Slav - Проклятие Слизерина

Губы Августуса неслышно прошептали:

— Гриффиндор.

И, словно вторя ему, эхом прозвучал вердикт Волшебной шляпы:

— ГРИФФИНДОР!

— Как?.. – удивился Том, продолжая буравить взглядом спину Грандчестера. – Как ты догадался?

— Если мне не изменяет память, отец Грандчестера тоже учился в Гриффиндоре. Сыну туда дорога заказана…

Том закусил губу, с досадой обругал себя за несообразительность: так и не удосужился выведать у Крестной, где обучалась волшебству его мать. Если в Хогвартсе, то, на каком факультете?.. Зато теперь не стучалось бы так бешено сердце.

Августус тоже следил за Грандчестером до самого стола факультета Гриффиндор, ученики которого сейчас громко скандировали имя новенького, только в отличие от Тома в его глазах было не любопытство, а беспокойство.

— Что‑то гриффиндорцев многовато.

— Уже есть один слизеринец, – пробурчал Антонин за его спиной, добавил с уверенностью: – И, клянусь пустой головой гоблина, будут еще, по крайней мере, двое.

На лице Августуса, к удивлению Тома, на миг возникла искренняя улыбка, тут же исчезла, словно спугнули.

Профессор Клепсидра вновь называла имена, и новички отзывались. Бердж Д’Антонио получил распределение в Пуффендуй, а Робб Датс–Пайк в Слизерин.

— Скорее бы все это закончилось, – глухо пробормотал Том, стараясь не стучать зубами. На него вновь напала нервная дрожь, коленки с шумом бились одна о другую, если б не брюки, этот цокот услышали бы даже на том конце зала.

— Ты прав, – отозвался Антонин с ленивой неспешностью, зевнул сладко, во весь рот. – Редкостная скукотища, скорее бы добраться до моих схронов. Вот тогда повеселимся!

Августус, чтобы не слышали другие первогодки, бросил через плечо предостерегающее:

— Смотри, чтоб Сенектус не нашел твои схроны первым, иначе ближайшие семь лет веселиться будешь за пределами Хогвартса.

— Мне все равно, где веселиться, – рыкнул в ответ Антонин.

Однако Том и по интонации понял, что Антонину далеко не все равно, где веселиться, но из упрямства огрызается, спорит, доказывает, что прав.

— Долохов, Антонин, – позвала профессор Клепсидра.

Августус отступил, давая дорогу Антонину, тот, довольно ухмыляясь, шепнул напоследок:

— Ну, братья, шляпа даст – свидимся еще. Августус, я тебе место за столом займу…

Антонин совсем не переживал из‑за распределения, или только делал вид, что не переживает. Но только он не бледнел и не краснел, шаги были широкие и уверенные, как и прежде. Том с трепетом, наверно большим, чем сам Антонин, ждал решения Волшебной шляпы. Вдруг чрезмерная уверенность подведет, шляпа решит все по–своему, выяснится, что Антонин ошибался. И тогда у него, у Тома, есть шанс…

— СЛИЗЕРИН!

Не ошибался, расстроился Том. Антонин ловко соскочил с табурета, задорно подмигнул ему, и в Том ответ выдавил тусклую улыбку.

Дальше потянулась нудная вереница имен, перед глазами мелькали безликие тени, что в мгновения ока становились членами одной из четырех «семей», шеренга постепенно худела, бреши в ней становились все больше.

Берт Дьюберри, Келли Залвин, Фил Иварт–Джонс, Рэндом Ившем…

— Ингл, Эмулус.

— КОГТЕВРАН!

Том пытался отвлечься от тяжких дум, потому смотрел в потолок, что в точности повторял очертания ночного неба. Отдельные звезды гасли, через некоторое время вспыхивали вновь, только по их мерцанию Том догадывался, где и какого размера проплыло облако.

Лорна Калбрет, Гил Като, Уоррен Корбитт…

— Кохен, Либелус.

— ПУФФЕНДУЙ!

— Ого, – донеслось до Тома приглушенное, словно сквозь плотный туман, ликование Элджи. – Либелуса определили в Пуффендуй! Здорово, правда, Августус? Он ведь сам говорил, что хотел бы там учиться.

Том ничего не выражающим взглядом уставился на сутулого мальчика, что направился к столу теперь уже своего факультета. Вновь поднял взгляд к потолку, теперь уже внимательнее осмотрел заколдованные свечи, крохотные огоньки на фитилях танцевали под одним им слышимый мотив.

Уотт Кромвелл, Девон Лабруа, Лацивия Люскомб…

Том слышал, как при звуке этого имени участилось дыхание Августуса, но продолжал следить за свечами.

— СЛИЗЕРИН!

Рядом шумно выдохнул Августус, Том почувствовал, как губы расплываются в ухмылке достойной самого Антонина. Элджи изнывал от бездействия, теперь, когда шеренга потеряла правильную форму, ему надоело стоять за спинами высоких друзей, потому настырно протиснулся между Томом и Августусом.

— Майсден, Эрл.

— Слизерин!

Неподалеку без тени смущения или неловкости перешептывались две девочки–близняшки, словно точные зеркальные отражения друг друга. Элджи от любопытства едва шею не свернул, с пытливостью первооткрывателя спросил:

— Кто они?

Августус мельком глянул на беззаботно щебечущих близняшек.

— Сестры МакЭффи. Интересно, куда их определят?

— Чем интересно? – осведомился Том бесцветным голосом, продолжая созерцать звездный потолок, вовсе не глядя на сестер.

— Их старший брат, Диодор, учится в Пуффендуе, – с живостью отозвался всезнающий Августус. – Есть вероятность, что и сестры попадут туда же.

Том раздраженно поморщился, бойкий голос Августуса, словно говорливый весенний ручей, настырно нарушал его безмятежное состояние.

— Ну и что? Нам‑то какое дело?

— Никакого, – огрызнулся Августус. – Просто рассуждаю.

Августус обиженно засопел, Том все также без особого интереса осведомился:

— Есть что‑то, чего ты еще не знаешь?

Августус, не уловив иронии, ответил с серьезным видом:

— Наверно есть, но не надолго.

— Почему? – пришло время Тома удивляться, изумленно взглянул на Августуса.

— Потому что рано или поздно я узнаю и это, – последовал убежденный ответ.

К вящему интересу Августуса обе сестры, Батие́я и Ми́рина МакЭффи, попали в Когтевран. Близняшки сели рядом за столом, обнялись так, будто не виделись целую вечность, радостно залопотали о девчачьих глупостях.

— Миртл, Бонни.

От шеренги отделилась девочка с уродливыми очками в толстой оправе.

— ПУФФЕНДУЙ!

— О’Бэксли, Румор.

— СЛИЗЕРИН!

Августус неистово ругнулся, Элджи густо покраснел от услышанного. Невезение ужасная штука: мало того, что О’Бэксли оказался полноценным волшебником, так еще и попал в Слизерин.

Озрик Олбанс, Кристина Освел…

— Ранк, Маргит.

Смуглая черноволосая девочка с надменным видом прошествовала к табурету, будто к собственному трону. Старая шляпа на несколько мгновений задержалась на ее голове, затем, к удивлению Тома, громко выкрикнула:

— ПУФФЕНДУЙ!

Том с непониманием смотрел вслед смуглой девочке. Смелая и упрямая, она вовсе не походила на пуффендуйку, еще недавно для себя и подруг настырно отвоевывала у Антонина лодку. Быть может, он истолковал что‑то не так…