Марина Броницкая - Я не Поттер!

— Пошли отсюда скорее… — слова Уизли, адресованные Драко, развеяли дымку свежего воспоминания перед глазами. — Вдруг нас кто‑нибудь здесь увидит!

Драко философски оглядел ораву пооткрывавших рты однокурсников за своей спиной, и тоном терпеливого старшего брата, готового вот–вот перестать быть терпеливым, произнес:

— Нас уже видят, Рон.

Издалека донеслось множество голосов, и это означало, что процесс набивания желудков, которому директор придавал столько значения, окончился. Шаги десятков ног приближались с неумолимой скоростью. Слышались возгласы веселых и беззаботных людей. Еще миг — и нас окружила праздничная толпа. Но как только первые подошедшие увидели висящую кошку, в коридоре сразу же воцарилась тишина.

— Трепещите, враги наследника! — громко крикнул кто‑то, кого мне захотелось прибить на месте. — Сначала кошка — следующими будут те, в чьих жилах течет нечистая кровь!

Это Малфой, немного поразмыслив, решил не упускать возможности заявить об особенности своей семьи и её предпочтениях, в результате чего я закатил глаза к потолку и призвал высшие силы даровать мне спокойствие. Стоило напрягаться и прятать его от окружающих, отводить возможные подозрения, если он кричит о них так, что слышно даже глухим! Его холодные глаза ожили, а на бледных щеках заиграл румянец. Хоть бы он охрип в том подземелье, что ли…

* * *

— Ученику второго курса такое не под силу, Ремус, — возразил Дамблдор, — мы имеем дело с искуснейшей черной магией…

Дышать в кабинете по Защите было нечем, но я был счастлив, несмотря на испепеляющие взгляды оборотня, способные прожечь во мне с дюжину дырок. Во первых — кошка жива, просто оцепенела, а с этим папа справится в два счета, ему не привыкать её выхаживать, а во вторых…

— Правда, дети, Гарри ведь был с вами? — спросил Дамблдор, немного приподнял очки и окинул взглядом комнату, набитую людьми, как улей Хагрида пчелами. Нелегкая судьба даже не сжалилась над Симусом и подвинула, а скорее притиснула его поближе к МакГонагалл, и он уже два раза умудрился наступить ей на ногу, что явно повлекло за собой проклятия в адрес и чистой крови, и нечистой, и перемешанной, да и вообще, какой бы то ни было.

— Правда! — подтвердил целый хор нестройных голосов. Кто вынужденно, не погрешив против истины, а кто с радостью, не погрешив против истины и меня.

— Правда–правда… — пискнул затесавшийся в компанию свидетелей Пивз. — Я сам его на юбилее призрачных видел! — соврал он наглым образом. — А Люпин глупый, ой какой глупый…

Во вторых — Люпин действительно глупый, не может справиться с эмоциями и пыхтит от возмущения, как паровоз. Сложил руки на груди, ноги на ширине плеч, ноздри подрагивают… Ну прям готовый боец с не очень добрыми мальчиками! По–моему, Альбус даже немного стесняется такого поведения преподавателя, и время от времени кидает на него осуждающие взгляды.

— Ремус, вам просто необходимо завести собственных детей, может тогда вы перестанете нападать на чужих… — папа в задумчивости потер подбородок. — Однако стоит признать, я погорячился… Это не выход, вы же начнете набрасываться на своих!

Слизеринцы громко засмеялись, ведь в присутствии своего декана ничего не боялись. Но только я, директор и Минерва могли понять, что означали жестокие и справедливые слова Северуса Снейпа.

Процесс покидания столь гостеприимного кабинета, прямо скажем, затянулся. Я присел на последнюю парту, положил миссис Норис рядом с собой — отец поручил мне доставить живое чучело к нему в кабинет — зевнул, и приготовился ждать рассасывания затора в дверях. Когда, наконец, в классе не осталось никого кроме Люпина и директора у доски, успокаивающе поглаживающего оборотня по руке, я вышел. Но пройдя целых два этажа, возмущенно замахал руками и готов был наградить сам себя хорошим тумаком по безмозглой макушке. Кошка то до сих пор на скамье валяется! Нет, я никогда не найду взаимопонимания ни с дохлыми животными, ни с живыми, ни замороженными. Повезло еще, что у Филча выходной.

Тяжело топая обратно и не видя ничего вокруг от усталости, я все же не смог не заметить прошмыгнувшего в кабинет Люпина Невилла. Мальчишка воровато оглянулся, открывая двери, и я отпрыгнул в сторону, больно ударившись о что‑то твердое. Понаставляли тут… стен! Потирая ушибленный бок, я поковылял вперед, передумав снимать с Невилла чары и дарить ему желанную ночную свободу выбора. К тому же, если не услышу ничего судьбоносного, прокляну. Обоих!

— Он Плаксы Миртл боится… точно вам говорю, сильно боится! — испуганно шептал доносчик. — А Гарри ничего никогда не боится!

— Невилл… — тоном взрослого и умного возразил Ремус. — Люди не могут ничего не бояться. Может, Снейп призраков недолюбливает? Да и Миртл эта, противное такое привидение!

— Гарри всех недолюбливает… — ответил добрый Невилл. — А Миртл он по–другому боится, не так, как будто ему страшно. По–другому! — твердил мальчишка.

— Это ты его боишься, ребенок. Давно пора мне рассказать — почему…

— Не расскажу.

— И меня боишься? — мужчина понимающе хмыкнул.

— Нет! — решительно ответил Невилл. — Просто у меня доказательств нет… — голос стих и стал неуверенным. — Никаких. Но он точно боится Плаксу Миртл, я видел. На юбилее у Почти Безголового Ника…

Люпин поднялся и послышался шум отодвигаемых стульев.

— Ладно! — он вздохнул, давая понять, что беседа закончена. — Нехорошо как‑то обвинять человека без доказательств, тут ты прав, а я что‑то я сегодня разошелся. Но как только освобожусь, проверю, что там не так с этой девчонкой.

* * *

— Миртл, уходи по–хорошему… — попросил я.

Привидение уже перестало глупо хихикать и краснеть. Сейчас она просто удивленно смотрела на меня, вися под самым потолком туалета, и ничего не понимала. Когда‑то она не поняла, что умерла, ей об этом рассказали прохожие призраки, а сейчас она не понимает, почему должна исчезнуть без следа во второй раз. Такой судьбе не позавидовать, это действительно страшная судьба. Перестав кривляться и кокетливо мне подмигивать, девочка перестала быть страшной и противной, и стала похожа на обычную школьницу, правда, умершую давным–давно.

— Тебе очки не идут, — почему‑то сказал я.

— Да зна–а-ю… — протянула Миртл, сняла их и принялась вытирать несуществующие стекла. Её прозрачные пальчики проваливались в пустоту и ничего хорошего из этой затеи у неё не выходило. — Они всегда грязные, я их не успела вытереть… ну, тогда. Я же не могла знать, что умру через секунду… а то бы вытерла! Мама мне всегда говорила, что я должна быть аккуратной, а тут грязные очки… Грязные–е-е–е… — внезапно она зарыдала. — Всегда–а-а–а…