Михаил Белов - Царица воинов

В доме Геракла, приняв прощения слово,

ты завершишь скитания свои...

- Тёмные слова, и смысл их сейчас не ясен, однако для тебя есть надежда, ибо сказано о прощении, - вздохнув, произнесла Зена. Напряжения между ними уже не чувствовалось, и Габриэль видела, что настороженность, с которой воительница шла на встречу, оставила её, или же затаилась глубоко внутри.

- В земле кельтов сложно найти храм Геракла, поэтому я не слишком тревожусь за своё пророчество, - ответила фессалийка.

- Посмотрим, - кивнула воительница.

- Они все замерли в ожидании... Я, вот, подумала, что многие ждут нашей смерти.

- О чём ты?

- Люди, не эти дикари, но прежде всего эллины, те города, что остались позади, - сказала Каллисто. - Все они хотели бы, чтобы мы обе пали. Мы же отравляем им жизнь, не даём забыться в своём бессилии, не даём смириться с участью рабов, но тянем куда-то, заставляем сражаться. Наша родная земля больше не любит героев, они словно кровавые раны оставляют на теле её. Что мы оставили? Пожарища городов, надгробные камни, сирот и вдов... Я словно чувствую, как Эллада хочет сбросить нас с себя, ибо мы непосильная ноша для неё. Меня там ненавидят, но и тебе не стоит обольщаться. Пусть никто не скажет тебе в лицо, но за спиной они шепчутся, говорят: "зачем она приехала к нам, зачем заставляет нас вновь сражаться, ведь мы уже начали привыкать к рабству, и это не так уж и плохо". Наша природа иная, мы - львы в мире людей, и в этом ты куда ближе ко мне, чем к любому из своих соратников.

- Я поняла тебя.

- Можешь не соглашаться, ты и так знаешь, что я права.

- Что ж, мы выяснили всё необходимое, - встала воительница.

- Знай, что для меня схватка с тобой - лучшее, чего можно желать в этой жизни, - ответила Каллисто. - Я знаю точно, что ты - самый сильный мой враг из всех, кого я встречала, да и потом такого не будет.

- Ты будешь достойным противником, - кивнула дочь Ареса.

На обратном пути Зена не торопилась, и девушка ехала рядом, наблюдая, как тянутся тени по земле. Они перебрасывались словами, и Габриэль спрашивала:

- Ну, как она тебе? Вы поговорили как добрые подруги. Обменялись словами о взаимном уважении...

- Я следую воинской чести древних, поэтому самое важное здесь для меня одно - это будет славная битва, и, даже если я погибну, я буду ценить её как дар богов.

- Хорошо. Попробую тебя понять.

Вечером Зена сосредоточенно и без посторонней помощи к чему-то готовилась. Она взяла у кельтов масло и долго натиралась в шатре, потом неторопливо нанесла на лицо, руки и ноги тёмные узоры сажей, распустила и расчесала волосы. Заинтригованная девушка прокралась к ней, спросив заговорщическим тоном:

- Чем ты тут занята таким тайным?

- Предстоит серьёзная схватка, и я хочу исполнить перед ней старый ритуал, коему научилась у фракийцев. Они танцуют с оружием в честь Ареса, укрепляют дух свой и очищают сердце от всего лишнего, дабы свободными идти в бой. Я поняла сегодня, что должна это сделать.

- Ты перед всеми хочешь исполнить? - Габриэль оглядывала её обнажённое тело, мрачно сияющее в неверном освещении шатра.

- Так нужно. Это не просто танец, я хочу показать отцу, что готова, знаю, что ему это понравится. Кельтам, да и нашим воинам нужна вера, так пусть увидят это. Я думаю, это вселит в них если и не уверенность в победе, то хотя бы жажду битвы.

- Будешь танцевать в честь отца? Я хотела бы это увидеть, - прошептала девушка, отчаянно желая коснуться.

- Увидишь. Скажи им, чтобы собирались к большому костру, что сложили ранее. Я выйду скоро, а ты сядь поближе...

Ночь была ясной, и в остроте её силуэтов горел огонь, множество народу, несколько тысяч, окружали костёр, оставив вокруг него пространство шагов в двадцать в диаметре. Кельты понимали, что предстоит какой-то неведомый им ритуал, поэтому были возбуждены и озирались как дети, впрочем, эллины были заинтересованы не меньше. Габриэль сидела в первом ряду, устроившись прямо на траве, Александр, разместившийся рядом, принёс ей италийский виноград.

Зена появилась в круге внезапно, будто воплотившись из самой тьмы, она была обнажена, письмена татуировки горели на натёртом маслом теле, на лице была полосы раскраски, в руках - меч без ножен. Её вид вызвал удивлённый выдох всех собравшихся, она же медленно двинулась вокруг пламени, и отблески огня окутывали её так, словно дракон обвивал тело. Тряхнув распущенными волосами, доходившими до середины спины, дочь Ареса начала свою пляску.

Она не особенно любила показывать своё тело посторонним, и Габриэль это знала, но сейчас стыд словно оставил её, она была обнажена перед людьми и богами, перед самим роком. Возможно, так уже было раньше, девушка могла лишь гадать, бессильная заглянуть в непроницаемую тьму её прошлого. Она вышла, чтобы умереть и переродиться, чтобы стать самой собой, не отрекаясь ни от чего, но всё соединяя, чтобы кровь богов и людей в ней горела, не сжигая, по крайней мере, не сегодня. Рой мыслей в голове Габриэль мгновенно схлынул, как только воительница приблизилась, вид её заставил забыть обо всём и только следить неотрывно, движение гипнотизировало, меч вспыхивал в отблесках огня. Время, казалось, замедлило свой бег, и все они смогли выдохнуть, лишь когда она замерла на земле, вонзив клинок на треть. Жизнь словно покинула её на миг, будто меч нашёл свою цель, но потом она внезапно вскинулась и закричала задорно в честь Ареса, все подхватили, и ночь заметалась от гула и движения.

Уже в шатре, когда все разошлись, и они остались вдвоём, Габриэль села на край ложа, думая, что это может быть их последняя ночь. Зена опустилась рядом, приблизилась, жар её тела чувствовался на расстоянии. Девушка сказала:

- Не отвлекайся на меня, тебе завтра слишком важное предстоит.

Воительница даже не стала отвечать ей, просто повалив и прижав...

За внешним спокойствием людских масс скрывалось едва сдерживаемое напряжение, утро было в зените, и в раскинутых шатрах воительницы готовились к битве. Где-то на противоположной стороне долины, за тёмной тканью полога ополчалась Каллисто, и её ненависть чувствовалась Зеной словно далёкое дыхание, ибо они были связаны родственной кровью. Сама воительница готовилась с помощью Габриэль, проверяя всё снаряжение как никогда прежде. Кельтскую кольчугу она одела на двойной хитон, на пояс повесила кинжал в ножнах и шакру в чехле, за пояс же заткнула и перчатку, ещё один кинжал она привязала к ноге, меч на перевязи закинула за спину. Девушка подала ей круглый щит и копьё длиной футов в десять, которым можно было действовать в ближнем бою. Габриэль после вчерашнего разговора старалась больше не говорить о личном и выглядеть спокойной, ибо Зена не должна была отвлекаться от главного. Воительница попрыгала на месте, чтобы убедиться, что доспех сидит хорошо, кивнула, и молча они вышли на свет.