Алексей Палей - Курьер

Мгновенно подпрыгнув, она снова делает красивый удар ногой, опять в голову. Мальчишка даже не глянул, просто отмахнулся. Такого ещё никто не делал, несмотря на весь вес и силу направленного удара, Клеа ничего не смогла сделать, её смело назад. К счастью, правильно падать она умеет прекрасно.

— Ты нечестно дерёшься! Ну же! — она приняла красивую боевую стойку, явно показывая, что собирается драться.

— С условием, что ты отстанешь. — Равнодушно пожав плечами, ответил мальчишка.

— Согласна! Ну! Сейчас я тебя размажу!

Мальчик встал напротив, без всяких эффектных стоек; ноги на ширине плеч, руки расслаблены в глазах уныние.

Короткий сильный прыжок, разворот и удар левой ногой и опять все движения красивые, показательно чёткие. Мальчишка, вместо ухода от удара или попытки отмахнуться, сильно ударяет прямо в надвигающуюся ступню.

От резкой пронзительной боли Клеа вскрикнула и, мгновением позже, болезненно ударилась об пол, но промолчала. Теперь уже ненавистный мальчишка стоял и без эмоций смотрел на неё.

Опора на руки, быстрый круговой оборот и подсечка ударом обеих ног. И снова боль. Противник даже не стал двигаться, позволив ударить себя. Для него, похоже, нет последствий, но Клеа показалось, что ударила о каменный столб. Однажды на тренировке такое было, год назад. И тогда и сейчас сильный ушиб голени.

Ну что ж, если ногами не получилось, тогда нужно руками. Вверх, разворот, удар правым локтем и завершающий удар кулаком левой руки.

Всё некрасиво застопорилось на первом ударе, который встретил на своём пути что–то очень твёрдое, похожее на камень. Опять болезненно вскрикнув, девочка упала.

— Ты будешь драться!? Или ты только защищаться умеешь?! — яростно воскликнула она, рывком понимаясь, иначе могло и не получиться.

Сразу же последовали два удара. Первый в середину груди, ниже ключицы, второй в лоб вдогонку. Его движения были резкие, скупые и очень результативные.

Пролетев метра два назад, Клеарис ударилась о дверь и потеряла сознание. Дверь упруго толкнула в спину, отпихивая от себя девочку, и та стала падать лицом вниз.

Дежурный сержант с интересом пронаблюдал до конца всю драку, сделал отметку в журнале и, лениво зевнув, уткнулся в книгу.

Мальчик без сожаления посмотрел на кровь, вытекающую из носа и приоткрытого рта побеждённой. Его беспокоили две мысли. Второй удар был лишний, да и первый не нужно было делать таким сильным. Вторая кто будет вытирать кровь. Ему, например, совершенно не хотелось. Но ответы на эти вопросы не очень интересовали. Мальчик решил лечь спать; дела на сегодня все сделаны, мешать никто не будет, можно спокойно ложиться. А потренироваться в скорочтении можно и завтра днём.

Клеа очнулась часа через два. В комнате были темнота и покой. Она так и пролежала у двери, где упала. Во рту ощущалась кровь, в голове звенит, руки дрожат. Как минимум сотрясение мозга, не очень сильное, но очень заметное. В памяти мелькнули несколько картинок того, что произошло перед потерей сознания. Девочка с испугом пощупала свой нос — целый и невредимый, а должно быть наоборот. Кроме того, что нос целый, выяснилось, что он забит засохшей кровью. Тихонько ругнувшись, Клеа с трудом поднялась и направилась в ванную. Так как планировка всех комнат одинаковая, добраться получилось без труда. В ванной девочка ещё раз проверила нос, потом губы и щёки.

Единственная, отчётливо видимая отметина на лице — это след удара в лоб.

Закончив умываться и приведя себя в относительный порядок, Клеа решила отложить разборки на утро. Вот только поблагодарить нужно сейчас.

— Эй, ты спишь? — громко позвала Клеа, выйдя из ванны. Она стояла в полосе света и плохо видела, что творится в темноте комнаты. Но там ничего не творилось.

— Эй, дежурный! Он что, спит? — вопросила Клеа, привычно глянув в сторону видеокамеры.

— Спит он, спит. — Недовольно отозвался дежурный и так же недовольно добурчал. — И я спал. И ты ложись спать.

— Но я хочу поблагодарить его!

— Поблагодарить она хочет! Спи! Вот же подселили к бедняге соседку. Сама не спит, меня разбудила, и его разбудить хочет. Ложись спать! А то замечание тебе сделаю. Или даже три.

— Ну не очень то и хотелось. — Раздосадовано буркнула девочка.

Однако, кроме благодарности, оставалась ещё кровь на полу.

Логично рассудив, что убирает побеждённый, Клеа, тяжело вздохнув, взяла два сухих полотенца и вытерла вязкую лужу из свернувшейся подсохшей крови. Засохшие края пришлось отскребать, оттирать мокрым полотенцем. Закончив вынужденную уборку, Клеа отправилась спать, как бы там ни было, но час ночи — поздновато. Уснула она быстро, вероятно сказалось последствие удара в голову. Дежурный несколько минут понаблюдал за спящими детьми, грустно улыбнулся, сделал в журнале три отметки и, устроившись в кресле поудобней, тоже решил вздремнуть.

За всеми учащимися и сотрудниками школы ведётся постоянное видеонаблюдение, и каждый из них это знает. Особых возражений никто не заявляет. Конечно, это неприятно и неудобно, но со временем привыкаешь. А если учесть, что в дальнейшем работа почти всех выпускников школы очень своеобразная и они будут находиться под постоянным контролем, то это просто необходимая часть обучения.

Здесь, в разведшколе, ведётся только наблюдение. Чем бы ни занимались учащиеся, им не мешают. Конечно, если не начнётся что–то серьёзное. Правда, имеются два строгих ограничения. Это наркотики, точнее, полное их отсутствие. И свободное проживание разнополых групп. Но последнее было обязательным только до пятого курса. Однако и после пятого все старались придерживаться этого правила. А в остальном — полная свобода. Почти. Все серьёзные проступки и действия учащихся подсчитываются в течение года. И каждый, в зависимости от количества штрафных баллов, получал «добряки» или выговоры. А для тех, кто очень хотел расслабиться, имеется специальное заведение, в каком–то смысле это гостиница. Бар и два десятка хорошо обставленных комнат. За выпивку нужно платить, за номера в гостинице тоже. Не говоря уже о другом развлечении. Там тоже везде всё записывается, но будет просматриваться только в случае каких–либо неприятностей. Все записанное в гостинице хранится месяц. Школьный архив видеонаблюдений в течение одного года. По крайней мере, так утверждают в службе безопасности школы. Учащиеся привыкали к постоянному контролю, но им неустанно напоминали здесь, в школе, только наблюдение и никто не будет считать количество стаканов выпитой воды, а вот потом будут, и не только воду. Вся активная жизнь агентов проходит под постоянным контролем и наблюдением, чем бы они ни занимались и где бы они ни сидели. Но за то они могут хорошо жить между заданиями. Впрочем, не многие живут достаточно долго.