Ночная Всадница - Дочь Волдеморта

«Черт, ИДИОТКА! — Молодая женщина бросилась на кровать, зарываясь в одеяло. — Что же это?! Какого дьявола он так со мной обращается?! Проклятье… Я… Да я…»

Она разрыдалась, уткнувшись в покрывало, и не услышала, как с пустой картины над постелью раздается задумчивое бормотание.

Гермиона чувствовала себя полным ничтожеством, и оттого становилось еще хуже.

Да что же это?!

Всю ночь она не могла уснуть. Ворочалась, ползала по кровати, выходила на балкон, опять возвращалась… Мысли свистящим водоворотом путались в голове.

«Слишком много для ребенка.

Хотя, какой я уже ребенок?!»

И она опять тихо плакала. Чувствовала себя совершенно одинокой… Чужой среди своих. Одной во всем мире.

— С вами всё в порядке, госпожа?

От свистящего голоса Алиры девушка подскочила и поспешила зарыться в подушки.

— Да.

— Я могу помочь вам.

— Чем, Алира?

— Хотя бы просто выслушаю.

— Не нужно.

— Вы уверены?

— Извини. Мне лучше побыть одной.

— Хорошо, госпожа. Приятных снов.

Когда змея скрылась, Гермиона снова залилась безнадежными слезами.

* * *

Девушка проснулась от осторожных прикосновений к своему лицу. Она поморщилась и открыла глаза.

На краю кровати сидела Беллатриса и задумчиво поправляла волосы дочери.

— У тебя красные глаза, Кадмина.

Гермиона промолчала.

— Знаешь, главное в жизни — уметь понимать, чего хочешь, — задумчиво продолжала Белла. — Как говорят магглы: опасайся своих желаний — они могут исполниться. Если даже магглы понимают это… Il n'y a plus moyen de reculer [47] Назад хода нет (франц.). . Просто для себя нужно всегда четко осознавать чего жаждешь. Il est malvenu à se plaindre [48] У него нет права жаловаться (франц.). .

Гермиона отвела взгляд.

— Хочешь поговорить откровенно? — спросила Белла. — А я попробую помочь тебе.

— Давай, — она так и не подняла глаз, вглядываясь в снежные горки на открытом балконе.

— Ты любишь Люциуса Малфоя?

Гермиона вздрогнула и невольно посмотрела на свою мать. Женщина невозмутимо глядела ей в глаза. Гермиона отвела взгляд.

— Нет.

— Ты уважаешь его?

— Я… относительно… Да.

— Ты хочешь его?

По телу Гермионы пробежала дрожь, и она вновь уставилась за окно.

— Cadmine?

— Да, — глубоко вздохнув, ответила юная гриффиндорка, невольно поворачиваясь к матери. — Да, хочу.

— Ты собираешься быть с ним всю жизнь?

— Нет, конечно! — Гермиона села.

— Он должен стать твоим другом? Самым близким?

— Нет…

— Тогда скажи мне, Кадмина Беллатриса, дочь Темного Лорда и наследница Салазара Слизерина, почему ты лежишь в своей постели и плачешь?! Пойди и возьми то, что тебе нужно! Quoi qu'il en ait [49] Хочет он того или нет (франц.). .

— Я…

— Не желаешь так? — Беллатриса приподняла левую бровь.

— Да не то чтобы… Просто…

— Всегда умей формулировать свои желания. Хотя бы для себя.

Она вынула палочку и коснулась лица Гермионы. По коже пробежался холодок.

— Пусть все твои переживания не будут видны окружающим. Помнишь, чему я учила тебя? Власть. У тебя есть власть — пользуйся ею. Понятия о чести и достоинстве — очень размытые, они всегда покрыты туманом. Люциус не столь уязвим и щепетилен, как тебе могло показаться. Tu lui donnez les qualités qu'il n'a pas [50] Ты приписываешь ему качества, которыми он не обладает (франц.). . Приведи себя в порядок и пойдем завтракать.

— Тебя вчера не было в поместье, — садясь, задумчиво сказала девушка.

— Нет. Но милорд всё мне рассказал. Я не враг тебе, Кадмина.

— Я знаю.

— И Люциус не враг.

— Да…

— И вовсе не вещь, как ты могла бы подумать. Просто есть иерархия. Она есть всегда и везде. В нашей иерархии ты на пару — всего пару, Cadmine — ступеней выше его. Это не роняет его на дно. Просто ты должна уметь пользоваться своим положением.

Белла ушла, оставив Гермиону наедине с самой собой. Но уединяться ей уже не хотелось.

Наскоро одевшись, она вышла из комнаты, пошла вниз и у подножия лестницы наткнулась на Северуса Снейпа.

Девушка вздрогнула и невольно опустила глаза. Он тоже застыл.

— Профессор… Северус… Я… Хотела извиниться, — невольно вымолвила она.

— Нет надобности, — самым ледяным своим тоном отрезал зельевар.

— Прости, — еще раз, потупившись, сказала она. — Мы… Будем сегодня заниматься?

— Не думаю. Что‑то еще?

— Я… Извини, — повторила девушка.

— Знаете, Кадмина, есть вещи, о которых неприятно вспоминать. И люди, которые заставляют делать это. Вы преуспели в легилименции — не думаю, что вам нужны мои уроки.

И он, не попрощавшись, скрылся за углом.

Девушка сглотнула. Потом попыталась выгнать из головы ненужные мысли и шагнула в столовую.

Здесь уже были и Волдеморт, и Люциус, и Беллатриса.

Девушка поздоровалась и села за стол. Завтракали они в тишине.

«Значит так, да? — думала Гермиона. — Хотя… Почему, собственно, нет? Мне детей с ним не крестить… И вообще… Кто, разорви меня грифон, он такой, чтобы…» — девушка подняла взгляд и уперлась прямо в стальные глаза своего дяди.

— Люциус, — сказала она, решительно откладывая вилку, — нам нужно поговорить. — Перевела взгляд на Волдеморта. — Мы отойдем?

— Конечно, Кадмина, — кивнул Темный Лорд, и они с Беллой переглянулись. Но Гермионе сейчас было всё равно.

Она встала. Старший Малфой сделал то же самое, и они вместе вышли в коридор.

— Да?

— Иди за мной.

И девушка решительно пошла наверх, в свою комнату.

Гермиона закрыла дверь и повернулась к нему. Дядюшка с насмешкой смотрел ей в глаза, скрестив на груди руки.

— Итак?

— А теперь послушай меня, — Гермиона тряхнула головой, чувствуя, как по груди расползается жар янтарного кулона. — Никто, даже ты, не имеет право унижать меня перед самой собой. Никто не смеет даже думать, что он выше меня. И ты не будешь говорить со мной в тоне, подобном вчерашнему. Никогда. — Она смотрела прямо в его глаза. — Так уж сложились звезды, что я имею право тебе приказывать. И теперь уже для меня делом принципа является твое мне подчинение. И уважение. Я ни в коей мере не хочу тебя унизить или сделать неприятно — но и ты тоже не должен стремиться к подобному. Надеюсь, мы друг друга поняли, — она глубоко вдохнула, не отводя глаз. — А теперь: я тебя хочу.

— Что ж, — он смерил ее долгим пристальным взглядом и всё же усмехнулся, — тогда тебе придется мне приказать.

Она не дрогнула и не отвела глаз.

— Хорошо, — девушка сделала шаг вперед. — Приказываю: раздевайся!

— Да, моя госпожа.

Гермиона готова была поклясться, что уловила нехороший блеск в его глазах.

— Хорошо.

Люциус поднял руку, расстегивая пряжку на мантии и скидывая с себя тяжелую ткань. Он подошел к ней очень близко и грубым движением притянул к себе. Гермиона резко выдохнула воздух и вонзилась взглядом в его глаза.