akchisko_san1 - Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

— Придется, наверное, – вздохнула она.

— Ты можешь оставить палочки, – указала Гермиона. – Пусть они лучше будут под рукой, кто знает, когда еще ты сможешь их достать.

Ханна охотно послушалась, передала палочки Эрни, а сама одним движением уронила курительницу в Шляпу.

Малфой быстро упаковал Шляпу обратно и ушел, попрощавшись отрывистым кивком. Не вызвало сомнений, что он глубоко раздосадован. Гарри был, в принципе, согласен с Роном, который охотно спросил бы у Малфоя еще что‑нибудь. Но Гермиона задумчиво заявила, что, пожалуй, не следовало так поступать.

— Да ладно тебе, переживет, – отмахнулся Рон.

— А вот я ему сочувствую, – сказала Гермиона. – Он, конечно, в прошлом и не такое заслужил, но теперь ему отовсюду сыплются шишки. Добби, например, достает Драко, рассказывая, как он капризничал в детстве.

Гарри соглашался, что это, в принципе, не очень приятно. Но тут ему пришло в голову нечто, о чем он из соображений справедливости не мог умолчать.

— Он должен быть доволен, что имел возможность видеть эту курительницу и тем более проверить на себе, как она работает, – заявил Гарри. – Это же честь – увидеть подарок основателей, да еще и ты о нем столько рассказала! Слизеринцы ведь помешаны на всяких древних магических штуках. А правдодым – очень удобная вещь! – осенило его. – Зелье, допустим, надо подливать, и следить, чтобы объект его выпил. А тут… кстати, как он действует?

Судя по всему, его вопрос подруге очень понравился.

— Особенность правдодыма, – пояснила Гермиона, – заключается в том, что все, его вдохнувшие, начинают говорить правду.

— Но это же ужасно, – справедливо заметил Рон.

— А Хельга Хуфульпуфф считала, что это честно, – отрезала Гермиона.

Гарри мысленно поблагодарил подругу за лояльность. Расскажи она об это раньше, так Малфой тоже мог задать ему любой вопрос, и пришлось бы изливать душу.

Малфой догадался об этом сам. На ближайшем уроке он принялся, избегая укоризненных взглядом Гермионы, поддразнивать Гарри, рассказывая, о чем он непременно спросит, и даже намекая, что успел перехватить одну палочку из курительницы, хотя Гарри сам видел, что это невозможно. Записка с вопросом, понравилось ли ему вытирать сопли Чжоу Ченг, переполнила чашу терпения Гарри, и он запустил Малфою линейкой в спину. За это профессор МакГонагол вычла пять баллов у «Гриффиндора», а одноклассники были настолько обескуражены, что после урока Гарри и Малфоя попытались вразумить Эрни и Гермиона одновременно.

— Это не солидно! Ты, Гарри, от таких выходок утрачиваешь авторитет, да и не только ты, – возмущался Эрни.

— Слушай, я не обязался почитать святого Поттера, – проворчал Малфой.

Но Гарри знал, они и без того оба понимают, что у них нет ни сил, ни времени, ни права тратить все это на возобновление старой вражды. Скоро им об этом напомнили: по возвращении из Министерства Долорес Амбридж сказала учителям нечто такое, что все они, как один, утратили равновесие. И бросились напоминать об экзаменах.

Профессор Флитвик отчаянно пытался скрыть волнение, но его обращение к выпускникам в конце урока отдавало необычайной строгостью, а на доске под взмахами палочки то и дело, вместо примерных вопросов к экзамену, появлялись всякие посторонние надписи. Одна из них, несомненно, принадлежала Пивзу и нелестно характеризовала Плаксу Миртл, однако подобные несуразности ничуть не умаляли серьезности преподавателя.

— Студенты, сдающие ТРИТОН по заклинаниям, должны хорошо представлять себе, что большинство колдовских профессий, для которых заклинания необходимы в первую очередь, требуют умения действовать в любых обстоятельствах. Разумеется, экзамен – это сложная ситуация, но не самая сложная. Да вы же это знаете! – профессор Флитвик изящно отмахнулся от самого себя, но нравоучений не прекратил.

— Мерлин! Он единственный, кто признает, что мы хоть что‑то знаем, – шепнул Невилл.

Гарри собрался кивнуть; ему тоже надоело, что с ними обращаются, как с беспомощными детьми, и постоянно кормят нравоучениями. Он слегка нагнул голову, и вдруг перед ним предстало, во весь размер, знакомое надгробие.

«Ищите! Это здесь! Я даю вам час!» – требовал лорд Волдеморт, и Гарри без особо труда удалось разобрать, что он не столько злиться, как вне себя от паники.

Дальнейшее наблюдение за Волдемортом было более чем резко оборвано пронзительным колоколом, возвещающим начало перемены; Гарри даже заподозрил, что звук этот дошел и до сознания Темного лорда. Первым чувством юноши было раздражение. Но ему не понадобилось много времени, чтобы понять, что вместо того, чтоб подольше понаблюдать, ему представилась возможность действовать.

А между тем вокруг Гарри собралась толпа. Обеспокоенный Невилл робко уверял одноклассников, что ничего особенного не случилось, просто Поттер ни с того, ни с его уронил голову на парту. То, что он пошевелился, явилось для подошедших, в том числе и слизеринцев, большим облегчением.

— Я видел надгробие Тома Реддла–старшего, – пробормотал Гарри, поправляя очки. – Упивающиеся смертью там, на кладбище, они ищут хоркрукс, я знаю…

К нему быстро вернулась способность различать реакцию слушателей. И, судя по ней, многие предпочли бы, чтоб он оставался в обмороке, чем выслушивать все это. Нотту явно стало страшно, Ханна Эббот при слове «хоркрукс» дернулась, но все же намерение Гарри ни на йоту не ослабело.

— Они пробудут там около часа, – сказал он. – Что если сделать так, чтобы авроры явились туда?

— Отличная мысль, – кивнул Дин Томас. – А как ты намерен этого добиться?

— Надо выманить их! – Гарри вскочил и, отчаянно страдая от того, что приходится тратить на это драгоценные секунды, принялся скидывать вещи со стола в сумку. – Они ведь отреагируют, если в том районе буде произведено колдовство?

Судя по всему, пока еще никто ничего не понимал, только вот Гермиона следила за ним напряженно, и можно было не сомневаться, что слово «осторожность» крутилось в ее голове чаще других. Слизеринцы переглядывались с особенным опасением. «Да ну вас!» – сердито подумал Гарри.

— Ты хочешь отправить туда членов Ордена Феникса? – спросил Малфой.

— Нет, – возмутился Гарри. – Если кого‑то из них застанут там до вызова, им придется давать объяснения. На самом деле, я не хочу, чтобы и мы там светились…

— Где светились? – с подозрением проворчала подошедшая Миллисента Булстроуд, беззастенчиво оттесняя плечом девушек из «Хуффульпуффа».

Она не посещала заклинаний, и ее приход заставил собравшихся запоздало заволноваться, не мог ли их услышать кто‑нибудь нежелательный, и потом, перемена должна была вот–вот закончиться. Гермиона, подавая пример, подскочила и пулей рванула из класса профессора Флитвика.