Della D. - Метаморфозы

Северус Снейп много лет назад разучился плакать.

— Ну что, Гарри, когда? Сегодня?

— Не сыпь соль на раны, я сегодня у Снейпа.

— Ну так не до утра же. Раньше отбоя и идти‑то не следует.

— А если нас поймают, Рон?

— С каких пор тебя это пугает?

— С тех пор, как весь Орден и половина аврората стоит на ушах ради моей безопасности? – высказал предположение Гарри Поттер, задумчиво полируя рукоять метлы. Они сидели в углу общей гостиной Гриффиндора, и Рон последние полчаса подбивал его на одну рискованную вылазку.

Некоторое время назад они заметили на карте Мародеров дверь, ведущую из подземелий в неизвестный им ранее потайной ход. Гарри был не в восторге от идеи лезть в слизеринские подземелья ради сомнительного удовольствия пройтись по заброшенному потайному ходу, который, скорее всего, был полон каких‑нибудь малоприятных сюрпризов или просто грязи и паутины. Однако Рон был уверен, что там есть что‑нибудь очень интересное. Поттер же подозревал, что там их не ждет ничего, кроме неприятностей.

— Но ты же не покинешь Хогвартс, чего бояться‑то? – гнул свое рыжий парень.

— Ну, не знаю…

Этот разговор повторялся у них всю последнюю неделю. Гарри находил все новые и новые доводы не лезть в неприятности (последние годы неприятности прекрасно находили его сами, так что помогать им у него не было ни малейшего желания), но неугомонный Уизли просто помешался на этом тайном ходе.

— А если Снейп нас поймает? – привел Мальчик–которому–очень–хотелось–жить свой последний аргумент. – Гриффиндор и так на втором месте по очкам. Думаешь, ребята нам спасибо скажут, если он снимет с нас еще полсотни баллов?

На самом деле Гарри боялся не этого. За последние две недели он проникся к своему Мастеру Зелий чувством, подозрительно походившим на уважение. Ему почему‑то не хотелось вызывать его недовольство или дать возможность убедиться в том, что он все тот же бестолковый гриффиндорец, которого постоянно тянет на подвиги. В последнее время у них сложились вполне нормальные отношения. В классе Снейп по–прежнему язвил и любил снять с него баллы ни за что, но учитель менялся, когда Гарри приходил к нему на «дополнительные» занятия. Он, конечно, никогда не хвалил парня и все время подчеркивал, какое одолжение ему делает, тратя свое личное время на эти занятия, но Гарри не чувствовал в его словах прежней ненависти. Это, скорее, было похоже на то, что профессор старается «держать марку» или что‑то в этом роде. Но в общем и целом он был вполне сносным.

На окклюменцию они тратили теперь не больше двадцати минут за вечер. Профессор Снейп делал пару выпадов в сторону Гарри, но тот справлялся с попыткой проникновения в его мозг более или менее достойно, после чего учитель делал короткий (чаще язвительный) комментарий, говорил, на что нужно обратить особое внимание, и больше они к этой теме не возвращались. После этого зельевар пытался научить его противостоять наваждению Зазеркалья. Первые два вечера Гарри даже не мог понять, о чем говорит профессор.

— Вы должны представить себя на открытом пространстве, где полно различных материалов. Представьте все, что придет вам в голову: камень, дерево, стекло, любой металл, но представьте это так, чтобы они были как настоящие. Вы должны прочувствовать каждый камень, каждую деревянную палку.

Гриффиндорцу казалось, что над ним снова издеваются. В первый вечер у него так ничего и не вышло, а Снейп не пожелал ничего объяснять. Просто приказал: «Практикуйтесь, Поттер». В следующий раз он потребовал, чтобы Гарри снова попытался все это представить, при этом не закрываясь от него окклюменцией.

— Я должен контролировать, как у вас получается это делать. Или вернее, как у вас это не получается, — ехидно усмехнулся профессор.

Через полчаса Снейп недовольно воскликнул:

— Поттер, это просто невозможно! Нельзя быть НАСТОЛЬКО тупым!

— Вы мне ничего не объясняете! – тут же ощетинился Гарри. – Только орете и даете невозможные задания…

— Хоть раз в жизни перестаньте себя жалеть и просто сделайте то, что вам говорят, — рявкнул Снейп. – В конце концов, кому из нас это нужно?

— Это нужно мне, но я не понимаю, что и как делать, — зверея, произнес Гарри.

— О, Мерлин, и это надежда магического сообщества! – Снейп возвел глаза к небу, вернее, к потолку. – Вы просто бездарность, Поттер…

— Ах, так!

Что‑то снова заставило гриффиндорца приложить все свои силы, чтобы выполнить задание противного зельевара. «Я докажу тебе, что я не бездарность», — решил он про себя.

На третьем занятии учитель остался доволен его попыткой и сказал, что нужно делать дальше.

— Выберете любой из этих материалов, которым вам проще всего управлять, и представьте себе любую постройку из него. Любую. Вам лучше выбрать что‑то несложное, но чтобы вы могли в этом поместиться. Когда сможете это сделать, представьте, что вы вошли и закрыли за собой дверь. После этого прикоснитесь своей палочкой к виску и скажите «дефендо ризонус».

Гарри сделал все так, как велел Снейп, и, произнеся заклинание, вопросительно посмотрел на него.

— Теперь это щит для вашего сознания. «Одевайте» его каждое утро, укрепляйте в течение дня, когда будет время. Если будете делать все правильно, через некоторое время галлюцинации должны пройти. Теперь вы можете приходить ко мне реже, но пока я не разрешаю вам бросать занятия. С вашей ленью за вами нужно присматривать.

И он присматривал. Занятия продолжались, а видения постепенно отступали. Сначала Гарри испытал благодарность, а потом и нечто большее. И все бы было хорошо, но дней пять назад опять что‑то изменилось. Снейп резко снова стал тем же ублюдком, что был раньше. В первый вечер Гарри был настолько не готов к подобному, что почувствовал себя как на том самом уроке зельеделия, когда Снейп выставил его идиотом перед всем классом. Поначалу он взбесился, но на следующем занятии понял, что с зельеваром что‑то не так. Тот словно был тяжело болен или сильно переживал из‑за чего‑то.

Сначала Гарри испугался, что это может быть связано с Орденом Феникса или с Лордом, но, связавшись с Сириусом, выяснил, что ничего особенного у них не происходит, они ищут диадему, никакой новой информации от Снейпа не поступало. Тогда гриффиндорец заподозрил, что у профессора действительно могли быть проблемы со здоровьем.

— Ну же, Гарри, — ныл тем временем Рон. – Возьмем с собой Гермиону, ей надо бы встряхнуться…

— Не понял, — парень вынырнул из своих раздумий. – Зачем ей это?

— А ты не видишь? Она такая несчастная ходит, — Рон нахмурился. Его очень волновали внезапные перемены в поведении подруги. Еще недавно она чуть ли не на крыльях летала, а тут ее словно подменили. Как будто всю радость вытянули. – Словно после встречи с дементором, — сказал он вслух.