Нэнси Фармер - Земля Серебряных Яблок

Скалы были древними как мир, хотя Джеку никогда и в голову не приходило, что возраст камня можно исчислить. А еще они казались истощенными, изношенными; вся жизнь вытекла из них капля по капле. Никогда здесь не вырастут деревья и травы, сколько ни ухаживай.

Джек с запозданием осознал, что в крепости вообще не было ни садов, ни даже огородов; не росло пряных трав, хорошо известных кухаркам и знахаркам. Если на то пошло, женщин в крепости тоже не было.

Мальчуган направил мысль еще глубже. Вода слабо светилась: это сияние сошло с небес, но затерялось в темных подземных туннелях. Наверное, так оно и бывает, когда изгоняешь древних богов? Пусть они опасны, пусть неприветливы; но кто, как не они, правили зеленым миром?

Джек натолкнулся на преграду. Толкнулся раз, другой; преграда в свою очередь отпихнула его назад. Мальчугана затошнило; сердце быстро-быстро забилось в груди. Джек очнулся, весь мокрый от пота, стискивая кулаки, словно для драки.

— Не получается, — выдохнул он.

А гроза уже бушевала в полную силу. Ветер завывал у входа в туннель, гром сотрясал стены.

— Тор мчится на колеснице по небу, — проговорила Торгиль.

— Ехал бы он уже куда-нибудь в другое место, что ли, — буркнула Пега.

— Чушь! Этот славный грохот ласкает слух. Значит, Тор швыряется молотом во врагов.

— Ты, как обычно, погрязла в невежестве, — вступил отец Север. — Господь шлет на землю молнии, дабы напомнить нам о Страшном суде. Тебе бы следовало пасть на колени и молить Его о милосердии.

— Пусть служители рабьего бога так рассуждают, — ухмыльнулась Торгиль. — А я лучше кулаком ему погрожу.

— Довольно время терять! — воскликнул Немезида, возбужденно приплясывая на месте. — Если кто-нибудь из келпи сунет сюда свое рыло, прости-прощай ваши ляжки!

— Он прав, — кивнул Бука. — Ладно, я столько раз бывал в этих туннелях, что дорогу и на ощупь найду.

— Это как так?… — не понял Джек и тут же умолк.

В смутном свете он видел, как уши хобгоблинского короля развернулись во всей красе. Они сделались шире разведенных в стороны рук, а обрамляющие их по краю длинные белые волоски встали торчком, точно кошкины усы.

— Я вынужден попросить вас всех вести себя тише, — проговорил Бука. — Прямо сейчас мой слух болезненно чуток. А теперь, пожалуйста, возьмитесь за руки.

Все взялись за руки, Бука с Немезидой — впереди, следом — Этне, отец Север и Пега. Джек с Торгиль замыкали шествие, как лучшие бойцы в отряде. Молча, беззвучно друзья двинулись вперед. «Щупы» хобгоблинского короля чуть касались стен туннеля. Очень скоро коридор погрузился в непроглядную тьму.

Путешественники огибали колонны, спотыкались о камни. Бука нашептывал указания:

— Теперь налево. Налево, я сказал. Ох. Прошу прощения. Тут яма.

Ни горсти песка не смягчало твердого пола. Случайно дотронувшись до стены, Джек потрясенно осознал, что камень холоден как лед. Снаружи царило лето, но отсюда, похоже, никогда не уходила зима. Знобкая стужа забиралась даже в башмаки. У остальных, по-видимому, тоже пальцы ног свело: все начали спотыкаться.

— Почти дошли, — прошептал Бука. — Мужайся, Пега, любимая!

Тропа пошла вверх, стылый холод помягчел. Впереди замерцал свет. Ободренные путники зашагали быстрее. Теперь уже можно было разглядеть мрачные стены: иссиня-черный камень поглощал любое освещение. Сквозь отверстия под потолком проникали длинные лучи того, что сам Джек описал бы как «меньшую тьму».

Отряд миновал несколько массивных железных дверей.

«Темницы, — подумал Джек. — Интересно, там, внутри, кто-нибудь есть?»

По-видимому, коридор снова вывел к морю: издалека донесся шум волн и завывания келпи.

— Ох, так-то лучше, — вздохнул Бука, складывая уши.

Сперва чуткие белые волоски легли вплотную к коже, края сами собою завернулись, накрывая «щупы», и, наконец, сами уши закатались в аккуратные валики. Теперь, когда все закончилось, они больше всего напоминали толстенькие колбаски.

— Мы с Немезидой подождем здесь — грязевики такой шум поднимают при виде хобгоблинов, просто диву даешься. Вы ступайте себе вверх вот по этой лестнице — и выйдете во внутренний двор. А потом проберетесь к нам обратно через черный ход.

— Вы только смотрите побыстрее, — проворчал Немезида, прислушиваясь к завываниям келпи на взморье.

— Я попрошу Барда о помощи, — пообещал Джек.

Хобгоблины отыскали в стене нишу и забились туда.

Без всяких скрытношерстных плащей они благополучно сливались с тенями.

Джек поднимался первым. Он знать не знал, какого приема ждать от короля Иффи, но король явно боялся Барда. Он не посмеет повредить тому, кто находится под защитой и покровительством старика. И снова мальчуган ощутил болезненный укол совести из-за того, что так и не сказал Немезиде про Иффи.

«Бард что-нибудь придумает», — решил Джек, гоня прочь неприятное чувство.

При виде железной двери в конце лестничного проема мальчуган не сдержал улыбки. Он вернулся! Теперь все они смогут вернуться домой. Отец Север наверняка обоснуется в монастыре Святого Филиана. Этне станет монахиней. Пега выйдет замуж за Буку: тут Джека вновь ощутимо кольнула совесть. Но, право же, а есть ли у нее другие возможности? В деревне она так и будет считаться бывшей рабыней; бедняжка так уродлива, что никто и никогда не попросит ее руки. А в Земле Серебряных Яблок Пега станет королевой.

«А у меня не останется соперников», — подумал Джек.

И тут же до глубины души устыдился собственных мыслей. Он никогда не завидовал Торгиль, при том что девчонка нередко приводила его в ярость. Да, из Торгиль воин куда лучший, чем из него, Джека. Ну так он никогда и не хотел быть воином. Он — бард. А вот голос Пеги затмевает его собственный.

Джек разом перестал улыбаться. Как же это неприятно — открыть в самом себе побуждения настолько гадкие! Отец Север объявил бы их грехом, а Бард, чье мнение для мальчика значило куда больше, сказал бы, что это низко и недостойно.

«Я непременно должен побороть их», — пообещал себе Джек.

Мальчуган уже почти поднялся к двери. А как же Торгиль? Он обернулся через плечо: воительница шла следом за отцом Севером, Пегой и Этне, оберегая их. С Торгиль-то что прикажете делать? В монастыре Святого Филиана ей не обрадуются. А если в ней еще и викинга узнают, так все жители побережья взалкают ее крови. А уж эта ее одежда…

Впервые Джек взглянул на Торгиль глазами поселян. Она ходит в мужской одежде. Волосы коротко подстрижены. Смотрит с вызовом и даже в лучшие моменты жизни — грубиянка та еще. И как ему объяснить односельчанам, отчего она такая?

Призвав на помощь всю свою силу, Джек распахнул тяжелую железную дверь. В лицо ему ударил дождь. Чья-то мясистая рука просунулась в проем, ухватила мальчугана за шиворот и рывком вытащила наружу.