Светлана Фортунская - Анна, королева. Книга 1: Дочь князя

Варо был восхищен.

— Это ты сама все нарисовала и вышила? Ва!.. А почему оно здесь, почему оно не развевается над самой высокой башней крепости?

— Оно еще не закончено, — объяснила Аник. — Я хочу обшить его каймой с золотыми и алыми кистями. Но теперь неизвестно, когда это будет, ковровая не работает…

Из ковровой вынесли ткацкие станы, и там теперь жили беженцы из соседнего селения и из поселка шаваб, как и во всех почти помещениях крепости, даже в той комнате, где Аник занималась с отцом Константином. Только покои князя и самой Аник да церковь были свободны от постоя. Второй уже день, как затворили ворота крепости, и воины на стенах зорко вглядывались вдаль — не покажутся ли враги.

Аник была, как ни странно, менее занята, чем обычно. Ковровщицы, свободные от своего привычного труда, заменили ее на кухне, да Аник и не справилась бы сама с обедом — слишком много ртов надо было накормить. Князь велел все съестное, принесенное крестьянами с собой, собрать в кладовых, и готовить пищу на всех сразу, чтобы не тратить лишних дров — ведь дрова были нужны, чтобы варить смолу и кипятить масло. Аник тщательно подсчитала все припасы — те, что были собраны в крепости, и те, что принесли крестьяне. Каждый вечер она записывала угольком на большой доске, висевшей у стены, все, истраченное за день, в том числе и дрова, спаленные в кухонном очаге. Днем же Аник была свободна, и могла посвятить все свое время своему новому другу. Запретить это ей было некому — князь с дружинниками караулил дороги на Твердыню и на крепость Серых Скал, в крепости из мужчин остались только Джоджо да Кена. Кена, правда, заметив парочку, ворчал и отправлял Варо на конюшню заниматься лошадьми, или кормить скотину, или находил еще какую-нибудь работу, а Аник отсылал в ее комнату.

— Иди к себе, дочь князя, займись делом.

Аник послушно уходила, но не к себе, а куда-нибудь поблизости от занимавшегося работой Варо. Когда мальчик освобождался, они бежали подальше от зоркого взгляда Кены — на крепостные стены, или в сад, или поднимались на Сигнальную башню, где дежурил Джоджо, держа наготове дрова и смолу для сигнального костра.

— Что это, не пойму, — бормотал Джоджо, — где они?… Я видел их следы на берегу Большой еще третьего дня, неужели они прошли мимо? Они всегда нападали, они не могли не видеть крепость и людей, что сталось с ними?

— Может, они пошли на Межгорье? — спрашивал Варо, — решили, что крепости им все равно не взять, и отправились походом на равнины?

— Ты говоришь о них, как о людях, — сказал Джоджо недовольно, — а они не люди, они животные, они не могут думать и решать. Как собаки — если собака видит зайца, она за ним гонится.

— Нет, — возразил Варо, поразмыслив, — то есть плохая собака, может быть, и погонится, а пастушья овчарка — нет, она знает, что у нее другая забота — охранять стадо от волков. Только плохая собака бросит стадо, чтобы погонять зайца.

— Ва, дурная голова! — рассердился Джоджо, — а почему? Она что, сама себе придумала, что ей нельзя гоняться за зайцами?

— Я ее научил, другие собаки научили — она умная, она понимает…

— Вот я и говорю, собака понимает, если ее кто-нибудь научит. Хотел бы я знать, кто научил каптаров воевать. Не сами же они!..

На третий вечер, не дождавшись каптаров, только обнаружив многочисленные их следы, дружинники вернулись в крепость.

Вечером князь созвал старых и опытных воинов. Аник с Варо устроились в саду, под окнами большого зала, где собрался совет — не для того, конечно, чтобы специально подслушивать, а так, вдруг что-то да услышат. Но как дети не прислушивались, до них доносилось только невнятное бормотание, да иногда неразборчивые возгласы.

Их уединение было нарушено. Большой человек с факелом, ослепившим Аник и Варо после ночной тьмы, вошел в сад.

— Эй, есть тут кто? Дочь князя?

Аник по голосу узнала Гива, взятого после того давнего случая с каптаром в княжескую дружину.

— Я здесь, Гив, — отозвалась она.

— Дочь князя, ты не знаешь, где твой новый дружок, сын пастуха? Я его повсюду ищу.

— А зачем он тебе?.. — начала было Аник, но Варо выступил из темноты:

— Я здесь.

— Идем, князь зовет.

Оставшись одна, Аник быстро вскарабкалась на яблоню, с которой можно было заглянуть в окно. При Варо она постеснялась это сделать — все-таки она уже не ребенок, ей уже минуло тринадцать, скоро будет четырнадцать, и что бы он подумал, если бы узнал, что дочь князя Варгиза лазает по деревьям, как мальчишка?

Комната была освещена масляными светильниками, горевшими тускло, но кое-что Аник увидела: своего отца, сидевшего у стола, и Кену, сидевшего рядом с ним, и еще троих воинов. Гив привел Варо и поставил перед князем. Князь что-то спрашивал у сына пастуха, мальчик отвечал ему, по виду нисколько не робея. Аник обрадовалась тому, что, как видно, Варо позвали к князю не для того, чтобы наказать. Да и то — разве у князя мало сейчас других забот, чтобы думать о каких-то детских проказах? К тому же Аник не знала за собой и за Варо ничего, в чем они бы провинились — ну, не слушали иногда старого Кену, но Аник и не должна его слушаться. В конце концов, она, Аник — дочь князя, и подвластна только своему отцу.

Варо кончил говорить, князь задал еще несколько вопросов и отпустил его движением руки. Аник быстро спустилась вниз.

Когда Варо появился в саду, девочка, как ни в чем ни бывало, смотрела в звездное небо.

— Ва, дочь князя! Твой отец сказал, что я теперь буду дружинником!

— Да ну? — удивилась Аник, — и тебя за этим позвали на совет?

— Нет, конечно. Князь спрашивал про каптаров, где точно я их видел, и сколько их было, и вообще… Они собираются завтра в долину Большой реки. Потому что если каптары прошли мимо, то, значит, Красная крепость не выполнила самого главного из того, что должна сделать — не задержала врага. Они хотят пощипать немножко каптаров по бокам и за хвост, может, и меня возьмут… Ва, если бы!..

— Разве у каптаров есть хвосты? — удивилась Аник.

— Это просто так говорится, — засмеялся Варо, — пощипать за хвост — это значит напасть сзади. Ва, я умею рубиться на мечах и стрелять из лука, меня отец учил. Он говорил, что как он не всегда был пастухом, так и мне не придется. И сбылись его слова!..

— Не понимаю, чему тут радоваться, — сказала Аник, — тебя могут ранить или даже убить. То, что рассказывают о каптарах, страшно.

— Мужчина не должен ничего бояться, — пожал плечами Варо, — мужское дело — воевать. Даже если убьют, ну и что?

«Он ничего не боится, этот Варо, — думала Аник ночью, ворочаясь в постели и пытаясь уснуть, — даже мой отец и Джоджо, даже старый Кена их боится, а Варо не боится!»

Случая показать свое умение рубиться мечом для Варо так и не представилось. Мглистый рассвет застал Красную крепость в кольце осады.