Андрей Завадский - Выбор

Почти уже добравшись до цели, путники встретили Рупрехта. Чародей, тоже одетый в роскошные одежды, улыбнулся, увидев друзей.

- Его величество желает отблагодарить нас за службу, - сообщил маг, приблизившись к своим товарищам. - Сегодня великий день, день воздаяния! Не продешевите, - лукаво усмехнулся он.

- Прошу, господа, - провожатый, указывая на высокие створки, за которыми и начинался тронный зал, отступил в сторону, и стражи, стоявшие по обе стороны от входа, распахнули двери.

Церемониймейстер, невесть какими судьбами отыскавшийся во дворце, ударил о мраморный пол тяжелым посохом, зычно гаркнув:

- Его милость Бранк Дер Винклен, рыцарь из Дьорвика! Оруженосец Ратхар, сын Гелина! Мэтр Рупрехт, странствующий мудрец и чародей!

Ступив под своды залитого солнечным светом зала, все трое осмотрелись, увидев возле стен множество людей. Огромное помещение, предназначенное для торжественных приемов, оказалось заполнено до отказа. Здесь было полно рыцарей, но хватало также и простых солдат, видимо, особо отмеченных своими командирам, а также и горожан, гильдейских старшин или кого-то в этом роде. Все они уставились на троицу гостей, и по залу пополз шепоток.

- Подойдите ко мне, друзья! - громкопроизнес король, гордо восседаший на троне.

Все трое, рыцарь, оруженосец и маг, плечо к плечу шагнули вперед, величественным шагом двинувшись навстречу королю. Эйтор, облаченный в горностаевую мантию, бесстрастный и молчаливый, из-под прикрытых век наблюдал, как маршируют по просторному, полному голосов и шума залу, словно гвардейцы на параде, его спутники.

Они кожей ощущали на себе десятки чужих взглядов, заинтересованных, восхищенных, и даже завистливых - каждый, кто был здесь, мечтал оказаться обласканным самим королем, но участь эта досталась двум чужакам и простому крестьянину, а вовсе не благородным дворянам.

Гости остановились в пяти шагах от трона, разом поклонившись Эйтору. Невольно люд, собравшийся во дворце, притих, ожидая, что же скажет владыка Альфиона. И государь не стал испытывать терпение своих подданных.

- Приветствую вас, храбрецы, - громко, так, что каждое слово эхом раздавалось под высокими сводами зала, произнес Эйтор. - Мы вместе прошли весь Альфион, с востока на запад, через сражения, через кровь и пожары. И ныне, друзья мои, настал час воздать каждому из вас по заслугам. Вы стали героями для всего королевства, и доблесть ваша не будет забыта впредь!

Уже никто не отводил взгляда от троицы счастливчиков, удостоившихся такого почтения от самого короля. И едва ли кто-то из всей этой публики хоть на миг задумался, какими подвигами, усилиями за пределом человеческих возможностей, каким риском это почтение нужно было заслужить.

- Рыцарь Бранк, - взор короля, вновь обретшего свое королевство, обратился к дьорвикскому паладину, почтительно, но без тени раболепия склонившему голову. - Ты прежде не раз доказывал свою отвагу, проявив в боях доблесть, достойную легенд. Ты заслужил величайшее почтение всех без исключения моих рыцарей, и я хочу отныне видеть тебя по правую руку, возле своего трона. Прими мою милость, стань первым воином Альфиона, начальником над моим войском, рыцарь Бранк.

Народ в зале удивленно ахнул. Конечно, все понимали, что награда для чужеземца будет щедрой, но никто не мог и подумать, насколько. И многие рыцари, многие альфионские лорды, те, кто не настолько запятнал себя позором измены, чтобы вовсе быть отлученными от двора, помрачнели, едва только узнав, что этот пришелец может стать военачальником Альфиона, а не они, славные и своими делами, и своими предками.

- В твоей стране рождаются великие воины, рыцарь Бранк, - чеканил слова Эйтор, наверное, все же ощутивший, какую реакцию вызвало у гостей его предложение, но не собиравшийся отступать от своего решения в угоду кому б то ни было. - Дьорвикские гвардейцы, что служили мне прежде, не устрашились вступить в боя даже с колдуном. Они почти наверняка знали, что погибнут, но не отступили, не попрали свою клятву, и потому, умере, навечно остались в нашей памяти. И я хочу возродить гвардию, призвав в королевство луяших из твоих земляков, тебя же я поставлю над ними, кК и над всеми воинами Альфиона.

Дер Винклен сперва не нашелся, что ответить. У себя на родине он был лишь одним из многих, не хуже, но и не лучше прочих, добившись славы, став знаменитым, но, все же оставаясь лишь простым воином из древнего рода, которому едва ли суждено было приблизиться к владыке Дьорвика. И сейчас, вымолвив одно слово, он мог стать верным слугой Эйтора, возвысившись над всеми прочими рыцарями.

На мгновение Бранк Дер Винклен словно перенесся в грядущее, словно наяву увидев, как он въезжает в Фальхейн во главе войска, в очередной раз одержавшего победу. Над головой его полощется на ветру боевой стяг, с которого грозно щерит клыки свирепый вепрь, добрые горожане, живой стеной ставшие вдоль главной улицы, выкрикивают имя победителя, воздух полнится звоном серебряных горнов, а из ворот королевского дворца навстречу выходит сам правитель Альфиона, дабы воздать по заслугам первому воину державы.

- Прости, государь, но я не достоин такой чести, и не могу принять столь щедрый дар, - почувствовав, что молчание становится неприлично долгим, наконец, вымолвил рыцарь. - Благодарю тебя за милость, воистину королевскую, но сейчас я желаю лишь поскорее вернуться в родной край. С юга приходят дурные вести, которые наполняют мое сердце тревогой, владыка. Эльфы вновь подняли голову, грозя огнем и мечом моим сородичам. Снова и снова их отряды являются на земли Дьорвика, принося войну в наши дома. Они истребляют всех людей без разбора, предавая огню целые селения. Народ в панике бежит на север, надеясь у нашего короля найти помощь и защиту. Сейчас моему господину понадобится каждый меч, и я не могу в этот тяжкий миг быть вдали от родины. Я прежде отдал немало сил своих служению Дьорвику, и ныне, в этот грозный час, пришла пора вновь стать на защиту моей страны.

- Что ж, - протянул Эйтор, уставившись куда-то в пустоту, поверх головы вновь почтительно склонившегося рыцаря. - Право, мне жаль, что ты принял такое решение, рыцарь Бранк. Ты успел заслужить мое безграничное доверие своими ратными делами, и поверь, я осыплю тебя милостями, достойными и самого короля. Но я не вправе приказывать, и если так велит тебе сердце, если долг перед своей страной в тебе столь силен, то ступай на юг, и бейся там с врагами вашего народа. Это дело, достойное рыцаря, а ты, я знаю, являешься лучшим из них, воплощенным идеалом чести и доблести, который столь часто воспевают в балладах. И если я иначе не мог отблагодарить тебя, то прими в дар, как напоминание о том, что в моем королевстве тебя всегда будут рады, этот клинок.