелочей (впрочем, в тайном деле мелочей не бывает). Йорген старался выполнять его указания как можно точнее — получалось плохо.

— Очерти ровный круг пять морастских эллей в поперечнике… — вещал бакалавр нараспев.

— Каких эллей?!

— Морастских! Ты морастский элль не знаешь?! Это же основная магическая единица расстояния!

— Не-а, не знаю. А чем он от нормального отличается?

— О-о-о! Неуч!!! С кем я связался!!!

Но, хвала богам, выяснили, «очертили».

— Поставь по центру оного знак «вин»… Покажи, как нарисовал! ТЫ С УМА СОШЕЛ!!! Ты же «торн» начертил!!! От него проклятие в десять раз усилится!!! Ты вообще руны хоть немного знаешь?!

— Конечно! — с большим апломбом подтвердил горе-колдун. — Я знаю ис — лед или смерть, хагалаз — разрушение, наутиз — нужда, каун — виселица или чума, гагль — распятый на столбе, хагаль — неизбежная беда…

— Достаточно! — замахал руками маг. — Чудесный набор! Мечта некроманта! Тебе, друг мой, не проклятия снимать, а порчу наводить или моровые поветрия… Верхний хвостик сотри! Вот так! Теперь это «вин», запомни на будущее… Ну, едем дальше. Обведи знак «вин» двойным кольцом и направь от него лучи трикверты [23] Трикверта — трехлучевая свастика с плавным изгибом лучей. к внешнему кольцу… Что?.. Ну-ка посторонись… ТРИКВЕРТЫ, я сказал!

— А я…

— А ты трикселион [24] Трикселион — трехлучевая свастика с ломаными лучами. изобразил, и то обратный! Невежа! Лучи не заламывай, плавно веди! И в другую сторону!

В таком вот духе.

Ну ничего, справились как-то, общими усилиями. В последний раз придирчиво осмотрев чертеж, Черный Легивар счел его удовлетворительным и свалился с дерева… Почему вдруг с дерева? Залез он туда для лучшего обзора. А спускаться стал — уцепился за ветку, забыв о ее неестественной гибкости, сорвался и рухнул. Зад отбил, штанину порвал — виноватым остался опять же Йорген с «его безумными затеями».

— В будущем тебе ни в коем случае нельзя иметь учеников, — заметила Гедвиг Нахтигаль. — Ты слишком нетерпим к чужим ошибкам.

Как ни странно, но замечание ему польстило. Подумалось: «Значит, она допускает, что у меня, при моих-то скромных способностях, могут быть ученики…» Приятно! Сердце Черного Легивара оттаяло, он перестал браниться, и дальше пошло ровнее. Тем более что память у Йоргена была цепкая, нужное заклинание затвердил быстро, хоть и было оно на языке древних тарберов и для эренмаркского слуха звучало как полнейшая бессмыслица, труднопроизносимая притом.

Но чертежи и заклинания — это даже не полдела. Это самое его начало . А дальше все зависит от персоны колдуна. Сможет ли он сосредоточить в круге нужные силы и, пропустив их через себя, направить в иное русло?

Справится или нет?

Наблюдатели ждали затаив дыхание. А внутри круга полыхали молнии, трещали голубые искры, волосы Йоргена стояли темным нимбом вокруг головы, с кончиков пальцев лились струи жидкого огня и сыпались почему-то крупные рыбины… Красота!

Кальпурций подтолкнул Гедвиг в бок, спросил напряженным шепотом:

— Это так и должно быть?! Все правильно идет?!

— Ты о чем?

— Да о рыбе же! В ней есть тайный смысл, да?

— Н…не знаю, — пробормотала ведьма очень неуверенно, — может, это какой-то побочный эффект?

— Это не рыба, это ваш колдун — побочный эффект творения! — прорычал Черный Легивар. — Вода должна была быть! Огонь и вода! Стихии! Откуда он рыбу взял?!!

«Ну, может, есть я хотел, вот и родилась ассоциация, — пояснил позднее горе-чародей. — Подумаешь! Ведь сделал я дело? Сделал?»

Да, сделал. Отгорели огни, отсверкали молнии. Йорген фон Раух, чуть пошатываясь, выбрел из круга и крикнул:

— Ну, пробуйте! Получилось?

Легивар Черный первым шагнул вперед. Он не верил в успех, ни на йоту не верил! Вот сейчас замаячат деревья и снова сомкнутся перед носом, и не будет этому движению конца, как нет конца пути у белки в колесе… Шаг, другой, третий… Что?!!

Он стоял на равнине. Позади был лес. В лесу орали, восторженно и дико. А еще дальше, в чаще, молодой одноглазый альв опустил стрелу, нацеленную в чью-то спину. Проклятию леса Айо пришел конец.

— С ума сойти! — выдохнул Черный Легивар, сделал еще шаг вперед — как раз вовремя. Иначе не успел бы подхватить Йоргена и тот свалился бы наземь лицом вниз. Что-то не пошло ему на пользу это колдовство!

Очнулся он несколько минут спустя и не без вмешательства Гедвиг Нахтигаль. Ведьма сидела рядом и гладила его по голове — так хорошо! А Семиаренс Элленгааль держал его за руку и очень внимательно рассматривал. Вид у альва был скорбный — под стать мыслям. «Вот оно! — думал он с ужасом. — Вот что мы не учли, решив ускорить приход Тьмы! Возраст тех, кому судьбой назначено выступить против нее! Через десять лет Йоргену было бы тридцать и собственные чары уже не причиняли бы ему вреда…»

— Мальчик, — сказал он, — если в ближайшие несколько месяцев ты вновь прибегнешь к колдовству — тебе не жить.

Руки Йоргена были прозрачными почти до локтя.

— Понятно, — рассеянно сказал он. — А где моя рыба? Вы догадались собрать? Ее можно есть?

… — Потрясающе! — объявил Семиаренс Элленгааль, сваливая добро в траву.

Все их мешки оставались в поселении, у костра, и возвращаться за ними никто не хотел — страшно было. Думалось: все-таки Йорген, мягко говоря, не выдающийся маг. Вдруг проклятие вернется? Вдруг все сначала? Лучше уж пожертвовать барахлом, чем рисковать свободой. Жаль, светлые альвы не догадались помочь своим избавителям, разбрелись кто куда… Тогда-то Семиаренс и вызвался сходить за имуществом и доставил его благополучно, но сам вернулся очень удивленным.

— Потрясающе! Я думал, получив свободу, они захотят немедленно покинуть это злое, насквозь прогнившее место! Вернутся на родину, в Гаар…