Алексей Палей - Курьер

Просмотр видеоматериала открыл много нового о мальчишке. То, что он опережает своих сверстников в учёбе, знают все, но то, каким образом — все только строили предположения. Оказалось, мальчик запоминал весь учебный материал, однако не просто так, в последствии он тщательным образом прорабатывал всё, добиваясь если не полного понимания, то хотя бы знания по предмету. Психиатр проверил его личное дело и убедился, что там нет ни слова о хорошей памяти.

Впрочем, в дальнейшем просмотре видеозаписей выяснилось, почему в личном деле нет указания на абсолютную память. В разговоре, Клеарис задала подобный вопрос и получила очевидный ответ: научил Инструктор. Мальчишка подробно объяснил, как можно развить память, этот способ психиатру был известен и в обычных случаях неприменим, так как требовал очень серьёзных усилий. Кроме своеобразного обучения рукопашной, мальчишка охотно помогал Клеарис в учёбе. Когда требовалось что–то объяснить, он спокойно и без усилий говорил, в остальных случаях, конечно, отмалчивался. Однако эти его действия никак не вписывались в предполагаемый психоз. Он легко общается с девочкой, некоторая бесстрастность объяснялась тем, что ему совершенно неинтересно за ней подглядывать. Всё, что надо, он и так прекрасно знает. А от способа познания строения тела, психиатр слегка оторопел и, даже, лично сходил, поинтересовался — так ли это.

Но, дальше стало ещё интересней, особенно события двухнедельной давности. Психиатр почувствовал, что краснеет от стыда, когда услышал, что мальчишка сказал Клеарис.

На просмотр всех интересующих видеозаписей ушло четыре дня, и под конец в голове вертелась только одна мысль, что он никуда негодный психиатр. Но добил его Инструктор. Пришёл к нему с, казалось бы, сенсационной информацией, а получил флегматичный ответ, что это было понятно сразу, только вот некоторые просто любят умничать.

Инструктор за одно посоветовал пойти и извинится. Так, как более мудрого в ум не пришло, то именно это он решил и сделать.

С извинениями пришёл вечером, когда оба подопытных вернулись с занятий и уже занимались своими делами. Однако не так легко в слух признать себя виноватым — в мыслях и то сложно. А тут ещё и перед теми, кто, в общем–то, и не нуждается в них. Тем не менее, понятие «надо» может подвигнуть и не на такое.

Его приход ожидали. Дети почти одновременно глянули на вошедшего мужчину. Девочка с откровенной неприязнью, мальчик с пониманием.

— Здравствуйте. — Поприветствовал вошедшего мальчик и сразу спросил — Вы пришли извиниться?

Хотя это больше походило не на вопрос, а на утверждение.

— Хм. Да. К моему сожалению, я до последнего времени так и не понял твоё поведение. Да и сейчас не очень понимаю. — Мужчина помолчал несколько секунд, собираясь с мыслями, дети молча ждали. Клеарис, прошу меня извинить. Я использовал тебя в своих целях, как сейчас выяснилось, лишённых смысла. Я отказался видеть очевидное, пытаясь подогнать его молчание, — мужчина кивнул на мальчика, — под нужный мне диагноз. Вот такой вот я плохой психиатр.

— Психиатр вы, конечно, ещё тот. Но, вы много лучше любого упёртого в своей правоте академика. — По–доброму улыбнувшись, сказала девочка.

— Видеонаблюдение в этой школе для того и существует, чтобы можно было видеонаблюдать. — Серьёзно сообщил мальчик, но в его глазах явственно отразилась ирония.

— Ну, раз всё решилось, я, пожалуй, пойду. Кстати, Клеарис, я сегодня отменю твоё переселение, и завтра сможешь возвращаться к себе — А если я не хочу? — воинственно отреагировала девочка.

— К сожалению, я ничего не могу сделать. Он психически здоров, а значит твоё присутствие здесь бессмысленно.

— Ты действительно не хочешь уходить? — Внезапно повернувшись в Клеа, серьёзно спросил мальчик.

— Да. И не надо на меня такое думать!!

— Мне, вообще–то, всё равно, уйдёшь ты или останешься. Равнодушно проговорил мальчик.

Клеа заметно обиделась, а психиатр заинтересовался.

— Хотя нет, если уйдёшь, мне будет лучше. Не надо ни с кем лишний раз разговаривать, больше времени смогу уделять учёбе.

— Да я!….. — девочка даже задохнулась от возмущения.

— Ну что ж. Если так, то в этом случае у меня имеются некоторые основания опасаться за твой разум. А значит, я вынужден оставить Клеарис здесь. — Тяжело вздохнув, сообщил неожиданное решение психиатр.

— Да я сама не останусь!

— Мне очень жаль, но я должен оставить все, так как это есть сейчас. Клеарис, вы уже привыкли к молчанию, а он притерпелся к вашим разговорам. Кто–то новый может только ухудшить ситуацию. — Со всей серьёзность объяснил мужчина, однако, едва сдерживаемая улыбка, всё же мелькнула на его губах.

— Да идите вы со своими решениями! — продолжила возмущаться Клеа.

— Я не согласен. Без неё будет тихо и спокойно. — Возразил мальчик.

— А теперь я всё же пойду, у меня сегодня ещё много дел. — С абсолютной уверенностью в своей правоте заявил психиатр. После чего невозмутимо, но спешно покинул комнату.

И парень, наблюдавший весь разговор, и сами дети прекрасно всё поняли, тем не менее, правила игры иногда нужно соблюдать или, по крайней мере, делать вид что соблюдаешь.

Несмотря на явную ошибку, психиатр имел действительные основания опасаться за здоровье мальчишки. Правда, какие конкретно, он толком не знал, его об этом настойчиво предупредил Инструктор. При этом он бросил непонятную по смыслу фразу — «Иногда утром он много пьёт воды». К чему бы это?

В конце учебного года, мальчишка в очередной раз нарушил все неписаные правила. Он захотел сдать экзамены за седьмой курс. Ну, и заодно выпускные испытания. Срочно собранный преподавательский совет ничего не решил. То, что все экзамены будут сданы этим неуёмным учащимся, никто не сомневался. Тем не менее, почти все сходились во мнении, что в одиннадцать лет нельзя приступать к работе в разведке, тем более в его случае, так как он готовился стать курьером. Как и ожидалось, Инструктор предлагал согласиться. Совершенно неожиданно для всех в поддержку выступил психиатр. Но он предложил не просто согласится, а сделать исключение исходя из обстоятельств, связанный с жизнью мальчика. Спор мог продолжаться ещё долго, однако верхнее начальство выразило согласие с предложенным досрочным экзаменом.

Конечно, и экзамен, и испытание, следовало сделать более сложными и оценивать их строже. Инструктор немедленно отреагировал фразой, что он видел всё это начальство в одном месте и в соответствующей обуви, и теперь он против досрочных экзаменов. Однако никто уже ничего не мог сделать. Приказ от начальства получен, согласие учащегося имеется.

Клеарис тоже порядком удивилась и даже возмутилась. Она не понимала, зачем нужно так спешить, ведь всё равно на нормальную работу, раньше нужного возраста, не поставят.