Светлана Фортунская - Анна, королева. Книга 1: Дочь князя

Кена вгляделся пристально в лицо говорившего.

— Варо, сын Автана, ты хозяин своим словам? Ты, я гляжу, слишком молод, чтобы быть мужчиной…

Варо гордо выпрямился в седле и положил ладонь на рукоять кинжала.

— Сейчас не время оскорблять и быть оскорбленным, — высокопарно произнес он, — но если мы останемся живы, я вспомню твои слова.

— Вэ, сын Автана, я старик, — отозвался Кена, — и ты правильно говоришь, не такое это время. Просто твоя новость ужаснее прежней во много раз, и я должен быть уверен… Где, ты говоришь, ты видел их?

— Мы с отцом пасем овец на дальних пастбищах, наш кош стоит — теперь уже, наверное, стоял — в двух днях пути от Орлиного перевала. Неделю назад дозорные сказали нам, что на той стороне гор скапливаются каптары, и мы решили отогнать отару в долину Звонкой реки. Дозорные, правда, говорили, что каптары движутся куда-то в сторону, к югу, и, может быть, не нападут. Они все равно собирались развести костер, мы пустились в путь, но дыма над Орлиным так и не увидели. А вчера, когда мы завернули отару в долину Звонкой, возле порогов — знаешь? — нам попалось на глаза что-то непонятное, кусок мяса, — это была человеческая голова, старик, и отец посмотрел и сказал, что узнает клыки каптаров. Мы поднялись на скалы и увидели их, они идут по дну ущелья Каменки, и их столько, сколько звезд в небе, а, может, сколько камней в горах, неисчислимо! Отец погнал отару дальше, а меня послал в крепость. Там, где Каменка соединяется с Большой рекой, я встретил их головной отряд, и они видели меня, и, если бы не Ветер, — он похлопал коня по взмыленной шее, — если бы не его легкие ноги, и если бы каптары умели быстро бегать по склонам, я бы не рассказывал тебе этого сейчас. Но я ушел от них, и скакал к вам кружной дорогой, и вот я здесь, а скоро здесь будут и они.

— Вэ!.. — только и сказал Кена.

Аник в сопровождении трех дружинников и Арвик собиралась покинуть крепость. Князь, ускакав собирать воинов по селениям, велел дочери отправляться в путь, не дожидаясь его возвращения. Но Аник медлила, ей хотелось на прощание еще раз обнять отца, да и просто боязно было уезжать из крепости, да и страшно было смотреть на скопище людей на крепостном дворе: где разместятся они, и что будут есть, и чем кормить согнанную в крепость скотину — хотя и еда, и корма, и дрова были запасены на случай осады, по словам Прудис, в достаточном количестве. Прудис наезжала в крепость два или три раза в год и проверяла состояние дел в хозяйстве на правах бывшей помощницы хозяйки крепости и старшей родственницы Аник. В последнее время это стало очень раздражать дочь князя, и она с нетерпением ожидала окончания визита Прудис, но сейчас она пожалела, что Прудис здесь нет. Однако у Прудис были свои заботы — по склонам Дозорной горы тянулась такая же вереница беженцев, как и по склонам Красной, может быть, не столь многолюдная, но ведь Дозорная башня была во много раз меньше Красной крепости.

Воины торопили Аник. И Аник, в последний раз оглядев забитый людьми и скотом двор крепости, со вздохом села на коня.

— Вэ, дочь князя, погоди! — остановил ее окрик Кены. Аник обернулась.

— Тебе нельзя ехать, дочь князя. Вот этот парень говорит, что видел каптаров в дне пути отсюда. А с тобой только три всадника. Что такое три всадника перед стаей каптаров, тьфу! — Кена сплюнул. — Так что жди князя, девочка, и я не думаю, что он отпустит тебя.

— Дочь князя? — воскликнул парень, на которого указывал Кена, и спрыгнул с коня, — здравствуй, Аник, дочь Варгиза!

— Здравствуй и ты, незнакомец, — вежливо ответила Аник, глядя на парня сверху вниз.

— Ты не узнаешь меня? Я — Варо, сын Автана.

— Варо? — переспросила Аник, удивленно поднимая брови.

— Ты с твоим отцом была в нашем коше несколько лет назад, и даже ночевала, а потом еще я кормил тебя земляникой…

— Да, я помню… Ты еще рассказывал мне про йети, — улыбнулась Аник, — и у тебя были такие большие собаки, и я их боялась, а ты не боялся. Здравствуй, сын Автана! Рада приветствовать тебя в Красной крепости.

— Плохое время для встречи, дочь князя, — ответил ей Варо, — я рад видеть тебя, но не рад той вести, которую привез…

— Вэ, что такое? — прервал их Кена, — торчите на дороге, да беседуете, как два князя на приеме в царском дворце. Отведи-ка, парень, своего вороного на конюшню, а то людям пройти не даешь. А ты, дочь князя, ступай в свои покои и жди отца.

— Но отец велел мне отправляться, не дожидаясь его…

— Не могу тебя пустить, дочь князя, если каптары уже в долине Большой реки… Вэ! — вдруг крикнул он, указывая в ту сторону, где была дорога на Твердыню, — каптары уже у крепости Острой горы, мы отрезаны.

На пути в столицу, в нескольких часах езды от Красной крепости, начинались владения князя Гургена. Границу княжеств обозначала гора Острая. Кена указывал именно на эту гору. На ее вершине горел костер, застилая небо клубами черного дыма.

— Может быть, это просто сигнальный костер, они зажгли его, увидев наш, чтобы передать известие дальше? — спросила Аник.

— Нет, дочь князя, сигнальный костер зажигают из сухих дров, и дым от него серый. А тут горит смола, дым черный и жирный. Пастух сказал правду, завтра они будут здесь. Каптары на землях князя Гургена.

— Я должен вернуться к отцу, — сказал Варо, вскакивая в седло, — я должен сказать ему…

— Слезь с коня, мальчик, и иди в караулку, — ответил ему Кена, — ты не доберешься до отца теперь, только голову потеряешь. Твоему отцу будет спокойнее знать, что ты остался в крепости.

— Он там один, с овцами, он не управится…

— Вэй, Варо, не спорь с Кеной, все равно ты его не переспоришь, — посоветовала Аник, слезая со своей белой кобылы, — Кена, если что-то говорит, то даже мой отец его слушает.

— Кена? — Варо задрал голову и посмотрел на окно привратницкой башенки. Старого воина уже не было в окне, но зато они услышали звон сигнального колокола, частый и тревожный. — Это тот самый Кена, сын Самела? Отец велел мне говорить с ним, если не будет князя…

— Я не знаю его полного имени, — ответила Аник, с интересом глядя на мальчика, — но в крепости только один Кена. Наверное, твой отец говорил про него. А откуда он его знает?

— Мой отец не всегда был пастухом, — сказал Варо. — Но покажи, где у вас конюшня, и где караулка.

Аник показала Варо и конюшню, и караулку, и сад, в котором росли яблони, и груши, и смородина, а между деревьями посажены были травы для супа: укроп, и базилик, и мята. Потом, когда вернулся князь и подтвердил слова Кены о том, что дорога на Твердыню перерезана, и что скоро каптары будут здесь, и что Аник никуда не уезжает, и что Варо остается, дочь князя показала сыну пастуха все закоулки крепости. Даже вышитое ею знамя, которое так берегла от чужих глаз.