Александр Рудазов - Преданья старины глубокой

– Сука ты старая… – проворчал Баюн. – Небось, ты этим охотничкам на меня наводку дал, да?.. Конечно, больше некому… Дятел бородатый, давно надо было тебя растерзать да сожрать…

– Ладно, не серчай уж, – светло улыбнулся вещий певец. – Все равно я старый, жесткий и невкусный. Вот, испей-ка лучше со мной пития медвяного… Князь-то тебя, небось, без ужины оставил?..

Кот Баюн с недоверием посмотрел на огромный жбан медовухи, припасенный Бояном, немного подумал, философски пожал плечами, пододвинул напиток поближе и принялся лакать.

– Ты на долгую «ижицу» больше налегай, – лениво посоветовал он, облизывая перепачканные усы. – Для «спокойственных» песен это полезно.

– Учту, – кивнул Боян. – Может, тоже подпоешь?

– Щас, докушаю… Да ты тоже присоединяйся – мне одному скучно…

Сонно чмакающие губами кустодии опирались друг на друга, чтобы не упасть. Само собой, никто из них не заметил смазанную тень, промелькнувшую в какой-то паре шагов.

Матерый волколак, похожий на не в меру выросшего и раздавшегося в плечах псоглавца, принюхался к воздуху и без разбега сиганул на стену главного княжеского терема. Он с легкостью перебрасывал себя все выше и выше, зацепляясь одними только кончиками мохнатых пальцев, и тут же вновь отцепляясь, взлетая к следующему окну. Не всякой белке удалось бы вскарабкаться так легко, как это делал Яромир.

Добравшись до последнего поверха, волколак на некоторое время замер, повиснув под крышей, принюхался и вновь пополз по гладкой стене, цепляясь за еле видимые выемки и трещины. Дважды оборотень чуть не сорвался – но все обошлось.

Яромир перелетал от окна к окну, задерживаясь ровно настолько, чтобы потянуть носом и швырнуть себя дальше. Но вот наконец поиск увенчался успехом – чуткие ноздри ощутили пряный, чуть сладковатый аромат. Очень знакомый – именно так пах платок княжеской дочери, не подумавши отданный Всеволодом. К ее запаху примешивался чей-то еще – и тоже ужасно знакомый… только вот чей?..

Волчьи уши чуть приподнялись – из-за окна, забранного разноцветными заграничными стеклами, доносились приглушенные голоса. Княжна Елена принимала гостя.

Яромир некоторое время подождал, плотно прижимаясь к стене, в надежде, что нежданная помеха через минуту-другую удалится, но голоса не стихали. Тогда он сердито приподнял углы губ, обнажив белоснежные клыки, уцепился покрепче за край окна, чтоб не сверзиться, оперся ногами на толстый брус и принялся скрючиваться в три погибели.

Смена обличья – дело не самое простое. И чтоб его облегчить, оборотни обычно заводят себе какой-нибудь «толкач» – ну вроде как спусковой рычаг на самостреле. Одни слово произносят заветное, другие зелье пьют колдовское, третьи вещицу какую-нибудь пользуют. Яромир в свое время знавал одного волколака с кушаком чудесным: пока носит его – человек как человек, а как снимет – в единый миг волком черным становится.

Братья Волховичи тоже себе такие «толкачи» завели. Движения особенные. Финист вот оземь ударяется всем телом, Бречислав на одной пятке вокруг себя оборачивается.

Ну а Яромир – через голову кувыркается.

Обычно-то это дело нехитрое. Но только не сейчас, когда с трудом удерживаешься на ровной стене. И как есть тоже лезть не годится – коли молодая княжна в окне харю волчачью узрит, так всю стражу перебудит криком испуганным.

Даже дурман, навеянный Бояном, не поможет.

После полутора минут кряхтения, ужимок и постоянного риска грохнуться с семисаженной высоты Яромир наконец схватился за оконные ставни человеческой рукой. Теперь предстояло самое сложное – бесшумно ворваться в светлицу, оглоушить тех, кто там будет, сунуть княжну в мешок и незаметно уйти.

Уходить придется тем же путем, что и пришел – у Яромира не было времени вызнать расположение коридоров на женской половине княжеского терема. Прокрасться тайком удастся вряд ли, тем более с пленницей.

Оборотень осторожно растворил ставни, чуть подтолкнул задвижку, распахивая окно, уцепился покрепче и медленно-медленно подтянулся, заглядывая внутрь. В светлице горела лучина – его запросто могли увидеть.

Но чуть только Яромир разглядел ночного гостя княжны, так сразу же позабыл о всякой осторожности. Брови изумленно поползли на лоб, а пальцы едва не разжались сами собой.

Так вот кому принадлежал этот донельзя знакомый аромат!.. И как это он сразу-то его не узнал?..

– Ой, Яромир! – обрадовался Иван. – А ты чего тут делаешь?

– Да так – не спалось что-то, вышел прогуляться, решил вот по окнам полазить, развеяться… – медленно ответил оборотень, перекидывая ногу через подоконник. – А ты тут откуда? Я думал, ты с поездом уехал…

– Не-а! – помотал кудрявой головой княжич. – Знаешь, Яромир, я тут чего подумал – а чего князь Всеволод за свою дочь говорит?! У нее что ж – у самой языка нету? Коли не люб ей брат мой – пусть в лицо скажет! А коли люб… тогда чего это батька за нее все решает?! Коли он силком невесту к жениху не пущает… так надо ее тайком умыкнуть!

– Я согласна! – подтвердила княжна Елена, доброжелательно глядя на Яромира.

Наконец-то Серый Волк своими глазами увидел ту, из-за которой заварился весь сыр-бор. Что ж, княжеская дочка действительно оказалась редкой красавицей. Совсем юная – едва-едва за семнадцать перевалило. Длинные каштановые волосы, заплетенные в тугую косу, шелковая бело-розовая кожа, темно-синие озера очей с очень длинными ресницами, маленький изящный носик, коралловые губки, жемчужные зубки и крохотная ямочка на подбородке. Поневоле глаз отвести не сумеешь!

Конечно, среди русичей на какую девицу ни глянешь, так залюбуешься. Щедро одарила богиня Жива славянский народ – женщин своим собственным обличьем наградила, мужчин – даждьбоговым. А все же Яромир неожиданно вдруг позавидовал князю Глебу – повезло тиборскому владыке с невестой, ничего не скажешь…

– А как ты все-таки сюда пробрался?.. – задумчиво посмотрел он на Ивана, весело болтающего ногами на лавке. – Там же вроде стража, запоры, засовы кругом… хотя о чем это я?.. К девице в светелку тишком прокрасться… ты же у нас Иван!

– Ага, точно! – довольно подтвердил княжич.

– Поспешать надо, пока до зари еще далеко! – строго посмотрела на мужчин Елена. – Мы с Иванушкой почти все собрали… дядя Яромир, спуститься не поможешь ли, а? Я сама боюсь… упаду ведь…

– Конечно, помогу, – выудил из-за пазухи моток веревки с узлами оборотень. – Я тут кое-чем запасся…

– Вот и хорошо… – успокоенно улыбнулась княжна. – А то я уж боялась… Понимаешь, дядя Яромир, Иванушка добрый, сильный, только вот… ну, немного…

– Да, я знаю, – согласился Яромир, вкручивая в подоконник железную рогульку и привязывая к ней веревку.