akchisko_san1 - Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

— Она, наверное, вообще не хотела, чтобы он делал татуировку, – предположила Парвати.

— Ну, лучше так, но на свободе, – усмехнулся ее словам Гарри. – Он сделал это, чтобы обмануть Уизенгамот, и, по–моему, они вместе придумали этот план. Пусть хвастается, вообще‑то мне не жалко.

Гарри никогда не слышал, чтобы кто‑нибудь из друзей это обсуждал, но с тех пор, как слизеринцы присоединились к Д. А., настроения в группе борцов с Волдемортом неуловимо, но существенно изменились. Как будто бы каждый, включая самых правильных ребят вроде Эрни Макмиллана, подхватил вирус, от которого в душе воспаряло восхитительное, порой пугающее ощущение вседозволенности и хулиганства. Нечто подобное Гарри чувствовал и раньше: в компании близнецов Уизли, с ними как будто нет никаких ограничений, и все возможно. Гарри и до сих пор не испытывал особых угрызений совести, нарушая правила, но теперь, имея возможность чаще наблюдать за тем же Малфоем и другими слизеринцами, для которых это было вообще естественно, ему становилось не по себе. Сразу вспоминался суровый вердикт распределяющей Шляпы, утверждавшей, что он отлично вписался бы в «Слизерин».

Однако именно слизеринцы больше всех возражали против того, чтобы еще раз впустить Упивающихся смертью в «Хогвартс». Они, правда, соглашались, что установить здесь подходящие ловушки проще всего.

— Но риск неоправдан, – отрезал Нотт, и по тому, как синхронно закивали его друзья, стало ясно, что для них тут спорить не о чем.

— А если Министерство вдруг утвердит это решение? – спросил Майкл Корнер.

— Не совсем же там одни идиоты сидят. Они должны понимать, что фанатизм – страшная сила, – был ответ слизеринцев.

Гарри не очень приятно было с ними соглашаться, тем более, он вовсе не боялся сражаться, но одна мысль о том, что нога кого‑нибудь вроде покойной Беллатрикс ступит на землю «Хогвартса», была ему настолько противна, что он, пожалуй, даже согласился бы перевестись ненадолго в «Слизерин», лишь бы этого не допустить.

Тем не менее, нечто приближалось. Гарри замечал, что не только он это ощущает. В воздухе витало предчувствие битвы, скорой развязки, чего‑то такого, чему нельзя сопротивляться и к чему бесполезно готовиться.

— Все‑таки важнее всего очистить Министерство, даже если это не в наших силах, – мрачно выдал как‑то вечером Рон, когда они упорядочивали конспекты накануне экзаменов. – Но, может, стоит и нам подумать, как их лучше обезвредить?

— Нам бы среди наших порядок навести, – бросил на это Симус.

— Что ты имеешь в виду? – встрепенулся Невилл. – Ты кому‑то не веришь?

— Тому, кто боится, – фыркнул Симус. – Ты про мамашу Забини слышал? На нее нажми, и она – готовый тебе предатель.

— А никто ей ничего рассказывать не собирается, – веско произнес, обрывая пессимистичные разглагольствования, Рон. – А ты чего молчишь, Гарри?

Гарри помотал головой, не желая делиться своими мыслями. Рассуждения Симуса заставили его подумать о том, что он видел и слышал, когда ездил на матчи в другие страны. В определенном смысле, эти соревнования все же были полезны. Они показали, что обстановка во всем мире, в общем‑то, далеко не спокойна. Сторонники для Волдеморта, скорее всего, находились повсюду, возможно, он собирал их во время своих долгих скитаний, когда был лишен тела, или они приходили сами по себе: гордецы, полагающие, что их происхождение должно давать им привилегии, всегда найдутся. Просмотрев колонку международных новостей, Гарри нашел подтверждение своих мыслей.

Но он по–прежнему считал, что должен прежде всего думать о том, на что способен повлиять. У него было сигнальное зеркало; а Серый Кардинал, как выяснилось, к его предложению отнесся со всей серьезностью.

— Два Зеркала Сокровения установлены в закрытых местах, к которым Упивающиеся смертью проявляют стабильный интерес, – сообщил Кингсли Шеклбот еще до того, как Гарри задал вопрос.

— Это где? – пожелал уточнить гриффиндорец.

— Я не могу тебе этого сказать, Гарри, – с сожалением помотал головой аврор.

Гарри сдержался, заставив себя не протестовать. Все‑таки следовало признать, что у Кингсли были основания не говорить ему всего.

— А почему только в двух? Надо по возможности везде, – недовольно произнес он вместо этого.

Аврор усмехнулся; Гарри даже показалось, что по черному лицу мелькнула тень снисходительности.

— Ты думаешь, нам хватит зеркал? – спросил Кингсли. – А в доступных местах бывают не только Упивающиеся смертью, и что потом делать с честными гражданами, которые не пожелают оторваться от любования своими мечтаниями? Давай сначала посмотрим, к какому результату приведет установка этих двух.

— Они должны сработать! А сколько всего зеркал можно поставить? – спросил Гарри.

Ответ поразил его в самое сердце.

— Девять, – сообщил аврор.

Более чем скромная цифра настолько шокировала Гарри, что он никак не сумел это прокомментировать посредством речи, лишь едва выдавил из себя невнятное мычание, до отвращения напоминающее мыслительный процесс Гойла.

Воспользовавшись этим, Шеклбот поспешил распрощаться. С тем и отправился Гарри на зелья, не сомневаясь, что Гермиона объяснит все как следует.

— Да, их мало, – удивилась она его удивлению, – Зеркала Сокровения – штучный товар. Ни одному мастеру не удалось изготовить больше одного за всю жизнь. Не существует точной методики их изготовления. Описано много случаев, когда люди тратят годы, но так и не добиваются результата, – Гермиона перевела дыхание; ее слушали очень внимательно, не забывая, впрочем, одновременно с ней помешивать в котлах. – Это не научно и не доказано, но существует мнение, что Зеркало получается, только если сам изготовитель способен задать эталон. Если этот человек, глядя в Зеркало, видит только самого себя.

— То есть счастливый человек, у которого все есть, – вполголоса пробормотал Забини. – Да, это объясняет, почему зеркал так мало.

— И что, их действительно только девять? – уточнил Гарри.

— В Англии – да, – кивнула Гермиона. – Три – в Министерстве магии, и, по–моему, два находятся в распоряжении авроров, а одно заперто на всякий случай. А где остальные, неизвестно. Наверное, то, которое было установлено для защиты философского камня, Дамблдор заимствовал в Министерстве.

Последовавшее за этим фырканье Малфоя было преисполнено снисходительного превосходства.

— Неправильно, Грэнжер, – произнес он почти нежно. – Оно – собственность семьи Дамблдора. Думаю, все неизвестные тебе Зеркала хранятся в древних колдовских семьях. Не поручусь, конечно, за те, о которых точно не знаю.

Гарри подумал, что, если Малфой жаждал внимания, у него отлично получилось привлечь его к своей персоне.