black__tiger - Зеркало иллюзий

— Альбус! Я позвала вас сюда не по вашему, а по важному делу!

— Что может быть важнее его задания? Там, в Зале, сейчас решается…

— Его жизнь.

— Она не слишком‑то интересовала вас в течение года, не правда ли?

— Альбус! Состояние этого человека критическое…

— Что я могу сделать? Целительство – не моя специальность.

— То же самое, что делаете. Только сместите акценты. Опишите мне, при каких обстоятельствах он получил ранения.

— При Волдеморте, какие там еще могли быть обстоятельства… – Впрочем, обстоятельства Дамблдор углядел до мелочей, от точного времени нападения (Дайлис хмурилась и кусала губы) до профилактического приема ядов и первой помощи Клыка.

— Сколько ему?

— Тридцать семь… то есть восемь.

— Не так уж много, а?

— Там, в зале, его ровесники. Есть и помоложе его.

— Альбус, этот человек еще жив. И у него есть шанс…

— Вам виднее насчет шансов, – Дамблдор слегка поклонился, признавая способности целительницы.

— У него есть шанс. А у нас – силы и средства помочь ему не упустить этот шанс. У нас всех. Но нам нужно время. Мне… ЕМУ нужно время.

Волшебница смотрела выразительно и сурово. Хельга обаятельно улыбнулась. Болельщики в картине взглядами гипнотизировали спину директора. Эльфы таращились снизу огромными разноцветными глазами. Из‑под стола глухо и словно бы просительно заворчал Клык.

Дамблдор поискал взглядом в толпе домовиков, высмотрел нужного:

— Кричер?

Кричера выпихнули вперед.

— Запомнишь послание и передашь его на словах адресату.

— Кричер запомнит и передаст, – закивал домовик. Теперь все смотрели на него.

— Передашь, мол, Альбус Дамблдор вам кланяется и спрашивает, как ваша жена, и просит вас уделить ему несколько… – сколько, Дайлис? Сколько вам нужно?

— Пару суток… может быть, трое.

- … трое суток вашего драгоценного времени. Ты понял?

— Кричер понял, сэр. Но Кричеру нужно знать, кто адресат?

— Николас Фламель. Возьмешь флакон у Поппи, скажешь, я велел дать. Для очень редкого зелья.

Девочка сидела, отвернувшись к окну, только что не возя носом по холодному стеклу, запотевшему от ее дыхания. Пусть думают, что ей интересна шахматная доска сентябрьских английских полей с редкими фигурами лошадей, сельских домиков, занятых своими делами людей. Сельская Англия и впрямь была в новинку ей, горожанке, только вот виделась словно сквозь частую морось.

В прошлое уплыл перрон, удивительная платформа, гордившиеся дочкой родители, обиженная старшая сестра, с которой они так нехорошо простились… Девочка не плакала, но слезы, пустившиеся наперегонки по ее щекам, об этом не знали. Она все оставила позади, а впереди были неизвестность и одиночество. Потому что в самом деле – ну, как можно доверять чужому, в сущности, мальчишке, поссорившему ее с сестрой? Правда, и ее никто не тянул за язык, и она сама, если подумать, виновата не меньше… и все же – если бы не он, Туни не рассердилась бы так и не стала бы обзывать ее уродкой.

Но если не Туни и не он – то кто еще у нее остался?

Не эта же шумная компания, что ввалилась в купе, даже не спросив разрешения! Ну, то есть один из них осведомился: “Тут свободно?” – но таким тоном… аристократическим, не предполагавшим отказа. А она растерялась, не сообразила сразу сказать, что купе занято. Да и не смогла бы ответить – побоявшись, что в голосе прорвутся слезы. Впрочем, компании не было до нее решительно никакого дела. Мальчишки знакомились, взахлеб делились впечатлениями, хвастались друг перед дружкой…

Тот, кого девочка поминала недобрыми мыслями, одиннадцатилетний Северус Снейп, в это время открывал дверь купе. Если бы его спросили, почему он не соизволил поздороваться, войдя в купе, полное народа, он бы искренне удивился. Никого, кроме девочки, он не видел, да и девочку – не совсем.

Он был в приподнятом настроении, практически – на седьмом небе. Последние недели он методично рвал нити, привязывавшие его к миру маглов, точно канаты у того воздушного шара на прошлогодней магловской ярмарке. Косой переулок… Покупка учебников… Форменная мантия… Сборы… Платформа… Переодевшись, он преисполнился еще больших надежд и уверенности. Лопнула еще одна нить… Он чувствовал себя так, будто в него нагнетали радость, теплую и летучую, будто магловский воздушный шар надували у него внутри, и оболочка расправлялась под давлением в предвкушении команды: “На взлет!” И с каждой милей между ним и Лондоном объем радости увеличивался.

Ничего странного поэтому не было в том, что вид расстроенной подружки его озадачил. Он решил, что она не могла сдержать слезы счастья, и очень удивился, обнаружив, что это не так. Это было тем более странно для него, что между ним и его настоящим миром, его волшебной мечтой больше ничего не стояло. Его радость не отравило даже яростное «Я с тобой не разговариваю!..” – когда он сел напротив нее, и она его заметила. Огорчение девочки из‑за ссоры с сестрой–маглой повергло его в такое недоумение, что он чуть было не выразил его вслух – а ведь эта мысль вполне могла бы стать последней, которой он поделился бы с Лили. Снейп прикусил язык.

Он не умел утешать (просто не знал, как это делается), но не смог удержать в себе собственный восторг:

— Мы едем, Лили! Наконец‑то едем! – и это сошло за утешение.

Лили улыбнулась, не желая омрачать чужой радости и заражаясь ею против воли.

От избытка чувств – и просто на всякий случай – он напомнил ей про Слизерин. Вот тут‑то и заявила о себе волшебная реальность.

Сорвавшись с языка, слово, такое невинное, задело мальчишку из шумной компании у дверей, лохматого, привыкшего ко всеобщему вниманию заводилу.

— Слизерин! – повторил он, отбивая слово, будто теннисный мячик, отбрасывая за пределы своего круга вместе с тем, кто его произнес. – Я бы сразу ушел. – И обратился к тому, кого считал более достойным:

— А ты?

Удостоенный высочайшего внимания пожал плечами. Это был красивый мальчик, самый красивый в компании, хорошо одетый и ухоженный, а в глазах – неприкаянность и одиночество, прикрытые длинными ресницами, так что не всякий разглядит.

— Блэки всегда учились в Слизерине, – без улыбки сообщил он. И с удовлетворением отследил предсказуемую реакцию слизериноненавистника – разочарованное:

— А я думал, ты нормальный…

Бальзам на раны! – После домашних нотаций и напутствий на платформе, и холодка внутри от одной только мысли, что возложенные на него надежды сбудутся… Хорошо, что в глазах беспристрастных людей (Ха! Кто беспристрастен? Этот Поттер? С которым они раскололи, разгрызли, раскусили друг друга – едва только увидели?) он не заклеймен как непременный будущий слизеринец. Может, удастся убедить и Шляпу, что традиционный семейный гадючник в его случае – не единственный и не лучший вариант?