Марина Броницкая - Я не Поттер!

— Ну да, а что вас так удивляет?

— Ты же грифиндорец, Гарри, как и твоя мама… — мужчина подошел ко мне и наклонился, словно хотел убедиться в чем‑то. — Но мы разговариваем с тобой почти час, а ты даже мельком не упомянул никого со своего факультета.

— А… — протянул я с пониманием. — Вы о красном шарфике?

Сириус не ответил, во время нашей милой беседы его мир и так уже рухнул не единожды.

— Я слизеринец, только директор мне не разрешил учиться на факультете, которым отец руководит. Родственные связи и всё такое… не положено, в общем.

— Я правильно понял, Грифиндор ты ненавидишь, как и директора?

— Ага…

Доев проклятый поздний ужин, я поспешил раскланяться, горло саднило от разговоров.

— У меня зелье оборотное есть, если хотите как‑нибудь в школу попасть… Только его немного, минут на двадцать хватит.

— Ты уже уходишь?!

В вопросе угадывалась настоящая паника, крестный не хотел оставаться наедине со своими мыслями. После стольких лет, проведенных в Азкабане, он с трудом выносил пытку одиночеством. Однако я ему не помощник, не друг и не нянька.

— Сегодня полнолуние, — я кивнул на открытое окно. — Вдруг Люпин проберется на территорию? Я еще жить хочу!

Серость вошедшей в свои права ночи скрывала от меня высокую, костлявую фигуру крестного. Но всякие социальные навыки Сириуса нуждались в срочной реабилитации. Нормальный человек не провожал бы меня до выхода немигающим взглядом, да еще в какой‑то зловещей тишине. Безвольно свесив руки вдоль туловища, он пошевелился только один раз, когда порыв ветра разметал его русые, с проседью, волосы, и прядь не упала ему на глаза. Он поспешно откинул её, чтобы она не мешала ему видеть меня, и вновь застыл, словно памятник самому себе. Может, и вправду, он умер еще тогда, когда примчался на развалины моего дома, но нашел в них лишь бездыханные тела друзей? Думаю, так оно и есть.

Вернувшись в эту, новую жизнь, Блэк больше всего на свете хотел найти себя в мальчике по имени Гарри Поттер. Хотел спасти его, искупить вину, обрести смысл существования, доказать свою невиновность, увидеть в знакомых зеленых глазах восторг и слепую, безусловную веру в него, такого сильного и доброго…

В Азкабане Сириус имел мечту, а здесь и сейчас у него нет ничего.

* * *

— Профессор, немедленно покажите мне живую летучку. Я сделала образ каркаса, но крылья недостаточно подвижные, и она пока не изрыгает огонь, а сморкается… Профессор? Вы куда?!

Девчонка растерянно смотрела вслед улепетывающему от неё профессору, за которым постыдно улепетывал и я. Но не была бы Джинни собой, если бы сдалась на растерзание неудаче вот так запросто. Рыжая пигалица метнулась за нами и встала на пути у своего декана, приняв воинственную позу а–ля миссис Уизли.

— Ваш заказ прибыл еще вчера, в большой черной коробке. Покажите мне летучку, или мы проиграем конкурс, как в прошлом году! Моя модель имеет отличные структурные характеристики, но…

— Джинни, позже, честное слово — покажу.

Мы стояли возле тупика, ведущего в гостиную Слизерина, и пытались выбраться из подземелий никем не замеченные. Однако план этот пришлось признать глупым, ибо пройти незамеченным Северус Снейп не может в принципе, а кто‑либо еще, то есть Драко и Рон, наотрез отказались одолжить свои жизни пусть даже и на такое короткое время.

— А вы… а вы… — рыжая начала заикаться, сраженная наповал таким обращением. — А… вы хорошо себя чувствуете?! Может, температура? Неприятности? Я могу позвать…

Сириус перебил заботливую ученицу, легонько хлопнув её по плечу.

— Не стоит беспокоить директора, и в мадам Помфри я не нуждаюсь… Эээ… спасибо за заботу!

Я прикрыл глаза и смирился с неизбежным — срочной корректировкой плана.

— Но дома…

— А уж мистера и миссис Уизли дергать по пустякам не стоит и впредь, — улыбался якобы профессор Снейп. — Летучка обязательно будет!

— Я хотела сказать, что лорд Малфой сейчас дома, а не мои родители. И я могу оказать услугу, вызвав его сюда… — излишне подобострастно бормотала никогда не боявшаяся отца Джинни, — …чтобы он надрал тебе задницу и вправил мозги! Драко, ты рехнулся?!

Со всей дури девчонка врезала Блэку кулаком в живот, таким странным образом не одобрив поведение наглого блондина. Несчастный согнулся пополам.

— Это что еще за шуточки, Гарри? Ты не уважаешь собственного отца?! — негодовал новоявленный блюститель морали.

Корректировка плана прошла удачно, не понадобилось и моего участия.

— Уважаю! — поспешил я заверить Уизли, из глаз которой просто искры летели. — Это я так, пошутить хотел…

— Пошутить? — девчонка с явным недоверием поморщилась. — Ты?

— Ну да, я… Не смешно?

Она на мгновение задумалась.

— Нет.

— Ну и ладно, — я обиделся. — Мы пошли. Да, Драко?

Сириус простонал что‑то, отдаленно смахивающее на согласие и посеменил к спасительному свету в конце коридора.

— А с тобой мы еще поговорим! — рыжая погрозила нам кулаком и двинулась в сторону гостиной. — Тоже мне шуточки… — бормотала она до тех пор, пока мы не перестали её слышать.

— Какая крепкая девочка! — заметил Блэк, переведя дух и отдышавшись.

Огласившись с его мнением целиком и полностью, я потащил мужчину за собой, на лестницы, но тот не желал идти быстро и все оглядывался по сторонам, дотрагивался до стен и статуй, словно не верил в реальность происходящего, и шумно вдыхал в себя воздух.

— Это лучшее, что было со мной в жизни — моя школа…

Я боялся, как бы блаженное выражение лица обычно злющего профессора не сподвигло кого‑нибудь на вызов колдомедиков, но, как оказалось, бояться стоило совсем не их.

По холлу первого этажа пронесся радостный визг.

— Профессор! А вот и вы! — возликовала Лаванда, словно оазис в пустыне обнаружила.

И топот верблюжьих копыт, то есть ног полутора десятков третьекурсниц Грифиндора, заставил меня содрогнуться.

Достигнув цели, то есть вынужденно обожаемого директора, а мода на него оставалась актуальной до сих пор, девчонка вся подобралась и как можно более ответственно выпалила:

— Мы хотим консультацию! Сегодня! Можно?

— Полагаю, что да…

Прикусив губу, мысленно я уже готовил оправдательную речь, и представлял, как привожу отца в чувство, обливая его ледяной водой.

— Профессор! — этот голос заставил меня не просто содрогнуться, а пригнуться и приготовиться бежать.

Не успели мы миновать еще один пролет, как нас догнала Грейнджер, леветирующая перед собой кипу аккуратно сложенных книг по разным предметам. О том, что это была именно Грейнджер, а не кто‑нибудь еще, свидетельствовал лишь её противный скучный голос и торчащая в разные стороны пакля, гордо именуемая волосами. Всё остальное скрыли собой научные труды и учебники.