Михаил Белов - Царица воинов

- Твой Коринф пал, как говорится в легендах, - вступил Диоген. - Как это случилось?

- Я слишком возгордилась от победы, уже начала помышлять о взятии власти во всей Фракии, но для этого мне нужны были силы Барайаса, а он отказывался. Новый римский начальник повёл дело осторожно, он подавлял беспокойные племена фракийцев поодиночке, и скоро подобрался к моей крепости. Племя бессов было на моей стороне, я засела в городе с почти двухтысячным войском, готовясь долго выдерживать осаду, однако другие племена и Барайас не оказывали мне никакой помощи. Нас обложили четыре римских когорты и более тысячи вспомогательного войска из македонцев, без поддержки шансов у нас почти не было.

Я не сказала, что крепость Барайаса была недалеко от моего Коринфа, лишь дневной переход разделял нас, поэтому именно его силы я хотела использовать. Воевать с римлянами он отказался, а сенатор, что осаждал нас, дураком не был, и поддерживал с ним добрые отношения, понимая, что без помощи мы погибнем. Мне пришлось прибегнуть к хитрости - я написала послание словно от имени Барайаса, где говорилось, что его отряд готов тайно зайти в тыл римлянам и ударить, потом гонец будто случайно попал в руки римских всадников, разведывавших окрестности. Сенатор поверил и послал две когорты к крепости Барайаса, дабы обложить и его, тогда я предприняла рискованный шаг. Всё время осады мы делали вылазки, особо часто ночью, и враг крепко страдал от них, поэтому я уверилась в своих возможностях и первой же ночью после отбытия римского отряда вышла с тремя сотнями своих, устремившись к Барайасу.

Командиром вместо себя я оставила Ахиллу, могучего воина и человека храброго, за Коринф сердце моё почти не тревожилось, ибо укрепились мы хорошо, хотя я и поняла, что сенатор узнал о моём уходе. Замысел мой удался блестяще - римляне обложили крепость ничего не подозревавшего Барайаса, который оказался втянут в войну против воли, а я обрушилась на них с тыла, тут уже и фракийцам ничего не оставалось как ударить из-за стен. Зажав врага, мы истребили его до последнего человека, однако, возвращаясь назад, я увидела, с ужасом, зарево над холмом, город мой горел. Сенатор оказался человеком решительным и пошёл на приступ всеми силами, пока меня не было, мои люди оказались не готовы, деревянные постройки загорелись, в резне и пожаре погибли почти все. Мне пришлось бежать на север, ибо долго ещё римляне рыскали по Фракии, добивая отдельные отряды.

- Почему ты не подалась к Барайасу? - спросил Александр.

- Барайас погиб, люди разбежались из его крепости, и римляне снесли её с лица земли, - ответила Зена, однако о том, как погиб македонец, не сказала, и все поняли, что эту тему ей не хочется затрагивать.

- Это были славные времена, я уверен, - сказал юноша. - Как это было? Как ты была царицей? У тебя был свой трон или знаки власти?

- Глупой я была и думала, что могу безнаказанно играть в могучих царей. Я восседала на троне из кедра, часто держала меч в правой руке и шакру в левой, словно эти вещи были залогом моей власти. Люди смотрели, как я возвышалась над ними.

- Хотелось бы это увидеть, - прошептал Ферамен.

- Это была пустая игра, что скоро и мне самой стало ясно. Царствовать над разбойниками и жадными до добычи, лелея мысль об освобождении с их помощью родного дома - это насмешка богов, ничего более.

- А правда, что ты, будучи пираткой, ходила до самой Италии, и едва ли не гавань Рима собиралась ограбить? - спросил Диоген.

- Никогда не доводилось мне бывать в Италии, впрочем, об этом я не жалею, лишь на Сицилии я гостила недолго. Морские разбойники, действительно, входили в Остию, римский порт, как мне рассказывали потом, но я в это время была далеко на Востоке. Когда Помпей чистил моря от пиратов, я была с Митридатом, и это казалось намного более важным, я ничем не могла помочь детям моря.

- Мне всегда хотелось быть одним из них, - усмехнулся Диоген. - Они были знаменем борьбы против Рима и заслужили уважение всех свободных людей.

- Ты многое забываешь или не хочешь знать, - возразила она. - Римлян немало они сгубили, но много больше убили или обрекли на рабство эллинов. Ты вырос, когда моря стали намного спокойнее, и не можешь помнить, какой страх шёл от них по городам и селениям, ты не видел цепи скованных людей, детей и девушек, эллинов - не варваров, что уводят в рабство, навсегда...

- И ты тоже? - вырвалось у Габриэль.

- У меня было правило - не обрекать на рабский удел людей из своего народа, но варваров всех племён я продала немало. Впрочем, иногда я нарушала своё правило. Иногда ярость моя была неутолима...

- Почему? - спросил немного ошарашенный Диоген.

- Не будем сейчас говорить об этом, - покачала головой Зена, - да, и вообще, пора уже нам обратиться ко сну.

Лето проходило день за днём, и к концу афинского гекатомбейона пришли вести о приближении большого войска к реке. Осталось всего несколько дней до нового столкновения, и вновь тревога ожидания поселилась во всех, эллины начали усиленно тренироваться, кельты же собирали отряды со всей страны. На этот раз гельветы хотели препятствовать переправе свевов и большим числом несли дозор на Рене, однако варвары, вставшие огромным лагерем на своём берегу, послали людей для переговоров.

Зена была среди тех, кто встречал двух свевов в лодке, варварам не разрешили высадиться на землю, и они говорили с воды, кельты же переводили. Свевы сказали, что Каллисто предлагает поединок, именно бой воительниц должен решить спор, если фессалийка проиграет, то варвары обязуются уйти и не возвращаться десять лет, при поражении же дочери Ареса свевы ударят на врага всей мощью. Гельветов насторожило то, что Каллисто требовала свободного перехода через реку, однако Зена велела принять все условия, и, после чудес во время прошлой битвы, даже вожди не посмели с ней спорить.

Позже она собрала предводителей кельтов и своих командиров, чтобы объясниться с ними, в круге людей она изложила свои доводы:

- Разведчики верно сказали, и я сама это видела, наблюдая за врагом на том берегу, что их около пяти тысяч, у нас же - не более трёх. Рен велик, и возможностей переправиться у них будет немало, это лишь дело времени. Исходя из всего этого, я считаю, что нужно принять предложение фессалийки. Вы все знаете, что я буду сражаться до конца, на этот раз я выдвину свои условия - мы будем одни в уединённом месте, и никто не придёт на помощь ни одной из нас. Моя победа избавит вас от войны, ибо свевы держат слово, а если я проиграю, то у вас будет возможность ударить на врага и своими силами добывать успех.

- Согласен. Это хорошее предложение, мы все удостоимся доброго имени, так поступив, - одобрил Сеговак.

- Это достойно гельветов, - согласился Битуис.