Mel - The Pirate Adventure

Он проклинал себя вплоть до того, пока корабль не присвоил на пристань того самого французского городка, в котором и жила эта ведьма. Артур потребовал от своей команды максимум тишины. Не дай бог, если их кто-то здесь заметит. Время наступают к прохладному осеннему вечеру, море шумело как никогда громко, заглушая уши моряков. Народу на пристани в такое время года собиралось поменьше, и всё равно, Посланник не хотел так нелепо терять свою команду и корабль.

Натянув на себя длинный, черный плащ, он спрыгнул с корабля на деревянный мостик и засеменил прочь от пристани. Если бы кто-то был способен залезть в тело Артура, то он бы удивился, в каком беспорядке представляли перед ним мысли пирата. Словно его мозг являлся письменным столом с пачкой важных документов, но когда Артур оказался на территории Франции, кто-то словно вихрем влетел в его мозг и разнес там всё к чертовой матери.

"Что я делаю? Что я делаю? Что я делаю?"— монотонно спрашивал себя Артур и с ужасом понимал, что не знает ответа на этот вопрос. Узел связанный его органами в животе затянулся до предела и отдавался во всем теле неприятной, острой болью. Даже во рту вкус заметно изменился, стал более горьким. Зубы вообще к черту свело, хотя на улице, и особенно, под плотным плащам, было не так холодно. Складывалось такое ощущение, словно Посланник шел на бой со страшным чудищем. С самым страшным во всем мире, безобразным, омерзительным чудищем. Таким же, как и сам Артур, только в сто раз хуже.

"Что же я ей скажу, если увижу? Она ведь...она наверняка помнит меня...конечно, идиот, как такое не забыть? Зачем я все это учинил? Ради чего?"

Но голос внутри него упрямо утверждал, что так все и надо. Он должен ее увидеть. Обязательно.

— Ну, нет! — остановившись рядом с какой -то повозкой, забитой до краев сеном, Артур резко повернул обратно, да так, что плащ на нем вздулся, как парусник. Прохожие с недоумением взглянули на незнакомца и зашептались. — Я тупорылый увалень! Зачем мне видеть эту бабу?

И он побрал назад, уверенными, расчетливыми шагами. Здравый ум оседлал его тело. Француженка не входила в его гениальные планы! Зачем ему ее видеть? Разве в этом был какой-то прок?

Но тут, сердце его начало болезненно сжиматься и по телу прошлись странные волны. Артур даже испугался такой перемены, хотя за последние три года в обличии Посланника он ни разу не испытал страха. А тут, аж ноги подкосились и перед глазами поплыл вязкий туман. Здравый ум свалился с брыкающего, как непослушная лошадь, тела, и им занялся тот самый слащавый голосок. Твердивший одно и тоже: "Ты должен пойти...увидеть её...ты хочешь этого...ты хочешь...не отрицай..."

— Ох, ну, нет, ну, пожалуйста, не надо...— попросил он самого себя, чувствуя усталость от всей этой каши. Это испытание было слишком тяжелым –борьба с самим собой — а может даже и совсем невыполнимым. Но так или иначе, Артур снова сменил курс и уже твердо зашагал в сторону поселков. Где-то там, в небольшом особнячке жила эта ведьма.

В том доме устраивался какой-то шумный бал. Под крышей, обвешанной осенними цветами, стояли толпы людей, одетых в пестрые наряды. Все они о чем-то шумно проговаривались, хихикали, пели... В общем, вели себя расслаблено и безмятежно. И Посланника бесило их наивное поведение. Какая-то девица, выпив слишком много вина, вышла в сад и уселась на ближайшую деревянную скамью — точнее, свалилась с грохотом, и закинула босые ноги на её спинку. Подоспевший мужчина — видно ее спутник — пытался привести даму в чувства. Артур незаметно прошмыгнул через раскрытые нараспашку ворота и спрятался за ближайшим деревом, от которого так странно пахло кислыми яблоками. А, да это была яблоня. Артур рассеянно посмотрел на огромные, зелёные плоды, что свисали с тоненький, хрупких ветвей, но потом потерял к ним интерес. Вечеринка его занимала больше, хотя он их терпеть не мог. Так же, как и всех эти собравшихся в одном месте уродов. Будь он еще хоть капельку сумасшедшим, то достал бы свой тесак и с удовольствием перерубил бы здесь каждого гостя на мелкие дольки. И гнев в нем вспыхивал, как раскаленные угли, в которых прибавили немного масла. Он гневно царапнул ногтем по корке сухого дерева.

И снова вопрос — какого черта? Чего он ждет? Ее? Да, зачем?

"Она умрет со всем этим быдлом!"— уверенно сетовал знакомый, ледяной голос, такой родной и любимый. Голос справедливого Артура.

"Но ты должен на нее взглянуть. Ты же весь дрожишь от предвкушения!"-говорил иной, до омерзения нежный голосок. Артур готов был зарычать от бессилия.

Но вот, на мраморный ступенях появилась она — такая блистательная, такая красивая, невинная, словно ангел, сошедший с небес. На ней было надето белое, пышное дизабе* с полупрозрачными лентами, на руках и на талии. Тонкой, хрупкой талии. Золотистые волосы были аккуратно затянуты в один пучок, обвитый похожей, что и на костюме, лентой. Безупречную, мягкой грудь ее зажимал белоснежный корсет. Когда Артур ее увидел, во рту у него пересохло от волнения и какой-то детской, неоправданной радости. Девушка с улыбкой окинула своим очаровательным взором собравшуюся внизу публику, к счастью не заметив самого опасного гостя. За руку ее придерживал высокий, статный мужчина — всем красавцам красавец, одетый в военную форму, что также ему безупречно шла, делала его важнее и мужественнее. Артур долгое время, пока эта парочка спускалась вниз, сверлил пылающим взглядом того самого "спутника", невольно сжимая и разжимая кулаки.

Все также лучезарно улыбаясь гостям, девушка приняла у кого-то бокал с вином и немного его хлебнула. Видимо, для разогрева. По крайней мере, после этого ее бледные щечки тронул приятный, розовый румянец. А парень не отходил от нее ни на шаг, держал под руку, как свою жену, и смотрел только на нее.

"В масло бы его кипящее..."— прозвучала справедливая мысль в голове Посланника. И вдруг парочка неожиданно сорвалась с места и отправилась подальше от шума в сад. Артур не думая кинулся за ними, но при этом стараясь держаться на расстоянии. Если он свихнулся, то уж не до такой степени, чтобы показываться перед толпой французов.

Парочка остановилась возле искусственного ручья, где на бережку росли розовые кусты и юноша нежно спрятал руку спутницы в своих широких, загорелых ладонях. Место, выбранное этими двумя оказалось через чур открытым для посторонних глаз, с одной стороны текла река, а далее шёл высокий забор, с другой стороны за рядом фруктовых деревьев выглядывала крыша особняка. В пяти шагах от самого центра поляны стоял одинокий, мраморный памятник греческой богини, что сидела на широкой, квадратной панели, наклонив устало голову на оголённое плечо. Артур за ней и спрятался, его взгляд продолжал испепелять ровную спинку девушки. Он не верил в то, что когда-то она смотрела ему в глаза, рыдала и жалобно, как беспомощный птенец, умоляя отпустить. Но желание убивать тогда горело в нем через чур ярко...он пропускал ее слова мимо ушей. А сейчас он ловил каждое сказанное ей слово, словно это было для него глотком кислорода. Как же все изменилось...